Статьи

М. Ю. Лермонтов и князья Голицыны

Как известно, Пятигорск занял очень важное место в жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова. Исследователями неоднократно отмечалось, что без всестороннего изучения материалов, связанных с пребыванием поэта в Пятигорске, невозможно создать его подлинно научную биографию. Среди пятигорского окружения М. Ю. Лермонтова можно вспомнить имена двух князей Голицыных.

Валериан Михайлович Голицын (1802-1859), декабрист, переведенный на Кавказ рядовым в 1829 г. после сибирской ссылки. Лишь в мае 1837 г. он получил на Кавказе свой первый офицерский чин. С ним Лермонтов познакомился в Пятигорске летом 1837 года, а в октябре встречал его в Ставрополе. По мнению Д. Д. Оболенского, знавшего Голицына в поздние годы, эпизод в романе «Герой нашего времени», когда Грушницкий после солдатских погон надевает офицерские эполеты, взят из жизни Голицына.

И Владимир Сергеевич Голицын (1794-1861). Его имя особенно интересно для лермонтоведов. Владимир Сергеевич имел прозвище «Centre», что означает «Центральный». Камер-юнкер, флигель-адъютант императора Александра I, он был одним из блестящих представителей московского большого света конца 20-х - начала 30-х гг. Участник Отечественной войны 1812 г., при взятии Парижа он был ранен пулей в щиколотку правой ноги, и рана эта никогда не закрывалась. Каждое лето кн. Голицын приезжал с семейством своим в Пятигорск, и вокруг него собиралось лучшее общество приезжих из России и Кавказской армии. В 1841 г. к обществу князя примкнул и М. Ю. Лермонтов.

Среди развлечений «водяного общества» во времена поэта одним из излюбленных были прогулки к пятигорскому подземному озеру Провал. Тогда еще не существовало туннеля, ведущего во внутренность Провала, и публика могла осматривать его только сверху, подойдя к самому краю воронки. Это давало возможность устраивать своеобразное развлечение, о котором писала современница поэта Э. А. Шан-Гирей: «Князь Владимир Сергеевич Голицын, умевший хорошо устраивать празднества, любил доставлять удовольствие молодежи. Однажды он вздумал сделать сюрприз такого рода: устроил помост над Провалом.., такой прочный и обширный, что на нем без страха танцевали в шесть пар кадриль, этот висячий мост держался долго. Любопытные спускались на блоке до самой воды».

Хотя известна гравюра, изображающая спуск по воронке Провала двух человек, под названием «Профиль Голицынского Провала у подошвы Машуки близ Пятигорска, снятый с натуры 27 июля 1837 г.», сообщению Э. А. Шан-Гирей не придавалось веры. А между тем в деле № 400 бывшего управления Кавказских Минеральных Вод за 1837 г. имелись некоторые сведения об этой голицынской затее.

Переписка начиналась отношением князя Голицына в Строительную комиссию от 18 июля 1837 года за № 1, в котором он писал: «Всеобщее любопытство гг. посетителей обоего пола осмотреть в подробности место, известное под именем Провала, оставалось по сие время неудовлетворенным. Препятствия, природой поставляемые, мне казались непреодолимыми, и при всем желании моем способствовать в отыскании средств посещать Провал и даже спускаться в него без всякой опасности я начинал терять на то надежду, когда случайно, сообщив мою мысль братьям Бернардацци нашел в них художников, совершенно знакомых с кряжем здешней земли и ручающихся за успешное окончание предполагаемых мною работ».

Предлагая пожертвовать для этого сооружения необходимую сумму, Голицын просил компенсировать архитекторов Бернардацци привилегией для взимания небольшого сбора с будущих посетителей Провала. По-видимому, Голицын взялся за постройку с такой энергией, что помост был изготовлен уже к 27 июля 1837 г., о чем свидетельствует упомянутая выше гравюра.

Однако, поскольку сооружение на Провале было связано с привилегией, вопрос направили на разрешение министра внутренних дел. Ответ последнего был получен только 15 февраля 1838 года (за № 947). В нем заключался отказ и выражались всякого рода сомнения в отношении прочности сооружения, безопасности спуска и т.п.

Приведенные документы, опубликованные впервые С. И. Недумовым, бывшим сотрудником музея «Домик Лермонтова», дают объяснение популярности князя Голицына среди пятигорского «водяного общества», называвшего в то время Провал Голицынским.

