Спелео

На пороге неизвестности

Подземный дворец

К концу экспедиции мы переехали на другой участок Караби. Владимир Николаевич уверенно вывел нас на небольшую водораздельную гряду, расчлененную на ряд холмов и покрытую крупными карстовыми воронками.

– Нет, не туда, – остановил он Эрика и Костю, которые бросились к огромной воронке с крутыми бортами. На этот раз вход в шахту открылся прямо у наших ног на водоразделе.

После завершения обязательного цикла геофизических наблюдений вниз уходит Костя. Метр за метром убегает в черный провал шахты капроновая веревка. Все глуше становится Костин голос, но вдруг до нас доносится восторженный возглас:

– Скорее вниз! Такого мы в Крыму еще не видели...

Вторым спускаюсь я. Лестница, привязанная к буксировочному крючку вездехода, сперва плотно прилегает к покрытому щебенкой пологому склону, затем резко перегибается на выступающей глыбе известняка и уходит отвесно вниз вдоль расщелины, забитой землей и местами поросшей мхом. На глубине восьмидесяти метров от поверхности сравнительно узкое горло шахты внезапно расширяется до девяти – двенадцати метров. Прямо как огромная бутылка! На противоположной стене шахты видно несколько небольших ниш. Затем у самой лестницы появляется каскадный натек, выползающий из небольшой горизонтальной щели. Он сопровождает меня почти тридцать ступенек – девять метров... Вот и дно шахты. Под входным отверстием нагромождены глыбы: очевидно, след древнего провала. На север и на юг, открываясь двумя величественными порталами, уходят огромные галереи. Много времени и сил пришлось потратить нашему небольшому отряду, чтобы заснять эту пещеру. Налобные фонарики казались в ней жалкими светлячками, поэтому Владимир Николаевич разрешил использовать для работы выносные автомобильные фары, питающиеся с поверхности от группы аккумуляторов. С хорошим светом дело пошло веселее.

Южная галерея начинается пятидесятиметровой крутой и потому очень сыпкой каменистой осыпью. Уже на ее середине свод галереи резко поднялся ввысь и образовал вытянутый обвальный купол высотой 20-25 метров. В свете фары хорошо видны рассекающие его в разных направлениях свежие трещины, еще не затянутые бахромой сталактитов. А вот и одна такая вывалившаяся глыба: пятнадцать метров в длину, десять – в высоту, четыре – в ширину. Вес этой громадины около 1600 тонн.

Дальше своды немного понижаются, то тут, то там их подпирают гигантские натечные колонны, украшенные в нижней части ребрами. Перед нами возникают то замысловатые резные карнизы, то тонкий горельеф заполненных кальцитом трещин на сводах заманчиво темнеющих ниш, отдельные сталагмиты, напоминающие головку цветной капусты, то окаменевшие струи водопадов. Затем галерея суживается до двух-трех метров и переходит в горизонтальный ход. Еще несколько десятков метров – и мы входим в небольшой зал, отгороженный от главной галереи слившимися сталактитами и сталагмитами. На дне его сплошное кружево тонких ребристых натеков – перегородок между ванночками. На дне некоторых блестит вода.

Вернувшись к входному стволу, продолжаем съемку. Натек, у которого висит лестница, оказался частью натечной колонны диаметром до четырех и высотой девять метров. Она как бы подпирает портал галереи, напоминающей исполинскую оркестровую раковину. Вместо музыкантов у ее стен располагаются причудливые группы сталагмитов, а вместо кресел для слушателей на покрытом глиной полу прихотливо разбросаны гнезда каменных голубей. В каждом из них по три-четыре испуганных светом фонарей птенца. Если продолжить сравнение, то вся северная сторона галереи – это огромный театральный занавес-задник, отделяющий сцену и зрительный зал от рабочих помещений, где монтируются и хранятся декорации. Через небольшое отверстие, забранное решеткой сталактитов, пробираемся «за сцену». Чего только там нет!

Вот причудливая ограда из мощных натеков и столбиков-колонн молочно-белых сталагмитов, выдержанная в лучших традициях тосканского ордера. Узкий проход в ней приводит в настоящий средневековый монастырь. Согласно канонам романской архитектуры, его небольшие камеры-кельи обнесены тяжелыми, грузными ордерными натечными колоннами. Крутой поворот, спуск по глинистому склону – и, как страж еще неведомых богатств подземного мира, перед нами предстает гном, одетый в широкие, свободно ниспадающие одежды, со сдвинутым набекрень острым колпачком на голове. Но стоит обойти сталагмит, как веселый гном превращается в сурового монаха, внимательно всматривающегося из-под широких бровей в гладь прозрачного озерка у своих ног... Что же видит монах в этом озерке? Может быть, его заинтересовали кристаллы известковых цветов на его дне? Или привлекли небольшие округлые пещерные жемчужины в ямках, выбитых падающими каплями? Мы идем как в волшебном царстве. В каждом уголке хода находятся новые поводы для восторженных возгласов.

Но что это за узкая трещина? Почти на 100 метров тянется она вдоль западной стены галереи, разрезая натечные колонны. Стены ее почти нигде не покрыты натеками, дно завалено обломками сталактитов и щебенкой известняка. Что послужило причиной ее образования? Давнее землетрясение? Или, быть может, трещина «раскрылась» при динамическом ударе обвалившегося свода пещеры? Наскоро подсчитываем объем глыб и кинетическую энергию, высвободившуюся при обвале почти сорокаметрового свода. Ого! Двадцать килотонн! Атомная бомба, разрушившая Хиросиму...

У прощального вечернего костра мы долго говорили о нашем общем открытии.

– Подумать только! Такая грандиозная пещера! Величественная, как храм! – восторгался темпераментный Костя.

– Может быть, так и назвать ее – Величественная? – предложил Эрик Галимов.

– Я думаю, что ее следует назвать именем Александра Александровича Крубера, – заметил Дахнов. – Этим мы воздадим должное его упорству и таланту исследователя. Ведь он первый занялся изучением подземного мира Крыма. А теперь я хочу задать несколько вопросов нашему консультанту по геологии.

Как вы будете измерять площадь и объем сложных по конфигурации пещер? – спрашивал он, критически рассматривая наши карандашные наброски. – Не следует ли обратить особое внимание на изучение микроклимата пещер? Не намерены ли вы в будущем использовать геофизические методы исследований? Что вы думаете о возможности применения изотопного анализа для определения времени образования различных натеков? Профессор не спеша разбирал мои не всегда внятные ответы, помогал наводящими вопросами, подсказывал лучшие пути исследований.

– Это настоящая спелеологическая целина, и, чтобы «поднять» ее, Комплексной карстовой экспедиции понадобится не один сезон, – резюмировал он. – Остается пожелать вам успеха в этих нелегких исследованиях.

– Как не хочется уезжать, – вздохнул Эрик Галимов, откинувшись на спину и как бы обнимая руками глубокую вечернюю синеву южного неба.

– Только познакомились с пещерами Караби – и уже пора в путь, в Москву. Завидую я вам, крымчанам, – добавила Галя, студентка-астроном, «по совместительству» работавшая в отряде Дахнова поварихой. – Такие пещеры и... такие звезды! Смотрите: вон там, левее и ниже Большой Медведицы, созвездия Геркулеса, Змеи, Ящерицы, кольцеобразная туманность в созвездии Лиры... – И созвездия возникали перед нами из отдельных звезд, послушно садившихся на ее закопченный пальчик...