Статьи

Князь Воронцов помог построить в Пятигорске Спасский собор

Михаил Семенович Воронцов

Наместничество было образовано указом Екатерины от 5 мая 1785 года и состояло из двух областей - Кавказской и Астраханской. Потемкин перенес свою резиденцию в Екатериноград (при слиянии Терека и Малки), выстроил здесь дворец и поставил каменные триумфальные ворота с надписью «Дорога в Грузию». Потемкину следовал Иван Васильевич Гудович, знаменитый тем, что в 1791 году взял у турок неприступную Анапу и пленил мятежного шейха Мансура. Позднее наместничество было упразднено. Восстановил его в свое царствование Николай I, когда сражавшийся с Россией Шамиль достиг высшего могущества и дальнейшая борьба с ним требовала новой стратегии.

В 1844 году при назначении наместника Николай остановил свой выбор на Михаиле Семеновиче Воронцове. Нам он памятен больше как персонаж едких пушкинских эпиграмм, но в то время это был человек, с которым редко кто мог соперничать в знатности и богатстве.

Грудным ребенком, по обычаю века, Воронцов был записан в бомбардир-капралы Преображенского полка и в возрасте четырех лет получил первый офицерский чин. Было бы ошибкой, впрочем, записывать Воронцова в паркетные генералы: за свою жизнь он вдоволь наглотался порохового дыма. На Кавказ попал в 1803 году гвардии поручиком и успешно воевал с персами под знаменами князя П. Д. Цицианова: заслужил два креста и особую похвалу знаменитого полководца. Сам отличавшийся отчаянной храбростью, но скупой на награды, Цицианов на этот раз лично ходатайствовал о Воронцове перед царем. И было за что: при штурме Ганджи молодой офицер вынес из-под огня своего раненого командира. Это был Петр Степанович Котляревский, чье имя навсегда вошло в историю русской военной славы. Впоследствии, имея уже чин фельдмаршала и титул наместника Кавказа, Воронцов по-прежнему считал этот случай чем-то исключительным в своей воинской судьбе. Он даже приказал поставить скромный памятник с надписью, запечатлевшей драматический эпизод его боевой юности: «Близ сего места, 2 декабря 1803 года, при занятии садов и форштата крепости Ганжи, в присутствии и под начальством князя Цицианова, ранен был в первый раз, пулею в ногу 17 егерского полка капитан Котляревский».

В дальнейшем, уже под началом М. И. Кутузова, он воевал с турками на дунайском театре, а Отечественную войну 1812 года встретил, командуя гренадерской дивизией в армии П. И. Багратиона. В Бородинской битве Воронцов первым из русских генералов обагрил поле боя своей кровью. Жуковский в большом стихотворении «Певец во стане русских воинов» уделил ему две полновесные строфы, аллегорически отразив эпизод с ранением:

Наш твердый Воронцов, хвала!
О други, сколь смутилась
Вся рать Славян, когда стрела
В бесстрашного вонзилась;
Когда полмертв, окровавлен,
С потухшими очами,
Он на щите был изнесен
За ратный строй друзьями.
Смотрите... язвой роковой
К постели пригвожденный,
Он страждет, братскою толпой
Увечных окруженный.
Ему возглавье бранный щит;
Незыблемый в мученье,
Он с ясным взором говорит:
«Друзья, бедам презренье!»
И в их сердцах героя речь
Веселье пробуждает,
И оживясь до полы меч
Рука их обнажает.
Спеши ж, о витязь наш! Воспрянь;
Уж ангел истребленья
Горе подъял ужасну длань
И близок час отмщенья.

Слова Жуковского о братской толпе увечных не есть поэтическое преувеличение: получив ранение в левую ногу и отправляясь на излечение в свое имение, граф пригласил туда же 50 раненых офицеров и более 300 рядовых, предоставив им заботливый уход.

На своем долгом боевом веку Воронцов оказался участником «Битвы народов» под Лейпцигом, командовал русским корпусом, оставленном во Франции после победы над Наполеоном, а в очередной войне на Балканах взял у турок Варну. Спустя несколько лет по возвращении из Франции он получил назначение, позволившее ему в полной мере раскрыть не только военные дарования, но и незаурядный административный талант — он стал Новороссийским генерал-губернатором. Чтобы понять масштабы этого назначения, напомним, что Новороссия — это огромный регион на Юге России и Украины, на территории которого ныне находится не менее десяти современных областей. В это время Воронцов попытался облегчить участь ссыльного декабриста Александра Бестужева. Из Сибири тот был переведен рядовым в войска Кавказского корпуса и сумел прославиться на всю Россию своими повестями и рассказами. В личном письме к Николаю I Воронцов поддержал прошение писателя об отставке, на что царь ответил в том смысле, что Бестужев «должен служить там, где сие возможно без вреда для службы».

Заняв пост наместника Кавказа, Воронцов, даже при всей его громадной опытности, едва ли представлял себе до конца, какие трудности его теперь ожидают. Прибыв из Тифлиса на Кавказскую линию, он лично возглавил печально знаменитую Даргинскую экспедицию. Столица Шамиля горный аул Дарго был взят и сожжен, но война из-за этого не прекратилась, а в ходе операции наши войска понесли огромные потери.

