Христианское храмовое зодчество Северного Кавказа

Крестово-купольные храмы Алании X в.

Научно доказанная хронология строительства сохранившихся пяти крестово-купольных зданий Алании - трех Зеленчукских, Шоанинского и Сентинского храмов - не разработана. Исследователями определен лишь общий период строительства - X в. Однако представляется разумным вывод В. А. Кузнецова о том, что одновременное строительство пяти крупных и дорогих зданий маловероятно. Поэтому выскажу лишь некоторые предположения относительно последовательности строительства, основанные на сопоставительном анализе архитектурных особенностей, строительной техники, исторических документов, а также мнений исследователей.

Южный храм расположен непосредственно на территории Нижне-Архызского городища и имеет ряд особенностей по сравнению со Средним и Северным храмами. Прежде всего, обращает на себя внимание латитундиальное построение основного помещения для молитвы, что определялось наличием глухой западной стены и алтарной преграды. Эффект зажатости усиливается расположением основного и единственного на настоящий момент входа с северной стороны здания, а также наличием внутри основного зала опорных столбов довольно крупного для столь маленького помещения сечения (78 х 75 см), членящих и без того узкое пространство на еще меньшие пролеты. Внутренний обмер храма - 6,15 х 7,80 м (по среднему нефу); подкупольный квадрат - 1,75 х 2,75 м (по углам опор). Пролет западного поперечного нефа - также 1,75 м. В связи с этим необходимо отметить, что тесное, размером в среднем 2 х 3 м, прямоугольной формы помещение святилища с боковым входом, требующим поворота к основному сакральному фронту, является неизменной принадлежностью горской культуры.

Как видно на фотографии Е. Д. Фелицына 1882 г., первоначально храм имел второй, возможно, основной вход с западной стороны. Он был сильно смещен относительно оси алтаря влево. На фотографии отчетливо видно, что этот вход не прорублен, а был выложен изначально. Об этом свидетельствует кладка углов проема и огромная перемычка из цельного камня.

На фотографиях также видно, что кладка храма неоднородная. Нижняя часть, примерно на высоту 140 см, сложена из циклопических квадров с перевязкой углов на толстом слое раствора. Такая кладка характерна для местных сооружений VIII-X вв., примером является Хумаринское городище. Циклопическая кладка идет не по всему периметру здания, а заканчивается примерно перед окном южного фасада. Далее идет грубая кладка более мелким камнем на тонком слое известкового раствора. Оконные завершения выложены в технике ложного свода или с использованием полукруглых перемычек из цельного камня. Можно предположить, что различия в кладке вызваны своеобразной «реконструкцией» языческого святилища под христианский храм, проведенной в X в.

В пользу такого предположения говорит еще одна особенность плана Южного храма - наличие выступа в 30 см в месте примыкания апсиды на северном фасаде здания. В. А. Кузнецов объясняет данный выступ монашеской переделкой конца XIX в. «Монахи устроили в стене нишу , находящуюся против северо-восточного пилона. Она настолько ослабила стену на этом участке, что ее пришлось подкрепить с внутренней стороны контрфорсом шириной 9 см, а снаружи стена была нарощена на 30 см». Но кроме указанного выступа мы видим смещение окон в центральной и северной апсидах относительно их осей и относительно центральной оси храма. При этом пролет крайних апсид по наружному обмеру одинаков и составляет 2,60 м, пролет центральной апсиды - 3,26 м. Длины полуокружностей боковых апсид также совпадают и составляют 500 см. Большая сторона подкупольного квадрата три раза укладывается по длине храма изнутри. Пролет центральной апсиды между опорами совпадает с пролетом северной апсиды и также составляет 1,75 м. Если бы выступ был результатом «реконструкции» монахов XIX в., то вряд ли была бы столь точная симметрия апсид снаружи и закономерность построения плана, наоборот, они были бы нарушены. На мой взгляд, выступ на северном фасаде - результат «реконструкции» X в., и получился он по причине пристройки апсид к существующему прямоугольному объему святилища.

Ориентация Южного храма также подтверждает предположение, что он построен на основе более древнего культового объекта. Азимут здания составляет 72° по наблюдениям А. А. Демакова, который в связи с этим также высказал предположение, что Южный храм построен «на месте какого-то более древнего храма». По сравнению со Средним и Северным храмами Южный храм направлен не на восток, а на ось ущелья, как было принято для языческих святилищ.

