Пятигорск

Дома Е. А. Хастатовой в Пятигорске и Кисловодске

Почти все биографы М. Ю. Лермонтова, описывая его первые путешествия на Кавказ, из пятигорского окружения поэта наибольшее внимание уделяют Екатерине Алексеевне Хастатовой, урожденной Столыпиной, сестре Елизаветы Алексеевны Арсеньевой. Она была замужем за генерал-майором Хастатовым. Дочь ее, Мария Акимовна, в замужестве за Павлом Петровичем Шан-Гиреем, пользовалась особенным расположением юного поэта и находилась с ним в переписке, а сын, Аким Акимович Хастатов, был известный на Кавказе храбрец, с которым произошли случаи, использованные Лермонтовым в повестях «Бэла» и «Фаталист». Вот что пишет о Екатерине Алексеевне первый биограф поэта профессор П. А. Висковатый:

«Одна из сестер бабушки поэта, Екатерина Алексеевна Столыпина, была замужем за Хастатовым, жившем в своем имении близ Хасаф-Юрта по дороге из Владикавказа. Оно находилось невдалеке от Терека и именовалось Шелковицей (Шелкозаводск), или «Земной рай», как называли его по превосходному местоположению... ...Имение подвергалось частым нападениям горцев; кругом шла постоянная мелкая война. Однако Екатерина Алексеевна так привыкла к ней, что мало обращала внимания на опасность. Если тревога пробуждала ее от ночного сна, она спрашивала о причине звуков набата: «Не пожар ли?». Когда же ей доносили, что это не пожар, а набег, то она спокойно поворачивалась на другую сторону и продолжала прерванный сон. Бесстрашие ее доставило ей в кругу родни и знакомых шуточное название «авангардной помещицы». Известно, что у Хастатовых были свои дома: на Кислых Водах, недалеко от ресторации, и на Горячих, на том месте, где сейчас находятся Пушкинские ванны. В этом доме летом 1825 года останавливались десятилетний Лермонтов и все, кто приехал с его бабушкой Елизаветой Алексеевной Арсеньевой. Об этих домах сохранились архивные материалы. Наиболее точные сведения о времени и обстоятельствах постройки дома Хастатовой на Горячих Водах можно найти в ее прошении на высочайшее имя от февраля 1820 года, в котором она просит позволения «выстроить при Минеральных Водах Кавказской губернии перевезенный мною из Георгиевской станицы собственный мой в сломке деревянный дом со службами о шести комнатах близ такового же новостроящегося дома от приказа общественного призрения по плану — фасад под нумером 9, а фасад ворот № 60».

Прошение Хастатовой было передано Кавказским губернским правлением на заключение губернского архитектора Мясникова. Заключение архитектора и выполненный им план дома были рассмотрены 24 марта 1820 года в общем присутствии губернского правления, план дома утвержден и в постановлении было предложено: «Отослать (его) к архитектору Мясникову при указе и велеть в постройке оного генерал-майорше Хастатовой препятствий не делать и смотреть неослабно, чтобы постройка оного произведена и окончена была непременно сообразно плану под опасением ответственности по законам, и о последующем донести». Надо полагать, что дом строился в конце 1820 и в начале 1821 годов. К весне 1825 года камышовая крыша на большом доме постепенно пришла в ветхость, и Хастатова, ожидая к себе в гости родных из далекой России, обратилась в Строительную комиссию с прошением такого содержания: «Из числа собственных моих домов при Горячих Минеральных Водах, устроенных в большой улице подле дома купца Шапкина, на одном о пяти окошках большом доме камышовая крыша пришла от времени в такую ветхость, что требует неотложного перекрытия. А потому всепокорнейше прошу оную комиссию, в уважение помянутой необходимости и сближающегося к съезду посетителей время, позволить мне перекрыть на доме моем крышу новым тесом, на что и имею ожидать разрешения. Вдовствующая генерал-майорша Екатерина Алексеевна дочь Хастатова руку приложила».

На прошении внизу имеется пометка: «Письмо архитектору Бернардацци марта 1 числа» 28 Сведения о результатах осмотра дома архитектором Бернардацци сохранились в том же деле — в рапорте Строительной комиссии на имя генерал-майора Вельяминова от 10 марта 1825 года. «Вдова генерал-майора Хастатова,— докладывает комиссия,— просит дозволить на состоящем при Горячих Водах на Главной улице ее доме, покрытом камышом, сделать тесовую крышу к наступающему курсу. Как его превосходительству угодно, чтобы по сей улице домы имели хорошую наружность, то комиссия поручила гг. архитекторам, осмотрев оный дом, составить фасад с необходимыми для лучшего вида переменами, по коему и оказалось, что окна оного дома не на своих местах, как показано на фасаде пунктиром,28 и стены нужно возвысить на 15 вершков, равно сделать новые ворота и исправить каменный забор, сходно фасаду, который комиссия, у сего Вашему превосходительству представляя, покорнейше испрашивает предписания».

