Статьи

Возрожденный Гааз

Федор Петрович Гааз

Несмотря на скромные средства, отец дал сыновьям солидное образование. Сначала Фридрих учился в местной католической церковной школе, затем – на факультете философии Иенского университета. В Вене он окончил курс медицинских наук и занимался глазными болезнями.

Судьба свела его с русским вельможей Репниным, которого Гааз успешно вылечил. Благодарный пациент предложил доктору отправиться с ним в Россию. В 1802 году Федор Петрович поселился в Москве.

Молодой врач, любознательный и энергичный, довольно скоро освоился в новой обстановке и приобрел большую практику. Уже в то время проявились его филантропические наклонности. Так, в 1806 году он обнаружил в Преображенском богадельном доме множество больных с заболеваниями глаз и попросил губернатора разрешить лечить их бесплатно. Успех был огромный, и в июне 1807 года Федору Петровичу предложили место в Павловской больнице. Но по-прежнему он занимался благотворительностью. За лечение в Екатерининском богадельном доме доктор получил Владимирский крест 4-й степени, который очень ценил. В 1809 году, стремясь избавиться от последствий перенесенной лихорадки, Федор Петрович предпринял путешествие по Северному Кавказу, во время которого посетил и Кавказские Минеральные Воды.

Ознакомившись с минеральными источниками, он сразу понял, какую пользу они могут принести больным. С немалым трудом Гааз выхлопотал разрешение на вторую поездку к источникам с целью их изучения. Он не только исследовал минеральные воды, но и помогал страждущим. Государь обратил внимание на способности, усердие и труды Федора Петровича во время пребывания его на Водах: 22 февраля 1811 года доктора произвели в надворные советники.

В том же году свои впечатления от путешествия к кавказским источникам Гааз изложил в превосходной книге на французском языке «Моя поездка на Александровские воды». Он посвятил этот труд императору Александру I.

«Я осмеливаюсь положить к стопам Вашего Императорского Величества это описание с надеждой, что оно будет принято только потому, что эти несравненные сокровища принесут пользу больным. Ваше царствование откроет эпоху, когда они будут струиться ради цели, которую им определил Господь. Это воистину Александровские воды, ибо Вы, Ваше Величество, предоставили их в пользование всему цивилизованному человечеству; ибо именно Вы заставите их течь для облегчения страданий, кои Вы расцениваете как свои собственные».

Во время Отечественной войны 1812 года доктор Гааз не мог остаться в стороне: 1 июня 1812 года он оставил государственную службу, был зачислен в действующую армию, с которой дошел до Парижа. По окончании войны Гааз вышел в отставку и отправился в родной Мюнстерейфель, где застал всю семью у постели умирающего отца.

Но доктора неудержимо тянуло в Россию: овладев русским языком, он слился душою с русским народом и полюбил его.

По возвращении Федор Петрович занимался частной практикой, которая приняла такие внушительные размеры, что вскоре он стал одним из самых видных врачей в Москве. Несмотря на отсутствие корысти, в силу своего положения он стал обладателем хороших средств. Федор Петрович имел собственный дом в Москве и подмосковное имение с суконной фабрикой.

По настоятельной просьбе генерал-губернатора князя Д. В. Голицына 14 августа 1825 года Гааз вступил в должность штадт-физика запасной аптеки московской медицинской конторы и со свойственной ему энергией принялся за преобразования в медицине столицы, повел горячую войну с апатией и равнодушием, которые царили в медицинской конторе.

Однако повторилась обычная история: ничтожества сплотились в общем чувстве ненависти и зависти к новаторству Гааза и в конце концов одолели его. Начались пререкания, жалобы и доносы. Гааз выставлялся неуживчивым, неспокойным человеком, утруждающим начальство вздорными проектами. Отстаивая свои планы и предложения, оправдываясь с достоинством и твердостью сознаваемой правоты, Федор Петрович все же вынужден был через год признать свое поражение в борьбе с бюрократической рутиной и недоброжелательством. Он оставил должность штадт-физика, но недоброжелателям этого было мало. Они обвинили его в незаконном израсходовании крупной суммы денег. Девятнадцать лет длилась тяжба. Она закончилась полным оправданием действий доктора, но причинила ему много волнений и неприятностей. Цель отомстить честному человеку была достигнута.

