пятигорск | кисловодск | ессентуки | железноводск
Пятигорский информационно-туристический портал
 • Главная• СсылкиО проектеФото КавказаСанатории КМВ
СТАТЬИ • Зодчий Самуил Уптон • «Памятники Отечества»ОГЛАВЛЕНИЕ



 Статьи 

Зодчий Самуил Уптон

Самуил УптонМноголетняя продуктивная творческая деятельность архитекторов братьев Бернардацци по застройке городов Кавмнвод наглядно продемонстрнровала веем участникам градостроительного процесса значение и роль в таком строительстве архитектора-профессионала, причем архитектора хорошего. Это особенно важным было в условиях Кавминвод. где застройка практически начиналась «с нуля», почти на пустых площадках, в условиях сложного рельефа н других природных ограничений. Закладывались решения на многие годы вперед, и незаметная на этом этапе ошибка могла обернуться в будущем большими потерями. В чем был секрет Бернардацци. почему они долгие годы работали, успешно стяжая заслуженную славу там. где не прижился их предшественник архитектор П. Ф. Руска? Только ли в трудолюбии и в житейской дотошности?

Когда мы скороговоркой произносим слова «архитекторы братья Бернардацци», то мало кому из собеседников приходит в голову, что архитектором из братьев был ведь только один, младший, Джузеппе, а Джиованнн был каменотесом высокой квалификации, «каменных дел мастером», т. е. строителем. Один проектировал, а другой наблюдал за строительством, учил, показывал своими руками, как надо строить качественно и красиво. И в таком семейном творческом коллективе они складывали воедино и весь накопленный житейский опыт, и профессиональные знания, и вдохновение творческого процесса. И когда они закончили свои дни практически одновременно, с маленькой разницей всего в два года, застройка Кавминвод осталась без творческого руководства. Джузеппе (Иосиф) Бернардацци, архитектор, умер в 1840 году, а Джованни — в 1842 году. А в 1844 году наместником Кавказа стал князь Михаил Семенович Воронцов. В письме к Николаю I он следующим образом характеризовал увиденный им архитектурный уровень застройки Кавминвод: «После смерти братьев Бернардацци, оказавших величайшую пользу делу, которому они посвятили труд свой, на Водах нет никого достойного носить имя архитектора и все, что ни сделано, сделано дурно».

В конце августа 1846 года М. С. Воронцов докладывает Николаю I о состоянии дел на Кавминводах из Кисловодска. В числе прочего он пишет: «...я нашел необходимым преобразовать Управление минеральными водами и надеялся склонить к принятию сего дела в свои руки бывшего при здешнем корпусе дежурным штаб-офицером полковника Всеволожского, известного всем вообще в здешнем крае своим усердием, совершенным бескорыстием и опытною распорядительностью, и в надежде выбрать и определить для всех построении при Минеральных Водах хорошего архитектора я отложил приготовление материалов я начатие работ до приведения в исполнение сего предположения. В течение зимы все это устроилось по моему желанию, полковник Всеволожский принял ва себя предлагаемую ему должность, и архитектор Уптон, сын известного Вашему Императорскому Величеству английского инженера в Севастополе, получящий наилучшее образование по инженерной и архитектурной наукам, архитектором при Минеральных Водах».

Итак, решение принято, братьев Бернардацци в работе на Кавминводах заменит молодой архитектор из Севастополя, отца которого мимоходом Воронцов представил Николаю I на севастопольских доках. Зато молодого Уптона видимо давно приметил и успел узнать Воронцов по работе в Севастополе и Одессе, когда князь был полномочным наместником и генерал-губернатором Новороссии и Бессарабии. Да еще видимо питал симпатию к нему по сходству судьбы — как и Уп-тон, Воронцов получил домашнее образование в семье своего отца графа Семена Романовича — полномочного министра и российского посла в Лондоне.

