А. С. Пушкин и Северный Кавказ

«В ясную погоду можно увидеть Каспийское море»

Первые сколько-нибудь подробные (и научные) описания Бештау стали появляться в печати с конца XVIII столетия, когда к Кавказским водам проложили пути российские ученые. Если знаменитый лейб-медик Петра Великого доктор Готлиб Шобер, посланный императором в 1717 году для исследования минеральных вод на Тереке только упомянул, что «в земле Черкесов Бештаугорcких очень славится прекрасный кислый источник», то П. С. Паллас, составив описание наших целебных ключей, не упустил случая подняться на вершину Бештау.

Паллас побывал на Кавказских водах в 1793 году. Его многочисленные научные труды издавались более на немецком и английском языках; одна из книг — «Путешествие по разным провинциям Российской империи» — хранилась в личной библиотеке А. С. Пушкина. Отрывки из книги Палласа, посвященной Кавказу, приводятся, например, в работе И. Апухтина «Гора Бештау и ее окрестности», но мы воспользуемся современным и более точным переводом с английского «Путешествия по южным провинциям Российской империи в 1793 и 1794 годах», выполненным И. А. Гориславским.

13 сентября 1793 года Паллас совершил восхождение на вершину, произведя с помощью барометра измерения высоты. По дороге он вел наблюдения горных пород, рельефа и растительного мира.

«Так как я намеревался изучить Бештау, — пишет Паллас, — то я взобрался на эту гору 13 сентября. Она часто окутана облаками до самого основания, и только вершина остается чистой. Обширное основание Бештау значительно возвышается над уровнем рек Кумы и Подкумы... Бештау не имеет скалистых пород, а состоит из очень древних известняков, которые формируют эту горную местность. Здесь изредка встречаются окаменелости. Гора занимает все пространство между двумя реками, и деревьев на ней нет, хотя они растут на четырех ее смежных отрогах. Внутренней стороной они соединены так называемыми «ослиными мостами», между ними — обширные лощины или долины. В середине возвышается над всеми пятая вершина, достигающая облаков. Она конической формы, с довольно острыми углами и такая острая у вершины, что на ней едва ли поместятся 10 человек. От главной вершины протянулись узкие отроги к четырем смежным вершинам. Именно за эту особенность гора обоснованно получила название Бештау, то есть «Пять Гор»... Ближе к самому высокому шпицу горы лес начинает редеть и переходит в карликовый. Кустарники растут на обрывистых выступах...

На вершине Бештау воздвигнута высокая пирамида из плоских камней, вокруг которых мы увидели ветви высохших деревьев. На камнях были нацарапаны надписи на татарском языке... К северу и востоку от Бештау, насколько можно охватить взглядом, простирается обширная равнина. В ясную погоду можно увидеть даже Кизляр и Каспийское море».

Чистота атмосферного воздуха в те давние времена позволяла, вероятно, достичь невооруженным глазом и морских пределов (по прямой линии от Бештау до западных берегов Каспия — более 300 километров), чего теперь лишены, увы, современные горовосходители.

Не обошел вниманием Бештау и знаменитый Ф. П. Гааз (тот самый — «у Гааза нет отказа»), побывавший на водах в 1809 и 1810 годах. Он открыл ряд источников, которые и по сей день снабжают нас целебной водой. В 1811 году в Москве вышла его книга «Мое путешествие на Александровские воды» (на французском языке), где ученый посвятил нашей горе много интересных страниц. Он считал, что в европейской части России нет горы выше Бештау, и сравнивал ее с Везувием. «На самом высоком плоскогорье, — пишет Гааз, — между Каспийским и Черным морями, словно вбитые в землю, стоят горы Бештау, из которых и бьют горячие ключи... Слово Бештау по-татарски означает «Пять гор» (Беш — 5, тау — гора) и относится к основной горе с пятью вершинами или к другим, окружающим ее пяти горам. С возвышенностей Ставрополя и Северной эти горы предстают в виде наростов на огромной равнине, которые выделяются как формой и расположением, так и содержащимися в них драгоценными сокровищами, исторгающимися из их недр дляоблегчения мук страждущих».

Гааз дважды поднимался на Бештау верхом. Контуры горы напоминали ему то киргизский колпак, то сидящую курицу с распластанными крыльями. Известно, что его проводником в поисках железного ключа был кабардинский князь Измаил-Бей Атажукин (впоследствии герой одноименной поэмы М. Ю. Лермонтова). Ученый исследовал горные породы, сделал много ценных ботанических и климатических наблюдений.

«Путешествие...» Гааза — большая экологическая поэма, нынешние «зеленые» охотно зачислили бы Федора Петровича в свои ряды. Узнав, что в давние времена лес густо покрывал Бештау и окрестности, но был в значительной мере истреблен человеком, Гааз занес в свои записки строки, полные праведного негодования: «Невероятно, как могли быть люди столь безрассудны и эгоистичны в своем необдуманном стремлении любым путем обеспечить собственное благополучие в ущерб потомству. Лишение последующих поколений необходимых ему деревьев можно сравнить лишь с кражей». Знаменитый доктор, как и его ученый предшественник, оставил описание вершины горы:

«Достигнув вершины длиной 20 и шириной 3 или 4 шага, пугаешься открывшейся горной бездны и восхищаешься великолепным видом на равнину и особенно на снежные вершины гор. С самого начала тропинки весь конус горы покрыт зеленью, скрывающей разбросанные камни, которые затрудняют проход лошадям». Гааз приводит все подробности своего восхождения и точные ориентиры для подъема и спуска, стараясь облегчить поиски правильного пути для будущих покорителей Бештау. «Так как взбираться на нее действительно несложно, чему обычно не верят, я надеюсь, что эти заметки вызовут интерес к подобной экспедиции. Люди, никогда не поднимавшиеся на высокие горы, будут признательны мне...».

Весной 1833 года в Россию прибыл геолог, натуралист и археолог Фредерик Дюбуа де Монпере, совершивший поездку по Крыму и Кавказу. Ученому удалось собрать огромный фактический материал, который он изложил в шеститомном труде «Путешествие вокруг Кавказа» (Париж, 1839-1843 гг.), удостоенном французским географическим обществом большой золотой медали. На русский язык переведен и опубликован только первый том, где есть несколько строк, посвященных нашей величавой вершине:

«Здесь начинаются обширные равнины, посреди которых вздымается Бештау, подобно маяку среди пустыни. Гора Бештау всегда была приманкой и местом сосредоточения народов, которые кочуют в степях, отделяющих Черное море от Каспийского; плодородные равнины, окружающие ее, часто оспаривались и переходили из рук в руки тем более, что все чудодейственные кавказские источники бьют вблизи этой горы».

Назовем еще работу академика Г. В. Абиха «Объясние геологического разреза северной покатости Кавказского кряжа от Эльбруса до Бештау» (1853). Трудно ожидать поэтических всплесков от автора исследования со столь ученым названием, но это именно Абих сравнил рельеф Пятигорья с архипелагом скалистых островов. Сравнение обретает реальность в зимние туманные дни, когда с Машука или Бештау можно наблюдать фантастическую картину: вся земля вокруг тонет в клубах сизого тумана, и только вершины окрестных гор возносятся над его волнистой поверхностью, словно острова в океане.

Читать на тему: Пушкин и Северный Кавказ (Автор: Л. А. Черейский)