Пятигорск

К девяти часам все утихло

Выстрел Мартынова отзвучал, ударившись эхом о близкий склон Машука. Наступила тишина. Зловещая тишина, когда в течение нескольких мгновений никто не мог понять, что же произошло. Поэтому никто из участников поединка толком не описал те, самые первые, минуты. Зато нет недостатка в описаниях, сделанных людьми сторонними. По мере того, как проходило время, ситуация, возникшая сразу после выстрела Мартынова, все более обрастала душераздирающими подробностями: «Дождь хлестал, как из ведра; тяжелые серые облака ползли по небу... Около великого мертвеца стояла понурая кучка людей, - все товарищи почившего. Бледные перепуганные лица истомились и ожиданием, и непогодой...»

Фактически же через несколько минут после выстрела Мартынова на месте поединка остался один Глебов. Правда, и тут не обошлось без живописания: «Глебов рассказывал, какие мучительные часы провел он, оставшись один в лесу, сидя на траве под проливным дождем. Голова убитого поэта покоилась у него на коленях, - темно, кони привязанные ржут, рвутся, бьют копытами о землю, молния и гром беспрерывно; необъяснимо страшно стало». У многих, писавших впоследствии о поединке, этот рассказ нашел отклик, и потому мы встречаемся с подобным нагнетанием страстей чуть ли не в каждом втором материале. Увы, ничего общего с действительностью эта картина не имеет. Дождь, как мы знаем, уже перестал лить. Гром, может быть, еще погромыхивал, но, скорее всего, в отдалении - гроза уходила. Что касается «коней», то представляла их одна-единственная лошаденка, запряженная в дрожки и едва ли способная создать столь пугающую обстановку. А относительно темноты всякий, побывавший летом в Пятигорске, может подтвердить, что в июле она наступает никак не раньше девяти часов вечера.

Кто-то скажет, Глебов, мол, провел у тела поэт «мучительные часы» и, стало быть, все же досидел до наступления темноты. Тоже фантазия! Прикинем, сколько времени действительно Глебов мог провести у подножья Машука. Тело поэта доставили на его пятигорскую квартиру к десяти часам крепостные слуги обоих дуэлянтов, по указанию Глебова, приехавшего с места дуэли - об этом имеются документальные свидетельства, в военно-судном деле. Стало быть, пробыв какое-то время у тела, Глебов отправился в Пятигорск, и приказал слуге Лермонтова ехать за телом господина. Мартынов послал и своего слугу - за оставленной впопыхах черкеской.

Теперь считаем. Пеший путь от усадьбы Чиляева до Перкальской скалы занимает приблизительно сорок минут. Езда в гору длится примерно столько же времени, обратно, под гору - несколько меньше, скажем полчаса. Учтем, однако, что в тот вечер дорога была мокрая и грязная, что замедляло скорость езды. Так что Глебов добрался до квартиры Лермонтова примерно за час. Слуги ехали оттуда до места дуэли, допустим, столько же. Обратная езда, с телом потребовала не меньше времени. Так что все поездки заняли около трех часов. Прибавим какое-то время на сборы в дорогу и погрузку тела. И отнимем получившееся от десяти часов, когда тело оказалось на квартире - получится, что Глебов покинул место поединка значительно раньше семи часов. Дуэль, состоялась около шести. Таким образом, «мучительные часы» сидения у тела убитого сократятся до получаса, а то и пятнадцати-двадцати минут.

В адрес Глебова не раз высказывались упреки в том, что он будто бы бросил убитого приятеля лежать одного в лесу. В такое никак не верится. Человек благородный и сугубо порядочный, Глебов не мог просто уехать - разве что, оставив у тела надежную охрану... И, между прочим, существует убедительное предположение, что такая охрана была оставлена. Поблизости от Перкальской скалы, где происходила дуэль, как известно, располагалась караулка лесника Перхальского. Вполне возможно, что он, услышав выстрел, тут же явился на место дуэли и был оставлен Глебовым около убитого - сторожить, пока не приедут забрать.

Говорить об этом с большой долей уверенности позволяет некое письмо, случайно обнаруженное в Геленджике до войны, но в военные годы, к сожалению, утерянное. Его автор пишет своему знакомому о том, что, возвращаясь 15 июля, под вечер, в Пятигорск, он увидел лежащего у дороги мертвого Лермонтова и стоящего рядом солдата с ружьем. Это вполне мог быть лесник Перхальский. Ссыльный поляк, скорее всего, был взят в лесники из солдат и, вполне вероятно, что еще донашивал свой мундир, отчего и походил на солдата. Появление Перхальского на месте дуэли как раз и помогает объяснить кратковременность сидения Глебова с убитым. Ведь леснику потребовалось всего несколько минут, чтобы добраться до дуэльной поляны. А после его появления у Глебова не было причины задерживаться около мертвого тела и следовало поторопиться с его перевозкой.

О том, как закончился печальный день 15 июля, рассказывает Эмирия Шан-Гирей: «К девяти часам все утихло. Вечер был чудный, тишина в воздухе необыкновенная, луна светила как день. Роковая весть быстро разнеслась по городу. Дуэль - неслыханная вещь в Пятигорске! Многие ходили смотреть на убитого поэта... Это хождение туда-сюда продолжалось до полуночи».

Почтенная мемуаристка несколько преувеличила ночной ажиотаж, в чем ее можно поправить, опираясь на бесхитростный рассказ армейского знакомого Лермонтова, Андрея. Чарыкова, находившегося тогда в Пятигорске: «...Вхожу в сени, налево дверь затворенная, а направо, в открытую дверь, увидел труп поэта, покрытый простыней, на столе; под ним медный таз; на дне его алела кровь, которая несколько часов еще сочилась из груди его. Но вот что меня поразило тогда: я ожидал тут встретить толпу поклонников погибшего поэта и, к величайшему удивлению моему, не застал ни одной души».

Так завершился последний день жизни великого поэта. Дальнейшая жизнь на Земле продолжалась уже без него, ушедшего в бессмертие.