Пятигорск

Из хаоса творения

«Здесь город будет заложен!» - эту знаменитую фразу мог бы повторить доблестный военачальник, генерал-майор Петр Гаврилович Лихачев, шеф 16-го егерского полка и комендант Константиногорской крепости. Его подчиненным приходилось не только оборонять южные рубежи государства на одном из самых беспокойных участков, но и обеспечивать возможность нормального лечения горячими водами Машука.

Приехавшие пользоваться ими селились в домиках крепости или слободки при ней и под охраной егерей каждый день ездили за четыре версты к целебным ключам. Там они купались в примитивном, выбитом прямо в скалах бассейне, над которым не было даже навеса, защищающего от дождя и палящих солнечных лучей. Стараниями Лихачева в конце 90-х годов XVIII века был сделан первый шаг к обустройству будущего курорта - егеря соорудили над бассейном деревянную купальню.

Могут сказать: подумаешь, купальня! Одна ласточка весны не делает. Но вспомним романтиков из комсомольских песен недавних времен, утверждавших, что новый город начинается с палатки или даже с «таблички, прибитой к сосне». А тут не палатка - «довольно изрядный деревянный покой», как назвал купальню главнокомандующий на Кавказе генерал Г. Ф. Кнорринг в своем донесении императору Павлу I.

Да и не ограничилось дело одной купальней. Для удобства лечащихся к первому ванному зданию егеря устроили деревянную лестницу, хорошо просматриваемую на акварели В. Корнеева 1803 года. На этом же рисунке ясно видны и первые дома, стоящие в Горячеводской долине. Пусть их немного - всего два или три. Пусть они плохонькие - глинобитные или турлучные - но все же дома! Кстати сказать, даже в губернском городе Георгиевске большинство жилых строений в те времена выглядело не лучше.

О регулярном, планомерном строительстве в 1803 году говорить было еще рано. Домики стояли как попало, вперемешку с палатками и балаганами. Но само их появление говорит о том, что новорожденный город уже начал свое развитие. Другое дело, что оно поначалу шло медленно. Эпидемия чумы, свирепствовавшая на Северном Кавказе в 1804-1808 годах, изрядно поубавила желающих жить и лечиться здесь. Да и войны начала XIX столетия, которые вела Россия, мешали правительству уделять достаточное внимание кавказским курортам.

А едва эпидемия пошла на убыль, количество приезжих тут же начало расти. Умножалось и число строений у источников, в основном ванных зданий, таких же деревянных и примитивных, как и первое. К этому времени относятся и первые официальные сведения о жилых домах, выстроенных в Горячеводской долине. Впрочем, они достаточно противоречивы: датой постройки самого первого жилья называется и 1809, и 1812, и 1814 годы. Чуть позже мы попытаемся разобраться с этими датами. А пока запомним только одну из них - 1812 год, ввиду того, что различного рода значительные события, случившиеся в то время, резко ускорили ход развития поселения.

Событие первое, наиболее масштабное - Отечественная война 1812 года. Она оставила России множество раненых и увечных, которых следовало лечить на минеральных водах. Событие второе - назначение генерал-лейтенанта Н. Ф. Ртищева главнокомандующим в Грузии и главноначальствующим гражданской частью на Кавказе. Для нас это назначение важно тем, что Ртищев, особыми военными талантами не отличавшийся, был очень толковым администратором и основательно занялся гражданскими делами.

По существу он стал первым из начальствующих на Кавказе лиц, кто всерьез обратил внимание на кавказские курорты. Очень скоро после своего назначения, уже в апреле 1812 года, собрав соображения своих подчиненных об устройстве Вод, генерал представил в правительство документ, содержащий ряд ценных предложений на этот счет, в том числе и его собственных. Другой важный момент, связанный с Ртищевым, - назначение им нового руководителя Кавказской губернии, тоже сыгравшее немаловажную роль в развитии поселения на Горячих водах.

