Статьи

Этот легендарный Дорохов

Пожалуй, ни один из друзей, приятелей или просто знакомых М. Лермонтова не был окружен таким густым облаком легенд, мифов, фантазий, как Руфин Иванович Дорохов. Чего только о нем не говорили! Драчун, буян, скандалист, а главное, бретер, участвовавший в четырнадцати дуэлях! За них он был несколько раз разжалован в рядовые, но своей безумной храбростью возвращал себе офицерский чин и снова окунался в омут беспутной жизни. Воюя в Чечне, Дорохов командовал сотней отчаянных головорезов, а будучи тяжело ранен, он вынужден был покинуть свою «команду охотников» и передать начальство над ними Лермонтову, с которым подружился в боях.

Свой букет вымыслов породило его пребывание летом 1841 года в Пятигорске. Дорохов якобы принимал самое активное участие в событиях, связанных с дуэлью Лермонтова и Мартынова. Кое-кто считает его даже подстрекателем. И уж, конечно, как опытный дуэлянт он не мог оставаться в стороне от такого события и не только участвовал в выработке условий, но и сам присутствовал на поединке, что вполне могло повлиять на его исход.

А что же представлял собой Дорохов на самом деле? Начнем с того, что Руфин Дорохов, согласно мнению современников, «по рождению, воспитанию и способностям мог рассчитывать на блестящую карьеру». Сын героя Отечественной войны 1812 года генерал-лейтенанта И. Дорохова, Руфин рано остался без отца и мальчиком был определен в Пажеский корпус. Но, видимо, уже там он показал себя не с самой лучшей стороны, поскольку по выходе из корпуса был направлен служить не в один из престижных полков, а в учебный карабинерный батальон.

И дальше все шло наперекос. У восемнадцатилетнего Дорохова была дуэль, причем следует подчеркнуть - единственная дуэль в его жизни! Спустя несколько лет могла бы состояться и вторая, но секунданты уладили инцидент и помирили противников. Так что четырнадцать дуэлей, о которых твердят все, кому не лень, - выдумка! А был ли Дорохов разжалован? Да, но не многократно, а всего дважды. И оба раза по причинам, ничего общего с бретерством не имеющим. Так, отделавшись всего лишь пребыванием на гауптвахте за участие в дуэли, Дорохов в 1820 году «за буйство в театре и ношение партикулярной одежды» (видимо, это был случай, когда юный прапорщик в театре побил какого-то статского советника) разжалован в рядовые, отправлен в пехотный полк и выслан из столицы.

В 1827 году Дорохова направили на Кавказ. Там, по распоряжению А. Ермолова, он попал в Нижегородский драгунский полк и целых семь лет тянул солдатскую лямку. В декабре 1827 года его произвели в унтер-офицеры, а месяц спустя в прапорщики. Очень скоро Дорохов за храбрость был награжден золотой саблей и произведен в поручики. Наконец в 1837 году в чине штабс-капитана Дорохов вышел в отставку, поселился в Москве. Но стал крупно играть и однажды, ударив нечестного игрока кинжалом, чуть не убил его, за что и был вторично разжалован в солдаты.

Снова попав в Кавказский корпус, Руфин Иванович вскоре произведен в унтер-офицеры, а потом представлен к чину прапорщика. Но получил его только весной 1841 года и тогда же был награжден солдатским Георгиевским крестом за дела в Чечне, где командовал той самой «командой охотников», которую передал Лермонтову. Впрочем, и здесь не обошлось без легенд. Так, Э. Герштейн в своей книге «Судьба Лермонтова» пишет: «Ранение Дорохова в ногу было тяжелым. Один глаз был поврежден».

Но вот письмо Л. Пушкина их общему приятелю М. Юзефовичу: «Что тебе наврал Дорохов? Мне кажется из твоего письма, что он себя все-таки выставляет каким-то героем романтическим и полусмертельно раненым. Дело в том, что он, разумеется, вел себя очень хорошо, командовал сотнею, которая была в деле более прочих, получил пресчастливую рану в мякиш ноги и уверяет, что контужен в голову. Опасения его насчет Лер­монтова, принявшего его командование, ни на чем не основаны; командование же самое пустое, вскоре уничтоженное, а учрежденное единственно для предлога к представлению».

