Статьи

Курьезы курортного бытия

Пятигорский Провал

Летом 1803 года известный архитектор, инженер и музыкант Николай Львов, имевший высокий чин тайного советника, равный генеральскому, приехал на курорт… в кадке, где вместе с ним помещался и его верный спутник в странствиях пес Шаман. Странную, должно быть, картину представляла эта парочка! А получилось так потому, что экипаж Львова сломался на подъезде к Георгиевску, и ждать пока починят, он не захотел. Другого транспорта, кроме телеги с кадкой, в тот день не оказалось, вот и пришлось его превосходительству путешествовать столь странным образом.

Столь же забавное зрелище, наверное, представляли и пассажиры кабриолетов, которые возили публику на вершину Машука по дороге, проложенной в середине ХIХ столетия. Запрягали в эти экипажи, сплетенные в виде большой корзины, пару осликов, которые иной раз проявляли свой упрямый нрав во время подъема. Представляете, каково было кавалерам и дамам в такие минуты!

Описанный М. Ю. Лермонтовым в романе «Герой нашего времени» фокусник Апфельбаум был лицом реальным. Он прославился тем, что делал себе рекламу следующим образом: подходил в людном месте, скажем, к торговцу пирожками, покупал один из них, разламывал его и на глазах у многочисленных зрителей доставал из пирожка золотую монету. То же самое делал со вторым пирожком, с третьим... Можно себе представить, как потешалась публика, видя, что торговец ломает остальные

Во время поездки на Воды летом 1820 года с семейством Раевских А. С. Пушкин, которому тогда едва стукнуло двадцать лет, вел себя, как расшалившийся мальчишка. Приезжающим на курорт полагалось записать в специальную книгу сведения о себе. Сделать записи о всех, прибывших с генералом Раевским, вызвался Пушкин. Сидя во дворе, на куче бревен, он долго с хохотом что-то писал. На следующий день, встретившись с местным медиком, доктор Рудыковский, сопровождавший Раевских, услышал от того: «Вы лейб-медик?» Доктор ответил, что нет. «Как не лейб-медик? – удивился местный коллега. – Вы так записаны в книге коменданта; бегите к нему, из этого могут выйти дурные последствия». Действительно, у доктора могли быть неприятности. Ведь лейб-медик – это личный врач российского императора, должность чрезвычайно почетная и высокая. Рудыковского, рядового врача, могли объявить самозванцем и строго наказать. С трудом ему удалось убедить коменданта в своей непричастности к записи.

Делая ее, Пушкин, конечно же, не хотел доставить доктору неприятность, просто ему показалось забавным придать скромному медику столь высокий статус. Он и себя не пощадил, записав «недорослем», то есть юнцом, не достигшим совершеннолетия и не вступившим в государственную службу. На таких обычно смотрели как на лентяев и оболтусов. Впрочем, Пушкину это было безразлично.

Лев Толстой в 1852 году приехал в Пятигорск вместе с приятелем-офицером, который рассчитывал пожить на курорте «красивой жизнью». В первый же вечер, принарядившись, он отправился заводить «светские знакомства» и как будто бы преуспел в том. Но новые знакомые оказались карточными шулерами и обчистили офицера, что называется, до нитки. Лев Николаевич, конечно, посочувствовал приятелю, но в письме к брату довольно иронично описал эту историю.

В 1875 году появился на свет альбом юмористических рисунков, снабженных весьма ироническим текстом – это был рассказ о поездке на Воды некоего господина Незабудки. В нем содержится немало забавных ситуаций, связанных с курортным лечением и поведением больных. Так, вызывает улыбку убеждение героя, что музей каменных памятников древности, располагавшихся когда-то близ Елизаветинской (ныне Академической), галереи есть ни что иное, как кладбище курортников, скончавшихся от неумеренного потребления минеральной воды. Видимо, так местные жители подшучивали над доверчивыми курортниками.

В Ессентуках к концу ХIХ века сложилось сложное положение в сфере курортного сервиса, что нашло отражение в юмористической литературе тех лет. Популярная писательница Тэффи в одном из рассказов создала, например, такие гротескные ситуации: «И рассказывают ужасы о докторах: тот убил пациентку за то, что мало заплатила, другой за большие деньги принимает вне очереди, а еще за большую сумму составляется очередь на то, чтобы быть принятыми вне очереди, потом вне вне очереди… «Один банкир, говорят, в десятой степени «вне» перенес. Одиннадцать тысяч заплатил, с доктором повидался, но тут же и с ума сошел…» Переполнены все гостиницы: «Рассказывают мрачные легенды, пишет Теффи, о том, как одному больному пришлось жениться на дочери швейцара, чтобы тот согласился записать его сто пятнадцатым на право ночевать под лестницей...»

А вот придуманное Ильфом и Петровым и вызывающее улыбку объяснение Остапа Бендера, торгующего билетами в Провал – мол, собираем деньги на ремонт Провала, чтобы «не слишком провалился», – неожиданно претворилось в жизнь. «Капитальный ремонт» уникального памятника природы пришлось делать не раз, для чего приглашались альпинисты-скалолазы, которые убирали камни со стенок пещеры, чтобы те не падали вниз. Тем не менее ситуация, описанная в романе «Двенадцать стульев», продолжает вызывать улыбку и даже привела к тому, что у входа в Провал появилась бронзовая фигура «Великого комбинатора», торгующего билетами.

Вадим ХАЧИКОВ, заслуженный работник культуры РФ, «Кавказская здравница»

Идёт загрузка...

Данную страницу никто не комментировал. Вы можете стать первым.

Ваше имя:
	Размер 1 2 3 4 5 6 7
Комментарий:
Введите символы или вычислите пример: * Обновить