Еще одно событие того же года, имевшее, казалось бы, сугубо местное значение. Астраханский почетный гражданин К. Ф. Федоров, исцелившись на Водах от тяжелой болезни, в благодарность за это пожертвовал на обустройство курортов 60 тысяч рублей. Узнавший об этом император Александр I специальным рескриптом (письмом, имеющим силу закона) от 28 марта 1812 года приказал Ргищеву обратить самое серьезное внимание на то, чтобы эти средства были израсходованы исключительно на нужды курортов. Тем самым еще раз было подчеркнуто их государственное значение, объявленное рескриптом 1803 года.

Закипела работа. На деньги Федорова строились ванны, прокладывались дороги, сооружались лестницы. К сожалению, этих средств было недостаточно, чтобы решить одну из главных проблем молодого курорта - нехватку жилья для приезжающих. Для этого Ртищев полагал необходимым устройство за казенный счет нескольких жилых кварталов с каменными домами и всеми необходимыми хозяйственными службами. Стоимость каждого такого квартала была исчислена в 15 тысяч рублей, а весь проект требовал более двухсот тысяч, которых ни у казны, ни у Кавказской администрации не было.

Приходилось уповать на инициативу частных лиц, а ее время пришло немного позднее. Пока же в качестве временной меры Ртищев решил воспользоваться начинанием своего предшественника, генерала А. П. Тормасова, который еще в 1811 году распорядился, чтобы кочевники, главным образом, калмыки, доставили на Воды к началу сезона свои кибитки. Тогда их прибыло около тридцати, но часть кибиток была отправлена к колодцу нарзана и для посетителей Горячих вод их не хватило. По требованию Ртищева число войлочных шатров было доведено до сорока, а в отдельные годы достигало сорока пяти.

Конечно, кочевая кибитка - не самый удобный вид жилья, но за неимением лучшего им пользовались особы любого ранга. Так, «Ведомости посетителей Горячих вод в сезон 1818 года» указывали, что в войлочных шатрах поселились князь П. М. Щербатов, «обербергмейстер 4 класса», то есть статский советник В. А. Алябьев (не путать с его братом, композитором, который этим летом тоже был на Водах, но жил в доме), пензенские помещики Ф. И. Евреинов и С. А. Масилов. В набросках неосуществленного «Романа на Кавказских Водах» А. С. Пушкина упоминаются «вечера в калмыцкой кибитке», которые устраивает одна из героинь. Александр Сергеевич в свой приезд сюда летом 1820 года не мог не обратить внимания на столь экзотическую деталь курортного бытия, вскоре после этого исчезнувшую.

Одной из причин тому послужило отношение министра иностранных дел К. В. Нессельроде от 18 июля 1819 года к генералу А. П. Ермолову, где говорится о жалобах калмыков, вынужденных поставлять кибитки на Воды в убыток себе и в ущерб своему хозяйству. В ответном письме «проконсул Кавказа», хоть и отверг эти жалобы, как несостоятельные, все же обещал в следующий сезон 1820 года сократить число востребованных кибиток до двадцати, то есть в два раза. Эти-то последние кочевые шатры и видел А. С. Пушкин.

В краеведческой литературе нередко встречается описание молодого курорта у подножия Машука, сделанное Ф. А. Баталиным: «...Горячеводская долина во время курса была постоянно уставлена от начала до конца кибитками, балаганами, палатками... она зараз напоминала и военный лагерь, и шумную провинциальную ярмарку, и столичный пикник, и цыганский табор».

Цитируется это описание к месту и не к месту, независимо от того, о каком периоде истории Вод идет речь. А ведь оно имеет строгие временные рамки - с 1811 года, когда впервые появились кибитки, и до 1821 года, когда их здесь не стало. Да и этот период надо бы сократить. Если говорить о второй половине десятилетия, то обязательно следует упоминать о жилых домах, которых к тому времени появилось уже немало. Скорее всего, это обстоятельство и послужило главной причиной исчезновения кибиток, а равно балаганов, шалашей и палаток. Хаос творения, столь живописно изображенный Баталиным, в те годы начал уступать место порядку и организованности во внешнем облике Горячеводского поселения.