Как видно из дальнейшей переписки, перестройка фасада дома Хастатовой по разным причинам сильно затянулась и была осуществлена только в 1829 году. Более поздние и довольно подробные сведения об этом доме, относящиеся к 1834 году, связаны с переходом его во владение Акима Акимовича — сына Е. А. Хастатовой (см. приложение № 4). Из приведенных материалов можно видеть, что в 1825 году во время пребывания в Пятигорске 10-летнего Лермонтова дом Хастатовой был довольно неприглядной наружности, с камышовой крышей, и относился к тому же типу домов, что и чиляевский, в котором поэт жил в 1841 году. Еще более неприглядный вид имел кисловодский дом Хастатовой, о котором мы считаем не лишним сообщить некоторые сведения, поскольку в 1825 году Лермонтову во время пребывания в Кисловодске, несомненно, пришлось в нем останавливаться. Вот что говорится об этом доме и его происхождении в журнале присутствия Кавказского губернского правления за 1821 год.

«Слушали:
Прошение вдовы генерал-майорши Екатерины Хастатовой, в коем прописывает: желает она на Кавказских Кислых Минеральных Водах выстроить деревянный дом, на каменном фундаменте, о семи покоях и одном этаже, с принадлежащими строениями на месте, купленном ею у генерал-майора Дебу дома, но как она не имеет позволения, от начальства на постройку такoвого дома, а также и на оный плана и фасада, почему просит, кому следует, повелеть скопировать план с фасадом, равно и позволения производить построение означенного дома с принадлежащим ему строением, учинить законное постановление».

Губернское правление предписало архитектору Мясникову скопировать фасад и представить его на утверждение. Получив скопированный фасад для нового кисловодского дома, Хастатова отправила его на утверждение генерала Ермолова, но с его стороны встретилось категорическое возражение в отношении места постройки. В своем предписании начальнику области генералу Сталю от 27 мая 1824 года № 1678 Ермолов писал: «Генерал-майорша Хастатова, представив ко мне на утверждение фасад предположенному ею к постройке на Минеральных Кислых Водах деревянному на каменном фундаменте дому, просила дозволить ей выстроить оный на том самом месте, где находится ныне собственный ее турлучный дом противу самого колодца. Поелику означенное место, впрочем, временно г-же генерал-майорше Хастатовой отведенное, по предположению об устройстве Кавказских Минеральных Вод признается нужным для казенных зданий, то, уведомив г-жу Хастатову, дабы она обратилась к Вашему превосходительству об отводе ей для предлагаемого ею к постройке при Кислых Водах нового дома в другом, для казенных надобностей не нужном месте, прошу Ваше превосходительство доставить в сем случае г-же генерал-майорше надлежащее и скорейшее удовлетворение и о последующем уведомить. Доставленный же от нее фасад мною утвержден и препровожден к ней обратно». Следует подпись: «Генерал Ермолов».

После такого предписания дело с постройкою нового дома затормозилось, так как найти среди свободных участков земли такое же удобное центральное место было невозможно, а заменить прежнее место худшим Хастатовой, конечно, не хотелось. Между тем старый дом генерала Дебу постепенно ветшал и к 1827 году пришел в полную негодность. В этом году по поводу кисловодского дома Хастатовой возникла новая переписка. В рапорте командующему войсками на Линии генералу Емануелю от 1 ноября 1827 г. за № 946 Строительная комиссия писала: «На Кислых Водах находится турлучный дом, принадлежащий Кизлярского уезда помещице генерал-майорше Хастатовой, который совершенно ветх, выстроен в средине казенного сада вблизи самой ресторации. Комиссия отношением от 15 прошлого сентября № 744 просила Кизлярский Земский суд о объявлении госпоже Хастатовой, дабы она приказала означенный дом сломать нынешнюю осень, но и до сих пор не сломан, а как занимаемое оным место необходимо для казенных надобностей, то комиссия, донося о сем Вашему превосходительству, покорнейше просит не оставить повелеть госпоже генерал-майорше Хастатовой о сломке означенного дома».

И на этот раз вопрос о сломке кисловодского дома был урегулирован не сразу. Только после того, как Хастатовой был составлен фасад для намеченного ею к перестройке горячеводского дома, комиссия получила от нее в марте 1828 года из села Шелкозаводского письмо, окончательно устранявшее все недоразумения. «Милостивые государи!— писала Хастатова.— Приношу мою благодарность за присланный вами план для исправления моего дома при Горячих Водах и согласна по оному плану переделать... Что же касается до дома, находящегося при Кислых Водах, я предписала моему дворнику оный сломать и прошу вас взамен моего места отвести мне к речке при Солдатской слободке, чем много обяжете».

Родственники Лермонтова, с которыми поэту приходилось встречаться в детские годы на Кавказских Минеральных Водах, владели на Кавказе имениями: Хастатовым принадлежало Шелкозаводское, Столыпиным — Ново-Столыпино. Предполагается, что в этих имениях Лермонтов побывал в 1825 году, а затем в период первой ссылки на Кавказ. Поэтому считаем нужным познакомить читателей с архивными материалами об этих имениях и их владельцах, обнаруженными нами в Ставропольском государственном архиве.