Пятигорск

Тайна старого дома

Дом княжны Мэри в Пятигорске

И снова заглянем в Горячеводскую долину. Здесь, в стороне от шумного центра особенно ощутимы шаги истории. О них напоминают стоящие стена к стене простенькие жилища первопоселенцев и эффектные строения начала минувшего столетия, классически строгие творения братьев Бернардацци и безвкусно-броские «новоделы» века нынешнего. В этой пестроте не сразу заметишь небольшой особнячок, из золотистого кирпича о пяти окнах, украшенный поверху изящной кованой решеткой. Даже человек, мало знакомый с историей архитектуры, сразу же почувствует его солидный возраст. И верно - дом этот отмечен уже на первых планах Пятигорска.

Говорят, всякое старинное здание обязательно должно хранить какие-то тайны, связанные с его обитателями. Есть своя тайна и у этого особняка. Но касается она особы, не только вряд ли в нем жившей, но и, вполне возможно, вообще не существовавшей на свете. Дело в том, что дом этот, по адресу, проспект Кирова, 12 «а», называют «Домом княжны Мери». А она, как известно, является героиней одноименной повести, М. Ю. Лермонтова и, следовательно, плодом его творческого воображения.

Образ княжны Мери - один из самых ярких и обаятельных в русской литературе. Вспомним: бархатные глаза, гибкий стан, легкая, изящная походка, движения, исполненные «невыразимой прелести», тонкий вкус в одежде. Да к тому же незаурядный ум, начитанность, находчивость в разговорах, прекрасные вокальные данные… Имелась ли в окружении Лермонтова некая особа, обладавшая подобными качествами?

Увы, очаровательную героиню окружает глубокая тайна. Пытаясь проникнуть в нее, кого только не называли прототипом княжны! Тут и «Роза Кавказа», Эмилия Клингенберг (в замужестве Шан-Гирей). И французская путешественница, поэтесса Адель Омер де Гелль, ставшая якобы последней любовью Лермонтова. И дальняя родственница поэта Катя Быховец. Однако Лермонтов, если и встречался с ними в Пятигорске (особенно велики сомнения насчет встреч с француженкой), то в 1841 году, уже после написания романа. Были и еще две дамы из пятигорского «водяного общества», которые, по мнению некоторых исследователей, могли послужить прототипами княгини Лиговской и ее дочери - мать и дочь Киндяковы из Симбирска. Но почему - никто толком объяснить не может. Среди претенденток называли также Нину (Нимфодору) Реброву. И у нее с княжной слишком мало общего. Выходит, так и не найдем нужную особу? Грустно!

Впрочем, не будем отчаиваться. Попробуем рассматривать героиню рядом с героем. Печорин, по мнению большинства исследователей, фигура собирательная. Может быть, и княжна Мери тоже? И искать следует не одну особу, а нескольких, черты которых соединились в героине? Скажем, ситуацию приезда матери и дочери на Воды навеяло Лермонтову семейство Киндяковых. Ухаживание героя за симпатичной девушкой, которую он не любит и оставляет, добившись ее любви, могли подсказать Михаилу Юрьевичу более ранние отношения с Екатериной Сушковой, роман с которой развивался именно таким образом. А, увидев случайно в окне свою соседку по Кисловодску, Нину Реброву, Михаил Юрьевич придумал сцену, когда Печорин заглядывает в комнату Мери.

Да, и такой вариант возможен. Но вспомним слова Николая Сатина: «Те, которые были в 1837 в Пятигорске, вероятно, давно узнали и княжну Мери, и Грушницкого...» Стало быть, существовала все же юная красавица, очень похожая на ту, которую Лермонтов изобразил в своем произведении. И, наверное, она была все же достаточно приметной фигурой, если ее узнавали многие. Поэтому еще раз присмотримся к пятигорскому окружению поэта.

Оказывается, летом 1837 года в Пятигорске отдыхало семейство Мартыновых. Да, да, родители Николая Соломоновича и его сестра Наталья! Есть сведения, что Лермонтов ухаживал за ней, а потом внезапно оставил - точно, как Печорин княжну. Многие современники утверждали, что именно Наталья Соломоновна была прототипом Мери. С ними согласны и некоторые современные исследователи. Но большинство лермонтоведов с возмущением отвергают такую возможность, не желая связывать прелестную героиню Лермонтова родственными узами с его убийцей. Считается, что эту версию распространило семейство Мартыновых, дабы оправдать Николая Соломоновича, якобы вступившегося за честь сестры.

И все же подумаем. Лермонтов в своем творчестве всегда был верен натуре и, как правило, «списывал» своих героев с реальных людей. Даже «собирательный» Печорин во многом походит на графа Шувалова. И, если посмотреть с этой точки зрения на Наталью Мартынову, то увидим, что по внешним, да и биографическим, данным она почти идеально «совпадает» с княжной. Хороша собой, возраст тот же - восемнадцать лет. Имела аристократическое происхождение, получила прекрасное воспитание - чем не княжна? К тому же, в отличие от всех прочих претенденток, приехала, как и Мери, из Москвы. И ходила по Пятигорску вдвоем с матерью - тяжело больной отец вряд ли мог их сопровождать. Словом, многое, очень многое сходится!

В романе не говорится точно, где жила Мери - указан просто дом, который виден с площадки Елизаветинского источника. Но именно в качестве жилища княжны запечатлел старинный дом на Верхнем Бульваре венгерский художник М. Зичи, создавший в 1881 году серию рисунков лермонтовских мест Кавказа. Чем руководствовался он, большой поклонник поэта, скрупулезно изучивший факты его пребывания в Пятигорске?

Смею высказать предположение: тем, что в интересующем нас доме, по всей вероятности, квартировали Мартыновы. Вполне возможно, художнику встретился старожил, помнивший об этом, и тем самым указавший путь к разгадке тайны княжны Мери, а заодно и старинного особняка. Что ж, если когда-нибудь отыщется тогдашний список посетителей Вод с указанием места их жительства, версия эта может получить солидное подтверждение. А не отыщется - тайна княжны будет по-прежнему волновать грядущие поколения ее поклонников...