Спелео

От хода конем до Молодежной

В лагерь прибыло «молодое поколение» спелеологов десятиклассники Даниил Усиков, Виктор Бражкин, Александр Ларионов. Это сильные, проверенные ребята, воспитанники Горного клуба Симферопольской областной детской туристской станции и наши постоянные помощники по разведкам и раскопкам легкодоступных пещер и неглубоких колодцев. В шахты их до сих пор не пускала строжайшая инструкция по технике безопасности, носившая силу закона в шахтном отряде: до шестнадцати лет спуск в полости глубже 20 метров запрещен. И вот в этом году миновал заветный рубеж! Продемонстрировав всем новенькие паспорта, молодое поколение решило заявить о себе, пройдя знаменитый Ход Конем. Костя Аверкиев еще до создания Симферопольской секции спелеологии не раз мечтал спуститься на дно Бездонного колодца. Но для спуска в него мало крепких мускулов и воли. Нужны снаряжение, время и хороший коллектив. Тогда Костя решил найти шахту в окрестностях Бездонного, через которую, может быть, удастся попасть в галерею на его дне, минуя 145 метровый отвесный ствол. Это и был тот самый «ход конем», которым грозился Аверкиев после штурма Бездонного. Ну и что! Не нашли подземной реки в Бездонном, найдем ее в Ходе Конем, уверял нас Костя. И действительно, такая шахта нашлась. Правда, вела ли она к воде, осталось неясным. В сентябре 1959 года мы спустились в нее на 154 метра. Шахта продолжалась, но проникнуть в следующий колодец через узкую, пятнадцатисантиметровую щель никому не удалось. За шахтой так и закрепилось неясное непосвященному имя «Ход Конем».

Ларионов, Бражкин, Корнысь и их друзья, которым еще несколько лет назад по возрасту можно было доверить только вспомогательные работы на поверхности, сделали уже четырнадцать выходов в Ход Конем. Четырнадцать раз они преодолевали 70метровый входной ствол, протискивались в расширенные зубилом до двадцати сантиметров щели и долбили, долбили... Каких только хитростей не потребовала эта коварная шахта! Стенки особенно узкого колодца, где нельзя развернуться, чтобы ударить по зубилу молотком, обливали концентрированной соляной кислотой. Доставали какието особые победитовые наконечники к быстро выходящим из строя зубилам. Потом пронесся слух, что ребята намерены раздобыть неразорвавшийся немецкий снаряд и приспособить его к делу на глубине 174 метров... Пришлось вмешаться «старикам» и призвать к порядку «авантюристов».

Но факт оставался фактом: шахта «росла» и в 1966 году достигла внушительной глубины 213 метров. Ход Конем мы по инерции называли просто шахтой, хотя сразу же почувствовали разницу между его узкими, промытыми водой щелями и округлыми стволами нивальнокоррозионных колодцев и шахт. Следы текучей воды здесь встречались на каждом шагу: в стене входного колодца прорезан желоб, заканчивающийся углублением в полу, которое выбито водопадом; в дресве известняка тух и там промыты неглубокие русла; стенки многочисленных поворотов отшлифованы водой. В плане Ход Конем напоминал готовую к броску змею с приподнятой на длинной тонкой шейке треугольной головкой. Но почему шахта образовалась именно здесь, почти в центре нижнего плато? Может быть, она связана с разломной зоной, пересекающей Чатырдагский массив от борта до борта? Подтверждение этому мы нашли на глубине 85 и 178 метров от поверхности в виде крупных, хорошо ограненных кристаллов исландского шпата. Это была первая, но не последняя находка исландского шпата в карстовых полостях Крыма. И всегда появление этих изящных минеральных образований свидетельствовало о близости крупных тектонических нарушений, вдоль которых некогда стекали подземные воды. Позднее, в шахте Каскадной, мы еще нагляднее ощутили, как действует подземный размыв, эрозия. В ней часто были размыты, не только известняки: глубокие желоба пропиливали даже многометровые натеки! Значит, вода бушевала здесь намного позже, чем сформировались и частично заполнились натеками основные галереи полости. Откуда берутся такие подземные потоки? Сливаются из отдельных струек инфильтрационных вод прямо под землей? Или берут начало на поверхности? Может быть, сперва они мирно текут по склонам и днищам котловин, а затем поглощаются незаметными трещинами в известняках? Эти вопросы очень интересовали нас, так как становилось ясно, что самые глубокие из карстовых шахт Крыма это именно эрозионные шахты, связанные с поглощением древних поверхностных водотоков.