Наконец, отличительная особенность крестово-купольной композиции Южного храма - вытянутый по продольной оси подкупольный квадрат и, как следствие, эллипсовидная форма барабана - также может быть объяснена высказанным предположением. Вполне возможно, что в реконструируемом святилище столбы уже были, и данная форма получилась вынужденно. Опирание сводов на столбы также обращает на себя внимание в контексте высказанного предположения. Арки опираются на выступающие из стен и надколонные пяты-импосты из цельного камня. Такое опирание отлично от выполненного в Среднем и Северном храмах.

Средний храм расположен в 100 м к северу от Южного храма, ближе к берегу р. Большой Зеленчук. Северный вход его ориентирован на так называемый «астрономический круг» - круглое в плане сооружение диаметром 88 м, вписанное в правильный восьмигранник. В центре круга сохранились руины небольшого объекта. Техника кладки этого сооружения - местного характера, сухая, с перевязкой небольших точеных камней.

Длина Среднего храма по внутреннему обмеру - 20,20 м, ширина - 11,66 м, высота от пола до пяты купола - 15 м. Объемы храма перекрыты хорошо сохранившимися каменными Коробовыми сводами, по которым была выполнена кровля из тонких каменных пластин, положенных с напуском. Признаков черепичного покрытия В. А. Кузнецовым не обнаружено. Внутри храм освещается 25 узкими окнами и двумя люнетами входов, с выделением подкупольного квадрата. В центральной апсиде находится престол высотой 1,4 м. Д. М. Струковым в 1886 г. в храме зафиксированы одноступенчатый синтрон и солея, проходящая по линии предалтарных опорных столбов. Внутри Средний храм был оштукатурен и расписан фресками, частично опубликованными Д. М. Струковым и В. А. Кузнецовым.

В Среднем храме В. А. Кузнецов отмечает следующие особенности: отсутствие явно выраженных «столбов» - опор крестово-купольной системы, «столбы» фактически не отделены от стен; наличие трех апсид, средняя несколько шире боковых и выдвинута на восток; удлиненная западная ветвь креста. Он также указывает на латитундиальность плана и объясняет ее «малоазийской ориентацией строителя». По моему мнению, такая форма основного помещения, как и в Южном храме, объясняется скорее влиянием дохристианских пространственных представлений. В пользу подобной версии свидетельствует также господство в данном здании поперечной оси, подчеркнутой боковыми входами и ситуационным расположением храма на территории городища. Судя по ситуации, боковые входы играли если не большую, то по крайней мере равную роль при посещении храма .

Анализ Среднего храма показывает, что первоначально он должен был иметь планировку в виде «свободного» креста. Это, прежде всего, подтверждает шов в северной стене храма, который на высоте 4,25 м переходит в сплошную кладку.

В. А. Кузнецов высказывает такую версию как предположение, но в ее пользу говорит еще ряд признаков. По свидетельству В. А. Кузнецова, в фундаменте шов не отмечен. В стене, отделяющей алтарь от находящегося с севера жертвенника, проем смотрится разобранным, а не сложенным изначально. В основании проема находятся два больших камня, один из которых размерами 30 х 80 х 100 см выступает в проем, сужая его на 40 см. Очевидно, при разборке проема эти камни не стали вытаскивать, а сам проем из-за сужения сделали шире, чем в дьяконник. Проем в жертвенник -92 см, с отступом от «столба» на 38 см, в дьяконник - 79 см, без отступа от «столба».

Принятое в процессе строительства решение о пристройке апсид подтверждает приведенное выше предположение о стремлении к латитундиальному построению главного пространства, протяженность которого в ширину в случае «свободного» креста читается только изнутри, в случае же пристроек дополнительных апсид - также и снаружи. Возможно, что на решение о пристройке дополнительных апсид повлияла композиция более раннего, по моему мнению, Южного храма.

Характерной особенностью Среднего храма является тектоничность построения его внутреннего пространства. Все ячейки получившегося варианта крестово-купольной системы выделены в интерьере сложенными из камня арками-ребрами, чему соответствует изменение высот объемов снаружи. В интерьере нет декоративных деталей. Конструктивными элементами и степенью точности размерных построений подчеркнута иерархия внутреннего пространства. Центральный подкупольный квадрат идеально точен в размерах - 385 х 385 см и подчеркнут подпружными арками. Все арки одинаковой ширины - 66 см, несмотря на разную ширину «столбов» - 132 и 160 см. Между тем размеры северного и южного нефов не отличаются точным соответствием - 270 и 250 см, что подчеркивает их второстепенность в пространстве храма. При анализе плана Среднего храма становится очевидным стремление строителя выделить подкупольное пространство при помощи продольной оси. Для этого западный неф сужается к подкупольному пространству путем введения уступов и пилястр в стенах, причем довольно значительно - на 120 см.

