А. С. Пушкин и Северный Кавказ

«Бич Кавказа»

Несомненной (если не главной) из заслуг генерала Лазарева перед славой русского оружия было то, что в составе полка, первым вступившего в Тифлис, находился в качестве его адъютанта Петр Степанович Котляревский. Судьба его необычна; в эпилоге «Пленника» Пушкин посвятил ему, как никому другому, десять полновесных строк.

Сын бедного деревенского священника, Петр Степанович Котляревский попал на военную службу волею случая. Однажды в метель в их доме остановился проезжий офицер, направлявшийся в войска Кубанского корпуса. Это был И. П. Лазарев — в будущем генерал-майор и командир 17-го егерского полка. Пережидая непогоду, он обратил внимание на способного мальчика и сумел убедить отца отпустить с ним сына. Редкая ли проницательность Лазарева тому причиной, или сама судьба направляла его в ту минуту, но выбор оказался счастливым и верным: ратный «почерк» Котляревского военные историки обычно сравнивают с суворовским.

В 14-летнем возрасте он принял боевое крещение у стен Дербента. Шесть лет тянул солдатскую лямку, а с получением первого офицерского чина был по ходатайству Лазарева переведен к нему адъютантом. Проделав в составе 17-го егерского полка труднейший переход, за грани Кавказа пробился и Котляревский. Перед ним лежали поля его будущих сражений, хотя в данном случае это выражение можно понимать только метафорически: путь к воинской славе пролег для Котляревского среди глухих ущелий и неприступных гор.

Взлет его был стремителен: к 30 годам он имел чин генерал-лейтенанта, золотую шпагу с надписью «За храбрость», орден святого Георгия трех степеней и орден святой Анны 1-й степени. И — семь ран за Персидскую войну. При штурме Ганджи его, раненого, вынес из-под огня молодой М. С. Воронцов — будущий генерал-фельдмаршал и наместник Кавказа. Даже он, один из высших сановников империи, с которым редко кто мог бы соперничать в знатности и богатстве, Воронцов считал этот случай чем-то исключительным в своей судьбе и позже распорядился отметить место ранения Котляревского особым памятником.

С началом XIX века Россия выдержала череду почти непрерывных войн с Персией и Турцией, уступая своим беспокойным южным соседям в живой силе и действуя иногда на два фронта. В 1805 году Котляревский участвовал в сражении на реке Аскерани, когда 500 наших егерей и мушкетеров спасли Грузию от нашествия. «Четырнадцать дней, — читаем в «Истории русской армии» А. А. Керсновского, — эта горсть храбрецов отбивала атаки 20000 персов (к которым присоединились еще подкрепления) — а после прорвалась сквозь их кольцо, перевезя по своим телам, как по живому мосту, обе свои пушки».

Зимою 1810 года Котляревский, проделав скрытный марш по заснеженным долинам, внезапным штурмом взял у турок крепость Ахалкалаки. В 1812 — дерзкой атакой разбил при Асландузе персов, потерявших под русскими штыками до 9000 человек. Котляревский же в рапорте оценил потери противника в 1200 убитых. «Напрасно писать 9000 — не поверят»,— сказал он.

В последнем для него бою под Ленкоранью три пули угодили Котляревскому в голову. Он бил извлечен из-под груды трупов и остался жив, но последующие почти сорок лет провел в физических страданиях и домашнем уединении, о чем и упоминает Пушкин в эпилоге поэмы.

В 1826 году, когда сын и наследник иранского шаха Аббас-Мирза вторгся с армией в российские пределы, о Котляревском вспомнили снова. Николай I, произведя его в генералы от инфантерии, просил принять командование в новой персидской кампании. «Уверен, — писал Котляревс-кому император, — что одного имени Вашего достаточно, чтобы одушевить войска, Вами предводительствуемые, устрашить врага, Вами поверженного...». Котляревский заплакал, но от командования отказался. Пушкин упомянул его еще раз — в дневнике 1834 года и снова назвал героем.

Индия, благодаренье Господу, осталась нами не завоеванной. Если кто и достиг ее пределов, то это не полководец, а тверской купец Афанасий Никитин. Что касается Персии, то «голубая родина Фирдуси», загадочный и опасный южный сосед еще долго манил русских поэтов. Там погиб Грибоедов, и персидский принц Хозров-Мирза привез нам цену его крови — знаменитый алмаз «Шах». В Персию собирался и Лермонтов, но, предпочтя «милый север», отправил в этот роковой путь своего Печорина. В персидских мотивах слышал что-то родное Сергей Есенин. Ну что ж, пусть лучше говорят музы, чем пушки.

Читать на тему: Пушкин и Северный Кавказ (Автор: Л. А. Черейский)