Князь Воронцов не ошибся в молодом архитекторе. Уже через два года, 31 декабря 1848 года, наместник снова докладывает Николаю I: «Вашему Императорскому Величеству известно, что Кавказские Минеральные Воды требовали значительных построек и разного рода работ, дабы привести их в то положение, в котором они должны находиться по своим целебным свойствам и по местоположению. Для этого нужны были два средства: искусный архитектор и денежные способы. Первого я нашел в Севастополе в сыне того инженера Уптона, который занимается устройством севастопольских доков и на которого Ваше Величество изволили обратить личное внимание.

Крымский период работы С. И. Уптона, продолжавшийся в течение 13 с половиной лет, закончился в 1845 году. Уехав из Севастополя молодым, хотя уже и известным инженером, Уптон через пять лет работает на Кавказских Минеральных Водах как опытный мастер архитектуры. Хорошо подготовил сына инженер-полковник И. И. Уптон в домашних условиях — и по архитектуре, и по инженерным вопросам, и даже по гидравлике. Ведь даже водопровод в Пятигорске расширялся тоже по его проекту. А Кавминводам после Бернардацци с легкой руки М. С. Воронцова снова повезло на хорошего архитектора.

Переезд С. И. Уптона на Кавминводы совпал с реформами управления этим районом, начатыми назначенным в 1844 году наместником Кавказа князем М. С. Воронцовым. Да и сам приезд С. И. Уптона был одним из элементов этих реформ. Существовавшие на Кавминводах порядки и учреждения возникли еще в 20-х годах XIX века и ко времени назначения М. С. Воронцова уже требовали существенной корректировки, которая и была проведена в 1847 году. Созданная дирекция Кавказских Минеральных Вод состояла из управляющего Водами — генерала с правами военного губернатора и четырех членов дирекции: трех начальников врачебной, строительной и хозяйственной частей, а также архитектора, на должность которого был определен С. И. Уптон 12 ноября 1845 года. Сам переезд состоялся в конце 1845 — начале 1846 годов.

Переезд на Кавминводы для С. И. Уптона был достаточно трудным житейским этапом. Лишенный до сих пор ежедневных хозяйственных забот в семье отца в Севастополе, он полностью отдавался работе, не думая ни о заработке, ни о чиновничьей карьере. Теперь же, с переездом на Кавминводы, все эти заботы встали перед ним в полный рост. Не было подтвержденного документом формального образования. Севастопольская служба по контракту государственной не считалась, она не давала ни необходимого стажа на присвоение чинов, ни выслуги лет для повышения жалования. А деньги были нужны, появилась семья: в августе 1849 года родилась дочь, а в декабре 1852 года — сын. В 1851 году С. И. Уптон заканчивает строительство собственного дома.

Но сразу начинать заниматься своими делами было некогда. Длительное отсутствие архитектора на Кавминводах накопило множество проблем и потребности в проектах. И Уптон снова с головой погружается в привычную работу. Строительство целого ряда объектов во всех городах Кавминвод было начато после окончания проектирования почти одновременно в 1846, 1847 и 1848 годах. И только после этого появилась возможность вспомнить о себе

Звание академика Санкт-петербургской императорской Академии художеств С. И. Уптону было присвоено 4 апреля 1851 года, и буквально с этого же дня начался отсчет его стажа для присвоения чина. В связи с запозданием начала процесса присвоение чинов оформлялось задними числами, но при этом необходимый срок для присвоения следующего чина выдерживался неукоснительно. Таким же образом увеличивалось и денежное содержание за выслугу лет, отсчет которых начался со дня приема Уптона на работу в дирекцию Кавказских Минеральных Вод. И кроме того решением Санкт-петербургского «Кавказского комитета», утвержденным Николаем I, время работы С. И. Уптона еще в Севастополе на контрактной основе, но по казенным работам было зачислено ему в действительную (государственную) службу.

Возможно, к талантливому, трудолюбивому и безотказному Уптону было за что относиться и с симпатией, и с уважением.

