Пятигорск

Что за кабардинцы здесь жили?

Есть у Пятигорска пригород, именуемый «Кабардинской слободой», или «Кабардинкой», как ее называют пятигорские старожилы. Недалекое соседство территории Кабарды заставляет свежего человека искать тут прямую связь. Но все гораздо сложнее. Связь, конечно есть, но... Впрочем, давайте с самого начала.

Как известно, Пятигорск начинался с Константиногорской крепости, заложенной в 1780 году. В ней солдаты, - особенно те, что обзавелись семьями или отставные, которым некуда было податься, строили нехитрые домишки для себя, а потом ради хлеба насущного стали сдавать квартиры первым приезжим на Воды. Слободка именовалась «Константиногорской».

Некоторое время спустя, после того как в Горячеводской долине стали строиться первые дома, туда начали перебираться и обитатели крепостной слободки, образуя такую же, приблизительно там, где сейчас находится сквер с фонтаном «Гномы». Здесь она получила наименование «Среднесолдатской» и просуществовала, как минимум, два десятилетия. В конце концов, слободка переместилась на свое нынешнее место. «Повинна» в том дорога из Георгиевска, пробитая в 1824 - 1825 годах вдоль берега Подкумка у южного ската Машука. Ведь многие улицы городов возникают вдоль проезжих трактов. Вот и этот приглянулся отставным и женатым солдатам - уже на плане Пятигорска, составленном в 1827 году, всего два года спустя после начала движения по георгиевской дороге, мы видим вдоль нее ряд домиков. Они и положили начало более поздней Солдатской слободке, которую стали со временем называть «Кабардинской», поскольку значительную часть ее жителей составляли отставные солдаты Кабардинского полка. Он получил свое название от местности, где прославился боевыми делами. Так что жили в Кабардинке не кабардинцы, а, наоборот, их грозные противники.

Разрасталась слобода отнюдь не хаотично, а согласно плану, начерченному первыми строителями Пятигорска, братьями Бернардацци. На плане города, который датируется началом тридцатых годов XIX века, будущая Кабардинка выглядит примерно такой, какой она стала сегодня - практически те же улицы и переулки, те же кварталы. Только домов еще нет. На плане Пятигорска 1850-х годов видно, что почти все ее пространство уже застроено, правда, не так густо, как сегодня.

Минувшие с той норы полтора столетня принесли некоторые перемены этому старейшему пригороду Пятигорска. На самой заре XX века на главной улице было построено несколько двухэтажных особняков, у дальнего, восточного, края выросло небольшое здание приходскою училища, где позже размещалась семилетняя школа № 12, Там же, вблизи восточной границы, появились городские скотобойни, ставшие мясокомбинатом, тюрьма, прозванная Белым лебедем, не доживший до наших дней известковый завод Красный факел. В 20-е годы пропрошлого века протянулась к ним трамвайная линия, по которой и ныне исправно бегают вагончики первого маршрута. Булыжную мостовую сменило асфальтированное шоссе.

Те же, что и полтора века назад, небольшие, теснящиеся друг к дружке домики. Неприхотливые палисадники перед ними. Заборы, грубо сложенные из дикого, поросшего мхом камня. Немощеные, похожие на проселочные дороги, служащие и транспорту и пешеходам...

Далеко не самый блестящий район Пятигорска нашел, тем не менее, отражение в российской литературе и воспоминаниях известных гостей курорта. В книге Броневского «Поездка на Кавказ», выпущенной в 1834 году, читаем: «У самого Пятигорска дорога подходит к подошве Машука... справа у нас является отвесная скала.,, Под навесом сей скалы, на узкой стезе, представляется несколько хижин или мазанок... Хижины сии составляют небольшую улицу, называемую Солдатской слободкой... есть домики и в три, и в пять окон по фасаду, в коих 100 комнат сдаются за сходную цену».

Еще десять лет спустя появился в печати роман Е. Хамар-Дабанова «Проделки на Кавказе», где встречается сходное описание Солдатской слободы, через которую проезжают герои: «...коляска катилась уже по слободке, между двумя рядами разновидных домов... Группы солдаток и девчонок сидели у ворот, крича проезжим:

- Господа, здесь порожняя квартира, не угодно ли остановиться?».

