Пятигорск

У целебных источников

Благоприятный исход тяжелого ревматического заболевания Лермонтова в то отдаленное время не был обычным явлением, и это не удивительно, так как бальнеология находилась тогда на самом низком уровне. С 1803 года при водах состоял особый врач «подачи советов больным», а также можно было там встретить врачей военных и прибывших с зажиточными больными. Однако большинство этих врачей совершенно не пользовалось авторитетом у больных, так как действительно было плохо подготовлено к выполнению своих обязанностей.

«...Советов медиков,- пишет бальнеолог Баталин,-редко кто слушался... Больной, прибыв в первый раз на воды, слышал со всех сторон: «К чему слушаться медиков! Ведь вы потому и приехали на воды, что они были не в силах помочь вам!..

Метод лечения, которому самопроизвольно следовало большинство, сильно расходился с обыкновенным медицинским методом. Больные пили минеральную воду в огромном, почти невероятном количестве. Иные выпивали по полуведру и даже более в сутки... Все больные, без различия пола, возраста, темперамента, рода болезни, с первого же раза брали цельные натуральные ванны, т. е. на Горячих Водах сразу кидались в ванну в 37 градусов, а в Кисловодске таким же образом окунались в холодный нарзан. В ваннах оставались столько времени, сколько позволяли силы. Горячих ванн брали по 30, затем, если облегчения не было, брали еще по 30 и потом, получив облегчение или нет, отправлялись к нарзану».

«Понятно,- продолжает Баталин,- что такое явное нарушение обыкновенных медицинских правил нередко приводило к печальным результатам: иные за свое неблагоразумие платились жизнью, умирали в самих ваннах. Но много было и таких случаев, когда благодаря героическому способу лечения больные, даже почти безнадежные, выздоравливали. По мнению большинства больных,- охлаждать, подогревать, разбавлять минеральную воду значило ее портить. «Должно, говорили больные, употреблять воду в том самом виде, в каком она выходит из рук благодетельной природы: от стояния, охлаждения, нагревания, разбавки она теряет целительную силу, присущую ей». Вследствие такого взгляда больные старались зачерпнуть воду для питья у самого устья источника...»

Сообщения Баталина заимствованы им из сочинений первых врачей на Кавказских Минеральных Водах. Кроме того, он имел возможность в конце 50-х годов XIX века использовать рассказы пятигорских старожилов. Не менее интересные сведения об этом имеются и в цитированной уже книге В. Броневского «Поездка на Кавказ», изданной в 1834 году.

Обыкновенно, рассказывает Броневский, приехавшего сажают, смотря по показанию его болезни, в одну из ванн серных пятигорских источников. Переводя его из купальни в купальню, постепенно приучают тело от 28 до 38 градусов. Потом перевозят страдальца в Железноводск. Там, начиная теплыми, кончают холодными ваннами и, наконец, в Кисловодске погружают его в шипучий едкий нарзан с 10 градусами выше точки замерзания. Такое лечение, по мнению Броневского, много походит на русскую баню: «с полка, на котором от жару волосы на голове трещат, да зимнею порою в прорубь, с тою только разницею, что русский мужичок по инстинкту самосохранения из проруби для закалки своего железного тела снова лезет на полок, где без милосердия сечет себя веником, трет тело редькою, спиртами. Здесь же разумные люди расслабленное тело из ванны № 1 Александровского ключа бросают в богатырскую водицу и отправляют его в Россию с новою небывалою болезнью или, сокращая путь, относят прямо на погост».

Многие жаловались на дурные последствия, но все, один за другим, делали то же самое, и, отъезжая, «проклинают и воды и всех докторов на свете». Словом, заключает Броневский, здесь лечат и лечатся так, что исцеляются или получают облегчение только случайно.

Из биографических и архивных материалов о Лермонтове мы можем установить, что и поэт, покорясь, как говорит Броневский, «самонравной моде», выполнял существовавший в то время порядок лечения и не только принимал серные и железистые ванны, но и погружался в «холодный нарзан»

Для приема больными лечебных ванн в Пятигорске к 1837 году было уже построено несколько специальных зданий. Наилучшими среди них можно считать сохранившиеся до наших дней бывшие Николаевские, ныне Лермонтовские ванны, в которых в 1837 году с 4 по 23 июня в кабине № 4 поэту пришлось принять 20 процедур.

Строителями Николаевских ванн были архитекторы братья Бернардацци. В своем описании произведенных ими работ на б августа 1828 года они писали: «По личному и формальному приказанию корп. командира Ермолова был нами переделан высочайше утвержденный проект ваннам при Горячих Водах с прибавлением к оному проекту двух холодных и одного для горячей воды бассейнов и проч., каковой проект был представлен на утверждение г. корпусному командиру Ермолову и им утвержден».