Пятигорские старожилы в свое время придавали большое значение размолвке лермонтовского кружка с Голицыным в начале июля 1841 года из-за устройства публичного бала для местного общества. По одной версии, друзья разошлись из-за того, что отказались пригласить на этот бал какую-то даму, которую хотел там видеть Голицын. По другой - Голицын пренебрежительно отозвался о всем кружке знакомых Лермонтова, заявив: «Здешних дикарей надо учить». В Пятигорске состоялось два бала: запомнившийся всем импровизированный бал в гроте Дианы, организованный при участии Лермонтова, и бал в Ботаническом саду, устроенный Голицыным, куда никто из друзей поэта не был приглашен. Многие говорили о том, что бал в гроте Дианы был устроен Лермонтовым в пику Голицыну.

Подробно причины конфликта Лермонтова с Голицыным изложены в рассказе Н. П. Раевского в записи В. П. Желиховской. По его словам, М. Ю. Лермонтов сказал своим приятелям:

- Господа! На что нам непременное главенство князя на наших пикниках? Не хочет он быть у нас - и не надо. Мы и без него сумеем справиться. «Не скажи Михаил Юрьевич этих слов, - свидетельствует Раевский, - никому бы из нас и в голову не пришло перечить Голицыну, а тут словно нас бес дернул. Мы принялись за дело с таким рвением, что праздник вышел - прелесть».

Большинство биографов М. Ю. Лермонтова ставили в вину Голицыну устройство бала вскоре после смерти поэта (по-видимому, 18 июля) и даже на этом основании брали под сомнение достоверность его сообщения о гибели Лермонтова. Однако известен факт, что князь Голицын в день смерти Лермонтова (15 июля по старому стилю) не праздновал своих именин. Благодаря его настоянию поэт был погребен по христианскому обряду, в черте кладбища. Так, мемуарист И. И. Дроздов свидетельствует: «В день посещения кладбища (1895 г. - Е. С.) я встретился с одним стариком-старожилом, священником и, разговорившись с ним, спросил, не знает ли он, почему священник Павел Александровский согласился предать тело Лермонтова по обряду христианскому лишь после долгих колебаний. Вот его подлинные слова:

- Лермонтов... погиб смертью, причисленной законами к самоубийству. Отец Павел согласен был хоронить Лермонтова с честью, но я возражал против этого, и ежели б не давление кн. Голицына, то он был бы зарыт в яму через палача, как и заслуживал того.

Доказательством того, что кн. Голицын относился к М. Ю. Лермонтову со вниманием и уважением, является и то, что он часто бывал в гостях у поэта на его квартире в Пятигорске. И хозяин «Домика Лермонтова» В. И. Чилаев свидетельствует: «Проиграв... несколько ставок, Лермонтов вышел на балкон, где сидели не игравшие в карты князь Владимир Сергеевич Голицын, с которым поэт еще не расходился в то время, князь Сергей Васильевич Трубецкой, Сергей Дмитриевич Безобразов, доктор Барклай де Толли и др...».

Известен также факт, что, будучи в 1839-1842 гг. командующим кавалерией на левом фланге Кавказской линии в отряде П. Х. Граббе, В. С. Голицын, имея в виду участие Лермонтова в осенней экспедиции 1840 г. в Малую Чечню, в рапорте начальству указывал, что поэт действовал «всюду с отличною храбростью и знанием дела», проявив 30 октября во втором сражении при р. Валерик «опыт хладнокровного мужества». В заключение Голицын представлял Лермонтова к награждению золотой саблей с надписью «За храбрость». По-видимому, именно письмо Голицына к жене являлось первым достоверным источником сведений о дуэли

М. Ю. Лермонтова с Н. С. Мартыновым. Это подтверждается свидетельством московского почт-директора А. Я. Булгакова, который пишет 31.VII. 1841 г. П. А. Вяземскому: «Сообщаю тебе подробности, кои мне известны от Путяты, а он знает их по письму князя В. Голицына к жене». Упомянутое письмо Голицына пока еще не найдено, и, таким образом, полученные через Путяту сведения об обстановке дуэли приобретают особо важное значение.

Отношения князя В. С. Голицына и М. Ю. Лермонтова испортились непосредственно перед роковой дуэлью последнего. Истинная причина охлаждения их отношений - загадка для лермонтоведов и предмет для продолжения исследований.

Екатерина СОСНИНА, кандидат исторических наук, сотрудник Государственного музея-заповедника М. Ю. Лермонтова

валентина 2013-08-08 20:02:49

очень интересный материал, тем более, что в годы моей молодости нам не были известны такие подробности. Жаль, что неизвестна причина ссоры этих замечательных людей, скорее всего - женщина. Приятно было узнать, что князь Голицын был порядочным человеком. Многим нашим богатым людям не мешало бы поучиться у князя желанию доставлять удовольствие всем, не считаясь с затратой денег, и уметь быть верным памяти друга после ухода его из жизни. Спасибо Екатерине Сосниной за ее статью. Валентина из Киева, 8 августа 2013 года.

[Ответить]