Желающих находилось немало, особенно среди посетителей с небольшим достатком - квартиры в слободке стоили куда дешевле, чем в центре города. Ну, а условия жизни со временем сделались лучше. Вот свидетельство художника В. Верещагина, побывавшего в Пятигорске вскоре после Толстого:

«При въезде в Пятигорск приходится объезжать крутую скалу, у подножия которой протекает небольшой ручей. Тут начинается предместье, т.е. показывается небольшой ряд казачьих домиков, чистеньких, беленьких с удобным расположением внугри. В одном из таких домиков я нашел для себя помещение и простой, но здоровый обед...

Если когда-нибудь случай забросит вас, читатель, в Пятигорск и вы из экономии не пожелаете тратиться на дорогие приманки табльдота, я вам советую последовать моему примеру и поселиться в одном из маленьких домиков предместья...».

Как мы знаем, совет Верещагина предвосхитил молодой Толстой, приехавший лечиться в Пятигорск весной 1852 года. Он не располагал большими деньгами и дешевая квартира в слободке подошла ему как нельзя лучше, давая к тому же уединение, столь нужное для творчества.

Свое жилище он описывает в рассказе «Что случилось с Булькой в Пятигорске»: «Самый город стоит на горе, а под горой есть слобода. Я жил в этой слободе в маленьком домике. Домик стоял на дворе, и перед окнами был садик, а в саду стояли хозяйские пчелы - не в колодах, как в России, а в круглых плетушках».

«На Кабардинской слободке № 252». Этот адрес своего жительства Толстой сообщает в письме к любимой тетушке Т. А. Ергольской. Адрес, как видим, указан предельно точно и найти дом, где снимал квартиру писатель, совсем не сложно. Увы! Многие пытались отыскать самый важный из толстовских адресов, но тщетно.

И все-таки, где же мог находиться этот домик? К сожалению, нынешний порядок обозначения домов, имеющих на каждой улице свои номера, не совпадает с тем давешним, когда все дома в городе имели единую нумерацию. Поэтому найти сегодня номер 252 кажется абсолютно невозможным. Большинство краеведов лишь указывают, что жил Толстой у самого подножия горы Горячей и что якобы из его двора были видны снежные горы на горизонте. Более основательно занимавшийся поисками этого дома известный краевед Л. Н. Польской добавляет, что предположительно находился он «вблизи моста через Подкумок, на Теплосерной улице».

Но сам Лев Николаевич отнюдь не утверждал, что смотрел на горы со своего двора. В рассказе о Бульке он говорит лишь о том, что в городе «вдалеке всегда видны большие Кавказские горы». Нет ничего по этому поводу в его письмах и дневнике. Что же касается близости к мосту через Подкумок, то это очень даже вероятно. Только, скорее всего, дом стоял не на нынешней Теплосерной улице, а гораздо ниже, у самой реки.

К этому выводу можно прийти, сравнивая два плана Пятигорска. На плане, составленном в толстовское время, подробно отмечены все домовладения Кабардинки. Скрупулезный подсчет показывает, что их как раз около двухсот пятидесяти. На плане 1900 года указана нумерация кварталов города, которая существовала и в более ранние времена. Счет кварталов начинается с восточного края Кабардинской слободы и ведется от севера к югу. Последний, 16-й, квартал как раз и находится у самого Подкумка, вблизи нынешнего моста через него (в те времена мост был переброшен в другом месте). Именно там, на узкой немощеной улочке за забором из дикого, потемневшего от времени камня, и мог стоять нужный дом.

Правда, узнать его с первого взгляда нелегко - сегодня не увидишь камышовой или соломенной кровли и саманных стен - все дома под железными или шиферными крышами, оштукатурены или обложены кирпичом. Но и в таком виде старинные строения сразу же выдают себя отсутствием фундаментов, маленькими подслеповатыми оконцами, кривоватыми дверьми. При большом желании можно было бы провести их архитектурную экспертизу.

Или просто взять и реконструировать один из таких домиков, подобно тому, как это было сделано с «Домиком Лермонтова». Думается, что поклонники таланта Льва Толстого, как и любознательные школьники, с интересом осматривали бы этот домик, бродя по улицам старой слободки, не так уж сильно изменившей свой облик за минувшие полтора века. Вся она по праву может считаться одним из толстовских мест, поскольку помнят писателя ее узенькие улочки, сохранившие до сих пор не только свою планировку, но и во многом облик той давней поры.