Неудача указала Воронцову иной путь - медленной наступательной войны во всех пунктах. Отдавая дань справедливого восхищения грозному противнику, он писал военному министру, что при долголетнем опыте ему редко случалось видеть неприятеля более упорного и стойкого и что упрямое сопротивление горцев превосходит все известное в европейской войне. Многое повидав на своем боевом веку, Воронцов едва ли здесь кривил душой в попытке оправдать затянувшиеся баталии. Он был слишком опытен, чтобы вновь пуститься в рискованную авантюру наподобие даргинской, но в то же время и слишком стар, слишком обременен знатностью и богатством, чтобы решительно устремиться к победной цели. Стало очевидным, что роль кавказского триумфатора уготована историей вовсе не ему. Князь Барятинский, сумевший пленить Шамиля и положить конец казавшейся уже бесконечной войне, признавался, что ему «досталась жатва воронцовского посева».

Превосходный психологический портрет Воронцова этой поры нарисован Львом Толстым в повести «Хаджи-Мурат»: «Воронцов Михаил Семенович, воспитанный в Англии, сын русского посла, был среди русских высших чиновников человек редкого в то время европейского образования, честолюбивый, мягкий и ласковый в обращении с низшими и тонкий придворный в отношениях с высшими. Он не понимал жизни без власти и без покорности. Он имел все высшие чины и ордена и считался искусным военным, даже победителем Наполеона под Краоном. Ему в 51-м году было за семьдесят лет, но он еще был совсем свеж, бодро двигался и, главное, вполне обладал всей ловкостью тонкого и приятного ума, направленного на поддержание власти и утверждение и распространение своей популярности. Он владел большим богатством — и своим и своей жены, графини Браницкой, — и огромным получаемым содержанием в качестве наместника и тратил большую часть своих средств на устройство дворца и сада на южном берегу Крыма».

Весьма плодотворной была гражданская деятельность наместника. При нем в Тифлисе открылся русский театр и начала выходить газета «Кавказ». Потом было основано несколько школ и женское училище святой Нины. Тогда же в столице Грузии учредили первую публичную библиотеку и открыли отдел Русского географического общества. Многим обязаны наместнику и молодые курорты Кавказских Минеральных Вод. Проведя два лета в Кисловодске, Воронцов полюбил этот город и присылал сюда из Никитского и Тифлисского ботанических садов лучшие сорта растений и семена редких цветов. Долгое время в кисловодском парке заботливо сохранялись два каштана, посаженные самим Воронцовым и его супругой.

Обратил внимание наместник и на строительство Спасского собора в Пятигорске. 29 августа 1846 года он направил рапорт Николаю I, в котором сообщалось следующее: «Еще в первый приезд мой в прошлом году на целительные воды в Пятигорск я уведомился о необходимости выстроить в этом городе приличную церковь и в то же время узнал, что это дело уже в полном ходу и что план на сие построение утвержден вашим императорским величеством еще в 1842 г., строение же не начато потому, что из назначенной по смете суммы 52357 руб. сереб. собрано было 21694 руб. сереб. и что от Министерства внутренних дел было предписано не начинать постройки до тех пор, пока сумма, находящаяся в сборе, не усилится добровольными пожертвованиями...»

Начало строительства задерживалось, однако, не только недостатком средств. В 1846 году был составлен и высочайше утвержден новый проект храма, о чем Воронцова известил граф Клейнмихель. Новый план предусматривал увеличение высоты и длины постройки, что неизбежно влекло значительные дополнительные расходы. «Суммы на постройку храма по первоначально утвержденному плану, — пишет царю Воронцов, - почти наверно будет достаточно; но по вновь утвержденному проекту все подобные средства будут недостаточны и г. Пятигорск еще долго не будет иметь приличного храма». В письме князь обращал внимание государя на «частые местные, хотя не сильные землетрясения, по причине коих, по мнению всех жителей Пятигорска и всех знающих лиц, необходимо избегать в этом городе постройки слишком высоких зданий». Николай счел доводы своего кавказского наместника достаточно вескими и оставил первоначальный проект без изменений, о чем свидетельствует его собственноручная резолюция на рапорте Воронцова: «Совершенно согласен. Царское село. 9 сентября 1846 г.» Закладка здания произошла 25 июля 1847 года. На ней присутствовала супруга наместника Елизавета Ксаверьевна Воронцова и по этому случаю принесла в дар картину на библейский сюжет, весьма подходящий для курортной местности, - «Исцеление расслабленного». Строительные работы велись более двадцати лет, прежде чем величественный собор о пяти голубых куполах, выложенный из белого машукского камня, стал украшением города. В советское время храм был уничтожен.

В период наместничества Воронцова каждый из городов-курортов обогатился многими замечательными строениями и удобствами в пользовании целебными ключами. Князь твердо верил в великое будущее наших курортов. «Вообще Кавказские Минеральные Воды, — писал он императору, — начинают принимать благоустроенный вид, и нет сомнения, что со временем они будут привлекать большое число посетителей… Минеральные воды в здешнем крае, как и все, что находится внутри земли, день ото дня открываются богаче и дают великие надежды на будущую важность и пользу…» Напомним, что в пятигорском «Цветнике» существовал бювет источника, названного Воронцовским. В Тифлисе его имя носил мост через Куру, а в Кисловодске - через Ольховку.

В 1853 году светлейший князь Воронцов по нездоровью покинул Кавказ и вскоре оставил пост наместника. Перечисление всех его российских и иностранных орденов и медалей, наградного оружия, почетных званий и регалий заняло бы слишком много места. Свой долгий ратный путь он завершил в звании генерал-фельдмаршала и был удостоен редкой для полководца чести: Нарвскому и Куринскому полкам навсегда повелено было именоваться полками князя Воронцова. Памятники ему были воздвигнуты в Тифлисе и Одессе.

Николай МАРКЕЛОВ,

Идёт загрузка...

Данную страницу никто не комментировал. Вы можете стать первым.

Ваше имя:
	Размер 1 2 3 4 5 6 7
Комментарий:
Введите символы или вычислите пример: * Обновить