Пятигорск

Чистенький, новенький городок

Что же представлял собой в то время Пятигорск и его «водяное общество»? Подробное описание города мы находим в книге «Поездка на Кавказ». Оно относится к 1832 году, то есть ко времени, сравнительно близкому к пребыванию здесь поэта в период первой ссылки. Автор начинает свое описание города с Солдатской слободки, расположенной при въезде в Пятигорск со стороны Георгиевска. «...У самого Пятигорска,- пишет он,- дорога подходит к подошве Машука в полверсты перпендикулярной высоты столь крутой, что справа у вас является отвесная скала, а слева обрыв, омываемый быстрою, но мелкою речкою Подкумком.

Под навесом сей скалы, на узкой стезе, представляется несколько хижин или мазанок, снаружи опрятных, но столь маленьких и низких, что, если войти в горенку и лечь на лавку, то одною рукою можно достать екно, другою дверь, а ногою коснуться потолка. Хижины сии составляют небольшую улицу, называемую Солдатскою слободкою; в ней... есть домики и в три и в пять окон по фасаду, в коих 100 комнат отдаются внаем за сходную цену. Один из лучших, принадлежащий главному врачу здешних Минеральных Вод Конради, очень уютен, пестро окрашен и окружен цветником и садиком. Когда от сего домика, около последнего возвышения... круто поворотишь направо (ныне улица Бернардацци), тогда вдруг, как рисованная декорация, является город...».

Как украшение главной улицы, идущей вдоль ущелья между двух отрогов Машука, Броневский отмечает прекрасное двухэтажное каменное здание гостиницы. К северу от главной улицы по скату горы расположен небольшой городок, состоящий «из одной улицы, идущей в гору, и трех поперечных». Все домики правильной архитектуры, построены из тонких брусьев, снаружи оштукатурены и беленые. Большая часть из них крыта железом или тесом, немногие - камышом. Словом, Пятигорск, говорит Броневский, и при самом начале существования своего, еще не планированный, не вымощенный и без тротуаров, очень походит на немецкий городок, весьма опрятный и регулярный. На главной улице обращает на себя внимание большой двухэтажный дом, построенный от правительства. В нем раненые офицеры получают квартиры без платы. Броневский дает представление и о внутреннем устройстве и обстановке пятигорских обывательских домов. «Как все здешние дома,— пишет он,— построены для приезжих, то внутреннее расположение оных удобно. Комнаты содержатся довольно опрятно, снаружи оштукатурены, внутри оклеены оберточною бумагою, разными колерами раскрашенной. Мебель, правду сказать, не очень благовидна и состоит из простых деревянных скамей, столов и разнокалиберных стульев; есть и картины лубочной печати... Есть и бракованные московских фабрик зеркала, в которых и самое прелестное личико покажется безобразно, готическим. Впрочем, хотя в окна дует и двери не притворяются, но все нужное есть: и сараи для экипажей, и кухни, и погреба, и чуланы. Кроме казенных зданий, во всем городе считается 76 домов и флигелей, в коих 436 комнат отдаются внаймы».

Заканчивая описание пятигорских домов, Броневский обращает внимание на такую любопытную особенность их постройки. «Приятно заметить,— говорит он,— что все здешние города построены солдатами, которые, подобно римлянам, побеждая, распространяют просвещение. Без них жители, коих в Пятигорске считается не более 500 душ, не могли бы построиться и не имели бы портных, сапожников, столяров, кузнецов и других самых необходимых для общежития мастеровых. Все здесь солдатское». По поводу последнего сообщения необходимо заметить, что официально постройка солдатами для частных лиц была запрещена, но, очевидно, военное начальство смотрело на это сквозь пальцы. Касаясь условий найма помещений, Броневский отмечает их дороговизну. Дом или часть дома в три-четыре комнаты с кухнею стоили от 400 до 600 рублей за весь курс, считая с 1 мая по 1 сентября. Дом доктора Конради, лучше других отделанный и снабженный мебелью красного дерева, сдавался за 1000 рублей. Недостаток в Пятигорске маленьких квартир, сдаваемых по суткам, очень стеснял приезжающих.

Во всем городе только одна комната в ресторации и другая в доме Арешева сдавались внаем по суткам. Если же они были заняты, что почти всегда случалось, то приезжий, не выходя из экипажа, часто ночью и под проливным дождем должен был искать квартиру по домам и не иначе как на весь курс. «Никто на двор не пустит, если не заплатишь всех денег вперед. В такой торопливости нанимают квартиру, какая попадется: тут торгу нет и хозяин берет, что ему рассудится». По описанию Пятигорска, относящемуся к 1832 году, имеется достаточное основание судить и о Пятигорске 1837 года.

За истекшие пять лет каких-либо значительных изменений в наружном виде города не произошло. За это время прибавилось только несколько обывательских домов и подросли древесные насаждения.