Но вскоре ситуация изменилась. 6 ноября 1856 года в своем Одесском дворце умер светлейший князь Михаил Семенович Воронцов. А с начала 1862 года государственное управление Кавказскими Минеральными Водами было упразднено, дирекция Кавминвод ликвидирована, а сами Воды переданы в аренду частному лицу — действительному статскому советнику Новосельскому. Для С. И. Уптона из этого вытекала необходимость перехода на работу из государственной дирекции в частное управление, что лишало его всех недавно полученных привилегий государственного служащего. В таком же положении оказался коллежский асессор Дункан, младший врач Кавминвод. По их просьбе оба они были переведены на службу в канцелярию ставропольского гражданского губернатора, оставаясь в действительности работать на прежних местах. Это продлило срок государственной службы С. И. Уптона более чем на два года, до 29 июня 1864 года, т. е. до времени его отъезда из Кавминвод. Всего С. И. Уптон проработал на Кавминводах с 12 ноября 1845 года по 29 июня 1864 года, т. е. почти 19 лет. За этот период им был выполнен ряд проектов. Прежде всего, это Нарзанная галерея в Кисловодске. Здание находится в границах курортного парка, но расположено в самом его начале, в центре города. Построенная по проекту С. И. Уптона в 1848-1858 годах галерея использует естественный источник нарзана, к освоению которого приступили на пороге XIX века. Сменив несколько примитивных каптажных устройств и сооружений — кибиток для приема ванн и палаток-навесов, источник обрел наконец благоустроенное здание.

Первый проект нарзанной галереи был разработан архитекторами Бернардацци в 1838-1839 годах, но остался неосуществленным. Строительство галереи по проекту С. И. Уптона было начато в 1848 году. К этому времени на прилегающей к зданию территории существовали только два соразмерных ему здания: дом Реброва постройки примерно 1827 года и Ресторация, или дом Благородного собрания постройки 1823 года по проекту архитекторов Бернардацци. Оба эти здания были размещены на местности случайно, ориентируясь только на источник нарзана как на центр притяжения публики, приезжающей лечиться на воды. Поскольку освоение территории только начиналось, никаких отправных положений для проектирования нарзанной галереи не было. Но, приступая к такому проектированию, и Бернардацци, и Уптон не могли хотя бы для себя задаться какими-то элементами будущей проектной организации окружения нарзанной галереи. Имея сейчас проект Бернардацци и построенную галерею С. И. Уптона, мы можем путем их сопоставления проследить рождение замысла архитекторов, свободного от каких бы то ни было ограничений. Разница во времени между проектами составляет около 10 лет. Начинали Бернардацци, а спустя эти 10 лет Уптон «шлифовал» принятое братьями решение, дорабатывал его, корректировал и... увеличивал. Развитие курорта шло быстро, так же быстро росли потребности в лечении водой, и такое увеличение объема здания было закономерным. Вариантов композиции здания при одних и тех же внешних условиях могло быть множество. Но если Уптон как профессионал был согласен с предыдущим решением, то он из амбициозных побуждений никогда не отвергал его и с уважением относился к творчеству предшественников.

Надо сказать, что район, начатый строительством галереи, сформировался очень быстро, менее чем за 50 лет. В начале XX века появилась уже и планировка этой части города, и построены основные здания. На этой планировке еще мало зданий, но пробиты основные дороги и Тополевый бульвар, который замыкает нарзанная галерея. Парка нет, но уже определено его место в долине р. Ольховки. Место размещения нарзанной галереи определилось расположением источника нарзана, который включен в ее объем. Композиция самого здания галереи также обусловлена узкой долиной Ольховки и необходимостью «обтекания» здания потоками пешеходов. Поэтому все три блока здания: бювет, питьевая галерея и ванное отделение вытянуты в одну линию, а бювет «привязан» к источнику. Ванное отделение, образующее «городской» фасад здания, крупнее по объему, а в архитектурном отношении решено лаконичнее и строже. Западный парковый фасад галереи открыт на природу, легок и приветлив.

Общее решение проекта Бернардацци и построенного здания Уптона существенно различаются прежде всего своими размерами — авторы по-разному понимали участие, роль и значимость своего здания в градостроительной среде, его масштабность, его соразмерность существовавшему в момент строительства и (главным образом) его будущему окружению. А ведь именно внешние градостроительные требования к зданию определяют его будущий размер, общую массу, высоту, силуэт и другие внешние характеристики. Но именно этих градостроительных требований и не существовало в только рождающемся курортном Кисловодске, потому что нарзанная галерея была одним из первых зданий будущего знаменитого курорта.