Постройка ванн началась в 1826 и совершенно закончена в 1831 году. В то время это было одно из лучших зданий в России. Вот как описывает его В. Броневский: «Николаевская купальня может служить образцом для всех такого рода зданий. В ней с приятною наружностью соединены все выгоды хорошей купальни, как-то: чистота, удобство и совершенная защита от влияния внешнего воздуха. Главный фасад, обращенный к северу, состоит из трех отделений, из коих средний имеет два этажа с тремя внизу дверьми. Первая, с правой руки, ведет через нрихожую в женскую половину, вторая, по левую, в мужскую; позади средней двери идет лестница во второй этаж, где находятся. две комнаты для банщиков. По длине всего строения, как в дамском, так и в мужском отделении, в средине здания устроено по 7 ванн, а по обе их стороны 14 комнат для раздевания с нужною мебелью».

Одновременно с постройкою ванн была приведена в культурный вид и местность, прилегающая к главному фасаду. Позднее в сквере были устроены солнечные часы, служившие для проверки всех других и в первую очередь церковных.

В заключение следует сказать несколько слов о тех изменениях, которые претерпело это историческое здание до наших дней. Неуклонный рост числа посетителей заставлял увеличивать число ванн, которое с 14 было доведено до 24, а к 1895 году - до 37. И наконец в советское время для этого же здание внутри было капитально переделано. Из средней части сооружения ванны были перенесены к северной и южной стенам, а посредине пролег коридор. В результате этой переделки кабины, в которой Лермонтов принимал ванны в 1837 году, теперь не существует.

Были проделаны (а позже замурованы) боковые входы в ванное здание, пробита стена и устроен вход с юго-западной стороны. Деревянные потолки заменены кирпичными сводами, на смену дощатым полам в ванных комнатах пришли каменные. Комнаты для банщиков ликвидированы.

Следует сказать также несколько слов и о других ванных зданиях, ныне не сохранившихся, в которых М. Ю. Лермонтов заканчивал свое лечение в 1837 году, а именно: о старых Ермоловских и Александровских на Горячей горе.

По описанию Броневского, Ермоловские ванны стояли на краю обрыва, несколько выше Николаевских ванн и соединялись с последними огражденной решеткою лестницей. Здание было построено из толстых сосновых брусьев, покрыто железом и по длинным фасадам украшено 6 колоннами. В нем имелось 6 ванн, высеченных из известкового камня, куда поступала горячая и охлажденная вода. На площадку, находящуюся позади купальни, по серповидному шоссе въезжали экипажи. Об Александровских ваннах Броневский пишет, что они были построены на втором уступе той же горы, несколько метров выше и, так сказать, на крыше Ермоловских. Они состояли из трех ветхих зданий. Первое построено частью из дубовых, частью из сосновых бревен, покрыто тесом и имело с северной и западной стороны узкую крытую галерею, где «ни от солнца, ни от дождя укрыться невозможно». Здесь имелось три ванны: две для мужчин и одна — для дам.

Посетители подъезжали к Ермоловским ваннам и отсюда уже могли подняться к Александровским по высеченной в горе лестнице в 32 ступени.

Внутренний вид здания производил неприятное впечатление. «...Там,- пишет Броневский,- в облаке удушающего серного смрада представляется Дантов ад: геенна, пекло и огненная струя перед тобою... В комнате, в которой раздеваются, стены от испарений серного газа почернели, местами покрыты плесенью, двери отчасти сгнили и не притворяются, в окна и в потолочный люк, обтянутый полусгнившей парусиной, и из щелей пола дует насквозь. К довершению картины, подле стен поставлены три койки, или лучше одра, так же, как и стены, черные и грязные»

Все эти сложные условия способствовали, и довольно часто, неудачному лечению. При Александровских купальнях в тот же период находились отдельные ванны для солдат и простого народа, которым, как мы уже видели, по правилам того времени было категорически воспрещено пользоваться ваннами, предназначенными для привилегированных посетителей Кавказских Минеральных Вод.

«Аршина на два ниже купальни № 4 (предназначенной для солдат из госпиталя - С. Н.)... построен сарай, покрытый лубками; две стены оного сбиты из досок, а две сложены из камня,- пишет Броневский.- В сем сарае, называемом Солдатскою купальнею, выкопана в горе большая ванна № 5, в которой могут поместиться 15 человек. В этом же бассейне купаются слуги приезжих и все городские жители низшего сословия».