Оставив службу, Гааз вновь занялся частной практикой, отзывался на все просьбы о медицинской помощи. В это время ему было 47 лет. Современникам Федор Петрович запомнился высоким, с добрыми и вдумчивыми глазами, в поношенном костюме времен его молодости – во фраке, с белым жабо и манжетами, в коротких до колен панталонах и шелковых чулках, в башмаках с пряжками. Доктор пудрил волосы и собирал сзади в широкую косу с черным бантом, а позже начал носить рыжеватый парик. По Москве он ездил в карете, в которую цугом были запряжены четыре белые лошади. Он остался в памяти многих как серьезный, обеспеченный и пользующийся уважением в обществе человек.

Гааз много читал, любил дружескую беседу. Его философские взгляды были сродни взглядам Шеллинга, с которым Федор Петрович вел оживленную переписку. К уважаемому доктору и обратился в 1828 году генерал-губернатор князь Д. В. Голицын с предложением войти в первый состав московского попечительного о тюрьмах комитета. Гааз становится главным врачом московских тюрем. Он отдался новому делу со всей страстностью своей души, и, кажется, лучшей кандидатуры на этот пост найти было невозможно. Для доктора началась новая жизнь. Он приступил к новому делу с убеждением, что между преступлением, несчастьем и болезнью есть тесная связь, что подчас невозможно одно отличить от другого. Необходимо справедливое, без жестокости, отношение к виновному, деятельное сострадание к несчастному и призрение к больному.

Перед глазами доктора проходили страшные картины людских страданий. Отсутствие сострадания, сочувствия, элементарной гигиены, медицинской помощи, смерть от эпидемий, голод, жестокость, попрание человеческого достоинства – вот с чем вступил в открытую борьбу Федор Петрович и вел ее всю жизнь. Ни канцелярские придирки, ни косые взгляды и ироническое отношение к себе, ни гнев сильных мира сего, ни даже частые разочарования в людях не останавливали его. «Спешите делать добро!» – это был лозунг всей его жизни.

Популярность Гааза среди москвичей была так велика, что во время эпидемии холеры в 1848 году граф Закревский просил его о своеобразной помощи. Разъезжая по городу в известной всем старомодной пролетке, Федор Петрович останавливался на площадях и успокаивал народ, который охотно слушал его, веря «своему доктору». А чтобы убедить своих коллег в безопасности прикосновения к холерным больным, 70-летний Гааз сел в ванну, из которой только что был вынут умиравший холерный, и просидел в ней полчаса. «Чудак, фанатик», – называли его одни. «Святой», – говорили о нем другие.

В течение почти двадцати пяти лет тюремный комитет провел 293 заседания, его руководитель отсутствовал лишь один раз. Биограф Гааза А. Ф. Кони тщательно изучил протоколы заседаний, что позволило ему написать очерк о деятельности доктора.

С годами уходило благосостояние Федора Петровича. Исчезли карета и белые лошади, с молотка пошла суконная фабрика, была продана недвижимость, обветшал оригинальный костюм. Но целомудренная жизнь его, большая подвижность, умеренность в пище и питье долго сохраняли его здоровье. В конце жизни на восьмом десятке он был бодр и вынослив и никогда не болел. Заболел лишь однажды, и эта болезнь прекратила его земное существование. 16 августа 1853 года Гааза не стало. На похороны пришло около 20 тысяч человек. Его гроб несли на руках до кладбища на Введенских горах. На католическом кладбище неизвестный друг на его могиле поставил памятник – гранитную глыбу с отшлифованным гранитным крестом и надписью по-латыни: «Фридрих Иосифович Гааз родился в августе 1780 года, умер 16 августа 1853 года». Дальше шел текст 37-го стиха XII главы Евангелия от Луки.

Скромная квартира Гааза опустела. Оставшееся после доктора имущество состояло из нескольких рублей и мелких медных монет, плохой мебели, поношенной одежды, книг и астрономических инструментов. В своей одинокой жизни он имел одну слабость: усталый, любил по ночам смотреть на небо, столь близкое, столь понятное его младенчески чистой душе.