Какими же исходными положениями задавались для себя архитекторы, определяя в частности размер здания? Надо сказать, что у зодчих была своя профессиональная мерка, косвенный масштабно-эстетический критерий, это своеобразный кисловодский природный ландшафт, который и сам имеет определенные масштабные характеристики, и подсказывает их проектируемой застройке. Правда, этой меркой надо было уметь пользоваться, это труднее, чем соразмерять с уже существующей застройкой, но можно. Кроме того, тут важны еще и какие-то аспекты личности архитектора — его опыт и интуиция профессионала, масштаб восприятия окружения. У Бернардацци и Уптона именно масштаб мышления был разным, поэтому различным получился и результат. Но раньше, чем вынести окончательное суждение, давайте послушаем современников строительства галереи...

«...Начата постройка галереи по плану архитектора Уптона в тяжелом стиле средневековой английской архитектуры. ...Нам остается теперь только удивляться размерам хотя великолепного, но тяжелого и непрочно построенного здания галереи, загромоздившего окружающую местность...»

«...Тут же, около самого парка, галерея нарзана, еще не оконченная, но уже гигантская, и архитектурой своей напоминающая грандиозные английские постройки XVI-XVII веков...»

Одинокое без окружающей застройки здание только что построенной галереи современники не приняли. Но неприятие длилось недолго. Уже к концу века вокруг галереи появилась застройка и все стало на свои места, здание оказалось соразмерным окружению. И кто может сказать сегодня, что здание нарзанной галереи «загромождает окружающую местность»?

В общем зодчие не ошиблись. Как некие крайности, оба масштаба были допустимы по градостроительным соображениям. Появившаяся позднее пространственно-разобщенная в окружении зелени застройка без конфликта смогла бы принять в себя и то, и другое. Для самих же зданий их размер не безразличен. Решение Уптона точнее, оно профессионально. Здание же Бернардацци, изысканное и изящное по архитектуре, тем не менее проиграло бы — оно смотрелось бы павильоном, а не сложным бальнеологическим комплексом, в котором были и ванны (в том числе паровые), и бассейны, и собственно нарзанная галерея (питьевая), и каптаж источника нарзана. В галерее Уптона были еще и гостиничные номера.

И, наконец, последнее, наиболее интересное качество Кисловодской нарзанной галереи С. И. Уптона, на котором следует остановиться особо, это ее стилистика. Я. Л. Махлевич пишет: «Подражание английской готике, воспоминание в камне о романтических замках прошлого с характерными шпилями и стрельчатыми проемами бокового фасада — нарзанная галерея стала яркой достопримечательностью, а также ключевым элементом, определившим планировку и характер застройки городского центра». Оставив в стороне вопрос о планировке, обратимся к стилистике здания, этой не оставляющей до сих пор равнодушными зрителей «готике» Уптона, его безукоризненному, творчески точному искусству архитектурной стилизации, которой так мастерски владел академик.

В море недолговечной периодики, газетных и журнальных статьях, путеводителях и туристских схемах, жонглируя не всегда понятной им архитектурной терминологией, авторы наперебой упражняются в использовании архитектурных определений-ярлычков: «постготика», «неоготика», «псевдоготика»... А была ли у Уптона эта «готика» вообще? Или только «воспоминание в камне» о ней, как хорошо сказал Я. Л. Махлевич. Давайте разберемся.

Противоречия между высокими идеалами, провозглашенными Великой Французской революцией 1789-1894 годов, и реалиями пришедшего на смену феодализму капиталистического общества вызвали разочарование в нем и стремление к идеализации докапиталистического прошлого. Романтические тенденции европейской культуры XVIII-XIX веков привели к появлению в архитектуре интереса к использованию стилевых особенностей и декоративных приемов средневекового зодчества — готического, мавританского и других. В профессиональной среде стилизация как творческий метод считалась допустимой, корректной и воспринималась с интересом.