Как видим, жизнь Руфина Ивановича давала немало оснований для мифов и легенд, число которых стало умножаться после того, как Лев Толстой сделал его прототипом бесшабашного гуляки и дуэлянта Долохова в романе «Война и мир». Ну а какую роль сыграл Дорохов в лермонтовской дуэли? Как отмечалось выше, здесь тоже много нафантазировано, причем, главным образом, последующими авторами. Современники, особенно участники событий и близкие к ним люди, о Дорохове говорят мало или вообще ничего не говорят. Зато биограф поэта П. Висковатый почти через полвека после гибели поэта писал, что Дорохов активно участвовал в подготовке поединка, так как сам якобы был заядлым дуэлянтом (опять пресловутые 14 дуэлей!), за что не раз был разжалован. Висковатый утверждал, что в день 15 июля Дорохов как-то подозрительно суетился, много разъезжал. И что знавшие его люди якобы говорили: «Что-нибудь да затевается недоброе, если Дорохов так суетится!»

Эту фразу сказала Висковатому супруга священника Александровского, выступившая в журнале «Нива» с воспоминаниями. Она утверждала, что накануне дуэли Дорохов выпросил у ее мужа лошадь. И, узнав о гибели Лермонтова на дуэли, протоиерей якобы сказал: «Чувствую невольно себя виновным в этом случае, что дал лошадь. Без Дорохова это могло бы окончиться примирением, а он взялся за это дело и привел к такому окончанию...»

Очень вероятно, что отношение Александровского к Дорохову было связано с инцидентом перед похоронами Лермонтова. «Когда был убит Лермонтов, - рассказывает декабрист А. Гангеблов, - священник отказывался, было, его хоронить как умершего без покаяния. Все друзья покойника приняли живейшее участие в этом деле... Дорохов горячился больше всех, просил, грозил, и наконец тер­пение его лопнуло: он как буря накинулся на бедного священника и непременно бы избил его, если б не был насильно удержан...» Правда, точно не известно, кого из двух священнослужителей Пятигорска собирался побить Дорохов. Если это был П. Александровский, то он вполне мог в отместку оклеветать обидчика. Но основательно изучивший биографию Дорохова лермонтовед Недумов считает, что добрые качества Руфина Ивановича и его теплое отношение к Лермонтову, и как к большому поэту, и как к боевому товарищу, просто не позволили бы ему участвовать в каких-то интригах и приносить зло Михаилу Юрьевичу.

В заключение обратимся к встрече с писателем А. Дружининым, которая произошла в Пятигорске в 1852 году, незадолго до отъезда Дорохова в экспедицию, из которой он не вернулся. Рассказав о ней, Дружинин замечает: «Как ни хотелось бы и нам поделиться с публикою запасом сведений о службе Лермонтова на Кавказе - историею его кончины, рассказанной нам на самом ее театре с большими подробностями, - мы хорошо знаем, что для таких подробностей и сведений не пришло время».

Кое-кто из тех, кто считает, что в Пятигорске имелись враги Лермонтова, которые и спровоцировали дуэль, убеждены: Дорохову было многое известно о причастности к гибели поэта очень значительных лиц, вплоть до самого императора Николая I. Поэтому, мол, Дорохов не хотел касаться событий лета 1841 года, а то, что он все-таки рассказал, Дружинин побоялся обнародовать.

Однако у других исследователей есть серьезные сомнения в том, что у Дорохова могли быть «жареные» факты, касающиеся дуэли. Ведь версия о врагах поэта, спровоцировавших ее, рассыпается как карточный домик при внимательном и непредвзятом анализе того, что происходило летом 1841 года в Пятигорске. И все же жаль, что не было обнародовано то, что Дорохов знал о дуэли и гибели Лермонтова. В таком случае загадок было бы куда меньше!

Вадим ХАЧИКОВ, заслуженный работник культуры РФ,

Идёт загрузка...

Данную страницу никто не комментировал. Вы можете стать первым.

Ваше имя:
	Размер 1 2 3 4 5 6 7
Комментарий:
Введите символы или вычислите пример: * Обновить