Пятигорск

Поездка в Петербург в начале 1841 года

Е. А. Арсеньевой после усиленных хлопот о прощении внука удалось добиться лишь увольнения его в двухмесячный отпуск для свиданья с нею. «Все бабушкины попытки,- пишет А. П. Шан-Гирей,- выхлопотать еще раз своему Мише прощенье остались без успеха, ей сказали, что не время еще, надо подождать».

30 января 1841 года в ведомости московского коменданта отмечено прибытие поручика Тенгинского пехотного полка Лермонтова в Москву из Ставрополя, а в первых числах февраля он прибыл в Петербург. Здесь с первых же шагов он допустил большую, по понятиям того времени, оплошность: будучи опальным офицером, явился на бал к графине Воронцовой-Дашковой, где присутствовали члены императорской фамилии. Вот что писал он сам об этом в феврале 1841 года своему кавказскому сослуживцу Д. С. Бибикову: «Насилу собрался писать к тебе; начну с того, что объясню тайну моего отпуска: бабушка моя просила о прощении моем, а мне дали отпуск; но я скоро еду опять к вам, и здесь остаться у меня нет никакой надежды, ибо я сделал вот такие беды: приехав сюда в Петербург на половине масленицы, я на другой же день отправился, на бал к г-же Воронцовой, и это нашли неприличным и дерзким. Что делать? Кабы знал, где упасть, соломки бы подостлал; обществом зато я был принят очень хорошо...».

В передаче Висковатого известен рассказ Краевского, при каких обстоятельствах произошел отъезд Лермонтова на Кавказ.

Как-то утром вбежал Лермонтов в кабинет Краевского в сильнейшем возбуждении, напевая какую-то «невозможную песню». Он несколько раз выбегал из кабинета и снова возвращался туда, бросаясь на диван. Краевский не выдержал: «Да скажи ты, ради бога, что с тобою...». «Михаил Юрьевич,— рассказывает Краевский,— вскочил, подбежал ко мне и, схватив за борты сюртука, потряс так, что чуть не свалил меня со стула. «Понимаешь ли ты! Мне велят выехать в 48 часов из Петербурга». Оказалось, что его разбудили рано утром.

Клейнмихель приказывал покинуть столицу в дважды двадцать четыре часа и ехать в полк в Шуру. Дело это вышло по настоянию гр. Бенкендорфа, которому не нравились хлопоты о прощении Лермонтова и выпуске его в отставку».