Кроме Николаевских и отчасти Ермоловских ванн, устройство других купален было еще больше несовершенно. Они помещались в ветхих деревянных зданиях, временных сараях и палатках, в которых невозможно было укрыться. Больным приходилось ждать своей очереди на ванны по 5-7 часов. Живая картинка повседневного быта приезжавших на лечение нарисована в книге Хамар-Дабанова (Лачиновой) «Проделки на Кавказе»: «Пробьет урочное время колокол, и кареты, коляски, дрожки, запряженные большею частью клячами, потянутся со всех сторон к купальням. Здесь больные, посидев в горячей воде, ложатся в пристроенной комнате и потеют, пока не услышат .несколько слабых ударов в дверь и голоса: «Пора выходить, ваша половина прошла». Тогда начинают скорей одеваться, закутываются как можно теплее и спешат домой пить жидкий зеленый чай или маренковый кофе. Потом, пропотев еще дома, одеваются на весь день или до повторения того же самого процесса после обеда».

Заканчивая описание пятигорских ванных зданий периода первой ссылки поэта, считаем нелишним еще немного остановиться на двух домах, которые в то время предназначались для обслуживания больных и раненых военных чинов. Начнем с сохранившегося до наших дней трехэтажного дома, именовавшегося прежде «Домом для неимущих офицеров», занимаемого теперь курортной поликлиникой (№ 21 по улице Кирова). Для нас он интересен тем, что является несомненным лермонтовским местом в Пятигорске, недавно открытым благодаря случайно обнаруженному документу в Ставропольском краевом госархиве.

Документ этот - рапорт Строительной комиссии на Кавказских Минеральных Водах начальнику Кавказской области от 21 февраля 1838 года за № 160. Среди сведений о казенных помещениях и квартирах об упомянутом доме сообщается: «...Только канцелярия комендантская с прошлого 1837 года, по предписанию г. командующего войсками Кавказской Линии, занимает один нумер в доме для неимущих офицеров, который дом ныне сдается Пятигорскому военному госпиталю».

С помощью этого короткого сообщения появилась возможность установить, что М. Ю. Лермонтов, как и все приезжающие офицеры, должен был, по крайней мере, дважды побывать в этом доме, в комнате, занятой комендантской канцелярией, точное местонахождение которой пока точно установить не удалось.

Из материалов того же архива выясняется, что произведенные с того времени изменения заключаются в надстройке третьего этажа и наружной отделке здания. Об этом свидетельствует сохранившийся старый план дома. Если этот план сличить с современным расположением комнат в двух нижних этажах, станет ясно, что при надстройке третьего этажа никаких изменений в расположении комнат здесь не было произведено. В последующее время лишь удалили отдельные перегородки. Точных же сведений о том, когда произведена надстройка, к сожалению, не сохранилось. Но, по воспоминаниям пятигорского старожила, известного фотографа Г. И. Раева, дату следует отнести к концу 60-х или началу 70-х годов прошлого столетия.

Дом выстроен в 1828-1832 годах архитекторами Бернардацци. О том, как он выглядел в прежнее время, можно судить по ряду зарисовок старого Пятигорска. Западная сторона его изображена на большой литографии 1839 года работы Бернардацци и на маленькой литографии 1849 года. На первом плане этих литографий видны Николаевские ванны, а за ними Ванная (ныне Горячая) гора. Очень хорошо изображен этот дом и на картине М. Ю. Лермонтова «Вид Пятигорска».

Второй из упомянутых домов носил название в лермонтовское время «Дом генерала Орлова для неимущих офицеров». Первые сведения об этом строении, занимавшем видное место среди зданий старого Пятигорска, мы находим в описании работ, произведенных архитекторами Бернардацци.

Вот что они сообщают в этом описании, составленном в августе 1828 года: «...По личному приказанию ген. от кавалерии Емануеля сделали проект на построение каменного дома со всеми принадлежностями, покрытого железом, со сметою для его превосходительства войска Донского ген. майора Алексея Петровича Орлова; дом сей назначен его превосходительством для жительства неимущих офицеров». В позднейшем описании своих работ, относящемся к 1839 году, к приведенным выше сведениям авторы добавляют, что этот дом «под наблюдением нашим выстроен».

В доме Орлова, как его называли, во время летних сезонов помещались раненые и больные офицеры разных полков, и вполне возможно, что М. Ю. Лермонтову приходилось посещать там своих знакомых. В подвальном этаже дома в 1841 году помещалась гауптвахта, и там после дуэли поэта с Мартыновым находились некоторое время под арестом участники этой дуэли.

Краткие сведения о самом доме можно найти в книге Броневского: «Другой дом для помещения неимущих в знак благодарности за исцеление водами построил Донского войска генерал Алексей Петрович Орлов. Оба сии здания, так же, как и гостиница, построены из известкового камня, снаружи неоштукатуренного и имеющего прекрасный натуральный пепельный цвет...».