Обращаясь к стилю для использования его в современном здании, надо было хорошо знать первоисточник, тем более такой сложный и многоплановый как готика. Без преувеличения можно сказать, что готика — это многовековый, меняющийся в течение времени своего существования образ мышления и образ восприятия в истории человеческой культуры, это эпоха в архитектуре стран Европы и стилизация здесь — это намного более глубокое понятие, чем простое заимствование нескольких узнаваемых деталей или приемов. Так к какой же готике обращался С. И. Уптон?

Условный термин «готика» относится к архитектуре и искусству эпохи зрелого феодализма (XII-XIV века), он четко привязан к этой общественно-экономической формации. Как стиль, как эстетическая архитектурная концепция готика выросла из ранних средневековых каменных сводов романской архитектуры в процессе роста профессионального мастерства каменщиков-горожан. Создав из камня каркас вместо сплошной кладки, они превратили эту строительную нервюрную конструкцию в каменное кружево тончайшего рисунка, в подлинное произведение искусства. Готические соборы строились иногда по несколько столетий, такая архитектура массовой быть не могла. Интерьер готического храма — это гулкое высокое помещение со стрельчатыми сводами, наполненное мощным звучанием величественной органной музыки и дымом ладана, пронизанным солнечными лучами, разноцветными от витражей-Мистическая окраска среды рождала экстаз религиозных верований, утверждала величие Божественного начала.

В готике строились, конечно, все типы зданий — и ратуши, и жилые дома, и укрепленные рыцарские замки. Использование конструктивных основ готики в чисто декоративных целях характерно для Англии XIV-XV веков. Переходным от готики к позднему английскому Возрождению был стиль Тюдор, названный по имени королевской династии, правившей в Англии с 1485 по 1603 год, т. е. весь XVI век. Именно этот стиль использовал С. И. Уптон в XIX веке в своем творчестве как основу для стилизации. Но только использовал, творчески переосмыслил, а не списал в чистом виде. Архитектура Уптона — это наша архитектура в отличие от той средневековой готики. Это оставшаяся романтика формы при нашем уже содержании, это именно «воспоминание в камне» может быть и о своих детских сказках тоже. И конечно же отнюдь не создание ярких достопримечательностей как главная цель творчества руководило Уптоном, хотя конечно в его творчестве присутствует и такая подчиненная задача в качестве средства. Стиль Тюдор характерен прежде всего отказом от многодельной сложной каменной конструкции стрельчатых каркасных сводов — одного из главных стилеобразующих элементов готики. Ее заменило обычное плоское балочное перекрытие с декоративным готическим рисунком каркаса на потолке. Лишившись главной конструктивной и эстетической основы готики, Тюдор сохранил ее хорошо узнаваемый внешний рисунок и детали — толстые каменные стены с зубчатым завершением, башни по углам здания, контрфорсы, высокие трубы, пилястры, заканчивающиеся пинаклями, стрельчатые проемы окон и дверей. Вместе с тем окна стали широкими, соединяющими интерьер с ландшафтом, вокруг здания появились газоны, цветники, водоемы и другие элементы паркового благоустройства вместо замковых рвов. По этому перечислению признаков легко узнать нарзанную галерею в Кисловодске.

Дела человека лучше всего можно понять через него самого. Каким у нас может сложиться образ С. И. Уптона? Большой, видимо, умница и добрый, не очень типичный англичанин — дружелюбный и улыбчато-открытый человек. Не за эти ли качества его любил высокий покровитель и друг светлейший князь Михаил Семенович? Сам умница и гуманист, сам увлекающийся и открытый. Впрочем, Воронцов, видимо, любил Уптона главным образом за работу — талант, разносторонность знаний, профессиональное чутье и трудолюбие. А трудолюбием он отличался отменным. Заполняя формуляр о службе в 1862 году, на вопрос, бывал ли в отпусках, он отвечает: «Не был. Ни разу.» Это за тридцать-то лет работы. Так поступать можно только при захватывающей любви к своей профессии. Когда изо дня в день идешь на работу, как на праздник. Видимо, так оно и было.