Есть ли эрозионные шахты на Караби? Пока мы не встречали их. Честь первой находки принадлежит как раз молодежной группе, героям штурма Хода Конем. Группа в составе Виктора Бражкина, Даниила Усикова, Саши Клюквина, Валерия Шарапова и их старших товарищей Николая Павлова и Владимира Байцони, курсантов сбора спелеологов, прочесывала один из далеких восточных районов Караби. Полтора часа холостого хода от лагеря по уже прочесанным квадратам и вот район работ. Не успели пройти и сотню метров, как Владимир из небольшой, заросшей лесом воронки возвестил о первой находке. Входное отверстие полости невелико всего метр в диаметре. Старший группы Николай Павлов поручил Виктору и Даниилу сделать ее съемку, а сам остался на страховке. В поисковый маршрут снаряжения брали немного: метров сто лестниц да чуть побольше страховочной веревки. Сбросив камни с первого, двадцатиметрового уступа, ребята спустились ниже. Небольшая площадка на глубине 63 метров заворачивает к горлу следующего колодца. Восемь секунд чистого полета, удар, и снова свист летящего камня, постепенно замирающий в глубине шахты... На следующий день группу Павлова усилили еще несколькими отрядами, сняв их с прочеса самых дальних районов. К концу дня и моя группа, работавшая неподалеку, подошла к неприметной воронке, из которой начиналась новая шахта, окрещенная Молодежной. Сидя на земле, скупыми, размеренными движениями Саша Клюквин выбирал страховку. Кто поднимается? Штенгелов, ответил он, не отрывая взгляда от идущей рывками веревки.

В отличие от обязательной в альпинизме свободной страховки, необходимой для того, чтобы не сорвать скалолаза, ищущего зацепки, при подъеме по лестнице у нас принята жесткая страховка. Поэтому по выходу веревки всегда можно судить о состоянии поднимающегося спелеолога. Сейчас ясно: Женя очень устал... Он только вчера вернулся из Москвы, это его первый выход после длительного перерыва.

Во входном отверстии показывается покрытое крупными каплями пота лицо Штенгелова. Отдышавшись, он говорит: Когда я начал подъем, Бражкин, Усиков и Коган уже поднялись на отметку 202 метра. С глубины 63 метров, где остановилась вчера разведочная группа, идет пролет 50 метров, затем 89 метров. Ну а потом мелочь: 46 и 13. Общая глубина 260... Мы переглянулись. Вот это да... Восемьдесят девять метров сплошного пролета это почти предел спуска с применением одних лестниц, без лебедки. Страховка на такую глубину уже ненадежна: при срыве веревка растягивается на семьвосемь метров, как пружина... Быстро темнеет. Становится ясно, что надо составлять из нашего, тоже уставшего, отряда вспомогательную группу. Вниз докричаться можно? спрашиваю я, становясь на страховку вместо Саши Клюквина.

Только до первого уступа. Там, на 50 метрах, уже десять часов сидит Юра Шаповалов, а на 113 Юра Баулин... На смену первому Юре уходит Игорь Черныш, а второму Гена Пантюхин. Томительно тянутся часы ожидания. Мы знаем, что наши товарищи, изнемогая под тяжестью снаряжения, медленно движутся вверх, но ничем помочь им не можем: на уступах нет места для лишнего человека. Позже Игорь Черныш так описал в своем дневнике события той ночи: Вот и уступ, он довольно просторный. На нем глыбовый навал и груды веревок. На вбитых в стену крючьях укреплена следующая лестница. Чтобы избежать камнепадов сверху, ухожу с уступа и заклиниваюсь в распоре между дальними стенками колодца. Проходит долгий час сидения над пропастью, пока снизу раздается долгожданный возглас: Выбирай страховку! Идет рюкзак с приборами, осторожно! Напрягаясь всем телом, подтягиваю к себе неподатливую, мокрую и пружинящую, капроновую веревку. Затем начинают подниматься товарищи. Вытаскиваем лестницы из нижних колодцев. Каждая ступенька так и норовит зацепиться за какойнибудь выступ. Руки уже устали, ноги дрожат от напряжения...

Часа через полтора поднята последняя лестница. Валерий Галактионов, сидевший на небольшом уступчике ниже меня, выходит прямо наверх, за ним поднимаются Витя Бражкин, Борис Коган, Даня Усиков. Теперь во всей шахте нас только двое Геннадий и я. Скоро два часа ночи. Когдато мы выйдем на поверхность? Геннадий, ты скоро? Иду, иду. Лестница чтото запуталась. Пантюхин прилепился к гладкой, мокрой стене и старается распутать сбившийся в клубок конец лестницы и свою страховочную веревку. Наконец ему это удается. Освободившаяся лестница подпрыгивает, страховка ослабевает, и в тот же миг раздается возглас: Падаю!.. Инстинктивно зажимаю веревку. Рывок! Геннадий успел зацепиться за небольшой уступчик, натянувшаяся веревка помогла найти недостающие точки опоры.

Страхуя друг друга, мы поднимаемся на поверхность, постепенно пропуская впереди себя все 260 метров лестниц, скрепленных между собой карабинами. Наверху их принимают товарищи, расцепляют, скручивают в мотки... Через день, обрабатывая материалы съемки и составляя описания этой сложнейшей шахты Крыма, мы получили полное подтверждение своих предварительных гипотез. Шахта Молодежная также относится к типу шахтпоноров! Как и в Ходе Конем, в ней обнаружены размытые карманы, заполненные глиной. А в глине сидят идеально ограненные прозрачные кристаллы исландского шпата...