Гааза похоронили за счет казны, но он оставил после себя богатое духовное завещание, которое вместилось в одну короткую фразу: «Спешите делать добро!»

После смерти Федора Петровича еще какое-то время общество помнило благородного доктора. Звучали проникновенные речи, публиковались некрологи и даже стихи. Но вскоре, как это часто бывает, имя Гааза стало исчезать из памяти людей. Лишь несколько публикаций поддерживали воспоминания о нем, а потом его имя и вовсе было предано забвению. Только спустя сорок четыре года после смерти доктора в двух номерах журнала «Вестник Европы» за 1897 год появилась работа А. Ф. Кони «Федор Петрович Гааз». Работа, которую автор скромно назвал «биографическим очерком», на самом деле была настоящим научным исследованием. Она сыграла решающую роль в увековечении памяти врача-гуманиста. Исследователь-публицист сразил сразу двух главных врагов покойного филантропа: дремучую косность российского бюрократизма и недоброжелательство к «немцу», католику. Благодаря активной деятельности Кони, после многолетних усилий прогрессивной общественности Москвы удалось в 1904 году добиться от города принятия на его счет ухода за могилой Гааза. 1 октября 1909 года у Александровской больницы в Мало-Казенном переулке был торжественно открыт памятник доктору Гаазу работы скульптора Н. А. Андреева. На родине Ф. П. Гааза в городе Мюнстерейфеле на доме, где он родился, висит мемориальная доска с надписью: «Святому доктору из Москвы».

Имя доктора Ф. П. Гааза не было забыто и на Кавказских Минеральных Водах. В XIX – начале XX века вышел ряд книг, посвященных истории курортов, где по достоинству оценивался вклад доктора в изучение минеральных источников. Немало страниц посвятил Гаазу и И. Я. Пантелеев в «Очерке истории изучения и развития Кавказских Минеральных Вод», изданном в 1955 году. Автор сожалел, что почти весь тираж книги Ф. П. Гааза «Мое путешествие к Александровским водам» погиб во время московского пожара 1812 года, сохранилось лишь несколько экземпляров. Но в 1980 году в фонде редких изданий академической библиотеки Ростовского медицинского института был обнаружен еще один, ранее неизвестный историкам экземпляр труда Гааза. Оказывается, во время первой мировой войны, в 1915 году, фонд медицинской литературы библиотеки Варшавского университета эвакуировали в Ростов-на-Дону, на медицинский факультет Донского университета, который в 1930 году был преобразован в Ростовский медицинский институт. Книга чудом уцелела во время фашистской оккупации, но поскольку была издана на французском языке, долгие годы оставалась раритетным экземпляром фонда и была недоступной для изучения. Сотрудники института О. Е. Чернецкий и доцент Л. В. Жаров обратили на нее внимание лишь в 1981 году. В девятом номере журнала «Советское здравоохранение» появилась статья о взглядах врача-гуманиста на здоровье, науку и медицину.

Спустя несколько лет об этой редкой книге узнали пятигорские врачи и краеведы от сотрудника института Т. Л. Черноситовой, блестяще владевшей французским языком, но не знакомой с историей Кавказских Минеральных Вод. По просьбе краеведов Татьяна Леонидовна перевела книгу Гааза на русский язык. Она же составила комментарии к переводу. Большую помощь в этом оказал Т. Л. Черноситовой краевед Л. Н. Польский. Книга «Доктор Гааз» с переводом и комментариями Татьяны Леонидовны вышла в Ставропольском книжном издательстве в 1989 году и сразу же стала ценнейшим подспорьем для историков.

Сегодня без книги доктора Гааза невозможно изучать прошлое Кавказских Минеральных Вод. Как невозможно представить интеллигентного человека, не знакомого со знаменитым девизом доктора Газа, ставшего крылатой фразой: «Спешите делать добро!».

Александра КОВАЛЕНКО,

Идёт загрузка...

Данную страницу никто не комментировал. Вы можете стать первым.

Ваше имя:
	Размер 1 2 3 4 5 6 7
Комментарий:
Введите символы или вычислите пример: * Обновить