Пятигорск

«Вчера я приехал в Пятигорск»

«Вчера я приехал в Пятигорск, нанял квартиру на краю города, на самом высоком месте, у подошвы Машука...» Кто не знает этой фразы, начинающей повесть Лермонтова «Княжна Мери»? Она появилась после того, как Михаил Юрьевич посетил Пятигорск в 1837 году. Есть в истории особые, «знаковые» годы, отмеченные событиями, которые памятны всем. Такое событие даже не требуется называть – достаточно указать год, и сразу становится ясно, о чем речь. Таковы для России, например, годы 1812, 1917, 1941. А для словесности российской особого смысла исполнен год 1837 – конечно, в первую очередь, смертью Пушкина, но и той ролью, которую он сыграл в судьбе Лермонтова.

Главным и очень трагическим событием этого года в его жизни, считают «жестокую кару» за стихотворение на смерть Пушкина – ссылку на Кавказ. Но давайте вдумаемся, куда был направлен автор «возмутительных стихов»? На тот самый Кавказ, куда очень многие офицеры-гвардейцы часто ездили добровольно, и даже рвались порой, зная, что там можно, с одной стороны, найти яркие сильные впечатления, а с другой, сравнительно легко заработать чины и ордена. А. Муравьев, знакомый поэта, говоря о поездках столичных офицеров на Кавказ, замечал: «...в то время это было единственное место ратных подвигов нашей гвардейской молодежи, и туда устремлены были взоры и мысли высшего светского общества. Юные воители, возвращаясь с Кавказа, были принимаемы как герои». И менее чем через год распоряжением самого же императора Николая I Лермонтов переведен в гвардейский Гродненский полк, потом и в «родной», лейб-гусарский. Разве это наказание?

Пребывание на Кавказе стало переломным моментом в творчестве Лермонтова. Давайте спросим себя, положа руку на сердце, многие ли лермонтовские строки, написанные до 1837 года, мы повторяем с восторгом? Многие ли ранние произведения исполняются публично, ставятся на сцене или экранизируются? Иная судьба у произведений, родившихся после 1837 года. Именно они, в первую очередь, олицетворяют для нас гений Лермонтова, именно их мы помним, цитируем, перечитываем. И, конечно, решающую роль в тут сыграл Кавказ, куда привела поэта первая ссылка.

Зародившаяся в детские годы любовь к этому краю получила мощнейшую «подпитку», а ранние впечатления дополнились новыми, которые не только породили целый поток новых замыслов, но и во многом изменили прежние. Вспомним поэму «Демон», которая обрела поистине гениальное звучание после того, как ее действие было перенесено на Кавказ. Подобное произошло и с романом о Печорине, личность которого появилась в неоконченной «петербургской» повести «Княгиня Лиговская». Особую роль тут сыграло пребывание поэта в Пятигорске, куда он приехал на лечение. «Чистенький, новенький городок» у подножья Машука стал основным местом действия повести «Княжна Мери», центральной в романе.

Очень хотелось бы увидеть, как курортное бытие автора волшебной силой его таланта преображаются в «благоуханную прозу» самого значительно из лермонтовских творений. Увы, материалов о здешнем житье-бытье поэта имеется не так уж много. Два письма, посланных им из Пятигорска, не слишком подробные мемуары приятеля Лермонтова Н. Сатина, да крохи различных документальных свидетельств, собранных позднее.

Из этих материалов мы узнаем, что, приехав на Воды «весь в ревматизмах», Михаил Юрьевич усердно лечился: «...пью и купаюсь, словом веду жизнь настоящей утки» – сообщает он в письме М. Лопухиной. Найдены документы, свидетельствующие: в Николаевских (ныне Лермонтовские) ваннах за двадцать дней июня поэт принял двадцать процедур, после чего стал посещать Ермоловские ванны, где вода была более высокой температуры. «Водные процедуры» поэт продолжал до 10 августа, то есть до отъезда в Кисловодск. Своеобразными лечебными процедурами были и долгие прогулки по окрестностям курорта: «Ежедневно брожу по горам, – пишет он М. Лопухиной, – и уж от этого одного укрепил себе ноги; хожу постоянно: ни жара, ни дождь меня не останавливают».

Из писем узнаем еще, что поселился он в очень хорошем месте: «из моего окна вижу всю цепь снежных гор и Эльбрус». Что ездил в Железноводск. Что знакомств, по его словам, старался избегать. Впрочем, его приятель Сатин опровергает это: «он был знаком со всем водяным обществом (тогда очень многочисленным), участвовал на всех обедах, пикниках и праздниках».

Вот, пожалуй, и все. А где именно он жил? Как проводил время помимо лечения? С кем встречался, за кем мог наблюдать, гуляя по городу, участвуя в «пикниках и праздниках»? Каким увидел Пятигорск, в котором не был двенадцать лет, какие перемены в нем заметил? Какие впечатления сумел собрать для будущих произведений? Тут уж от писем и воспоминаний помощи ждать не приходится. Главным документом, где есть возможность все это выяснить, является... роман «Герой нашего времени». Так что нам волей-неволей надо опираться на него. И, находя там интересующие нас факты, наблюдать, как они подвергаются художественному осмыслению. К счастью, высокая поэтичность лермонтовской прозы соединяется в романе с фактологической точностью очерка, а потому «Героя нашего времени» смело можно считать достоверным документом, под которым подписался сам Лермонтов. Есть и еще один «документ», который стоит взять себе в помощь...