Уптон был внутренне порядочным человеком. Семейное воспитание наложило отпечаток на характер — был скромным до застенчивости. Способствовало этому и еще одно обстоятельство — Уптон плохо говорил по-русски. Одновременно с Уптоном в Пятигорске работал молодой архитектор Н. Д. Устинов. Директор Кавминвод Всеволожский в конце 1849 года пишет о нем: «...Помогал архитектору Минеральных Вод Уптону по нетвердому знанию сим последним русского языка».

Скромность Уптона неизбежно обуславливала у него чувство незащищенности и ранимости, которое, к счастью, сопровождалось чувством собственного достоинства. На неприятность со строящимся в Пятигорске, на собранные по всей России средства храмом Христа Спасителя, когда Уптон был отстранен от объекта, реакция зодчего была достойной и скорой — он уехал из Пятигорска навсегда. В свое время на подобное чиновничье хамство — пожалование самым низким чином 14 класса за честную добросовестную работу по строительству Пятигорска, другой зодчий, Джиованни Бернардацци, отреагировал иначе — он молча проглотил обиду.

Последние годы деятельности С. И. Уптона связаны с Владикавказом. Умер он в 1874 году и, как сообщалось в некрологе, «смерть его последовала мгновенно от удара...»

Читать на тему:
Архитектор С. И. Уптон (Статьи)
С. И. Уптон («Малознакомый Кисловодск»)
Уптон Самуил Иванович («Архитектура старого Пятигорска»)

Юрий Хоменко, «Памятники Отечества».



Хоменко Марина Юрьев  2010-06-23 12:02:12
Спасибо, интересная статья. Очень жалею что в трудные годы моя семья продала все книги по архитектуре.

[Ответить]
↑ +1 ↓


Оксана Хоменко  2022-12-14 13:15:00
Марина, добрый день!
Как можно с Вами связаться?

[Ответить]
↑ 0 ↓


В.А.  2022-12-14 14:12:49
Levi62@yandex.ru

[Ответить]
↑ 0 ↓

Страницы: [1]

Оставить комментарий

Ваше имя:

RSS
Комментарий:
Введите символы или вычислите пример: *
captcha
Обновить


Наместник на Кавказе П. С. Воронцов
Наместник на Кавказе А. И. Барятинский
Генерал Г. А. Емануэль
И раздалось мощное: «Я здесь!»
Кисловодск Антону Павловичу понравился
Командировки мастера Раева
Гостиная Благодать
Дачные кварталы Ессентуков
Станция почтовых дилижансов
Крепость у кислого колодца
Целебные воды и горы
100 лет Кавминводам
Поезда пошли на юг
Археологические реликвии Кисловодска и его окрестностей
Лечебный парк Железноводска
Дворец эмира Бухарского
Большой Провал
Дары Железной горы
Дар божий в руках государства
Прошлое и настоящее Курзала
Воплощение мечты товарища Серго
Грязелечебница Евгения Шреттера
Первая в мире энергосистема
Наследие Ивана Байкова
Фотолетописец Кавказа
Алябьев в Пятигорске
Дом генерала Верзилина в Пятигорске
Н. Львов - первый зодчий Горячих Вод
Мелодия, услышанная композитором
Проходившие останавливались пораженные
Зодчий Самуил Уптон
Братья Бернардацци - строители Пятигорска
Притяжение Белой Виллы
Два Кавказских года Льва Толстого
Домик Лермонтова
Первый в России памятник Лермонтову
На месте поединка
Тайна Лермонтовскрй могилы
Пишу из Кабардинской слободки...
Музыка гор
(О Н. Ярошенко)
В горах осталось его сердце
Горы производят странное впечатление на душу...
Пятигорск - колыбель «Орестеи»
...Утром пойду в парк
Добро пожаловать в Ресторацию
Где жили первые посетители Горячих Вод?
...Назвался к Дроздову
Памятные адреса
На кабардинской слободке № 252
Трижды рождавшаяся








Рейтинг@Mail.ru Использование контента в рекламных материалах, во всевозможных базах данных для дальнейшего их коммерческого использования, размещение в любых СМИ и Интернете допускаются только с письменного разрешения администрации!