Хочется отметить наличие в Среднем и Северном храмах конструктивно-декоративного элемента, не имеющего аналогов ни в архитектуре Византийской провинции, ни в архитектуре церквей Абхазии, сходство с которыми обоснованно подчеркивает В. А. Кузнецов. Это проемы-люнеты подковообразной формы над боковыми входами. В Среднем храме они хорошо сохранились и видны в настоящее время, в Северном они переложены в настоящее время, но были зафиксированы В. А. Кузнецовым в 1961 г. Конструктивно такая форма люнета ничем не обоснована - она могла быть и полуциркульной. Сходство необычных форм люнетов сближает датировку Северного и Среднего храмов, обнаруживая принадлежность к одному строительному периоду мастеров одной школы. Интересная особенность конструктивного выполнения этого элемента замечена нами в Среднем храме. Затяжкой для данной арки являются плиты из цельного камня, которые, очевидно, трудно было найти или изготовить. Размер плиты на южном фасаде - 120 х 64 х 10 см, соответственно проем двери 104 см. На северном фасаде плита-затяжка меньше - 110 х 62 х 10, в связи с этим проем там уже - 96 см и ось его сбита по отношению к оси люнета, который выполнен в тех же размерах, что и южный. При этом люнеты и проемы выложены тщательно отесанным камнем, что исключает возможность более поздней переделки.

В Северном храме композиция «вписанного» креста получает полное развитие. Это - наиболее крупный и монументальный храм, предположительно кафедральный собор Аланской Епархии в X в. Длина здания с притвором по внутреннему обмеру - 24,60 м, ширина с притворами - 19,50 м. Подкупольный квадрат - 3,18 х 3,20 м. Без притворов длина с нартексом внутри - 19,2 м, ширина - 9,20 м, в чем В. А. Кузнецов отмечает соблюдение принципа Витрувия о том, что ширина храма должна быть вдвое меньше длины. Длина Северного храма без притворов с толщиной стен соответствует длине северного храма монастыря Липса в Константинополе (21 м), построенного в 908 г. А. И. Комеч также сближает верхнекубанские храмы Алании с этой церковью монастыря Липса, построенной в 908 г., и с Мирелейоном (Будрум Джами) Константинополя, воздвигнутым императором Романом Лакапином около 930 г.

В плане Северный храм трехапсидный, в интерьере разделен на три нефа двумя парами опорных столбов прямоугольного сечения (99 х 110 см), несущих подпружные арки и паруса из плинфы. Средний неф шире боковых, соответственно средняя апсида выдвинута в сравнении с боковыми. Ширина боковых нефов в свету одинакова и составляет 2,10 м. С севера, юга и запада к храму примыкают открытые притворы. Раскопками В. А. Кузнецова в центральной апсиде открыт облицованный цемянкой трехступенчатый синтрон и двухступенчатая солея, отделявшая алтарную часть храма.

Судя по полуциркульному проему над центральным проходом в молитвенный зал, над нартексом должен был находиться второй этаж - хоры, опиравшийся на две арки из плинфы. На хоры вела деревянная лестница, пристроенная к северной стене нартекса и начинавшаяся с небольшого четырехступенчатого каменного возвышения в северо-западном углу. В этом углу В. А. Кузнецовым обнаружена древняя крещальня. «Последняя представляла примыкающий к паперти с восточной стороны кубический резервуар из пяти тщательно подогнанных плит - четыре стеновых, пятая плита пола с отверстием для спуска воды диаметром 5 см. Размеры резервуара по плитам: западной - 1,32 х 72, восточной - 72 х 50, северной - 1,0 х 90, южной - 1,32 х 88 см, плита пола - 90 х 72 см. Изнутри и снаружи плиты были облицованы коричнево-розовой цемянкой толщиной 2-3 см, герметизировавшей щели между плитами. Нет сомнения в том, что это купель, наполнявшаяся водой из ручья, протекавшего рядом с храмом по балке Церковной, и это обстоятельство объясняет выбор именно данного места для строительства храма: обряд крещения происходил постоянно и требовал много воды, после каждого таинства спускавшейся из купели».

Во внутреннем пространстве приоритетным в восприятии становится направление «восток-запад». При этом ориентация Северного храма выполнена строго на восток - азимут храма 89°. Северный храм был построен как кафедрал Аланской епархии, видимо, поэтому в композиции его плана наиболее сильно проявилось византийское влияние. Главный молитвенный зал уже не является латитундиальным пространством, как в Среднем и Южном храмах. Главный вход в храм осуществляется через высокий портал западного притвора шириной 145 см, в боковые нефы ведут еще два портала шириной 93 см.

Таким образом, главное молитвенное помещение имеет форму, вытянутую в продольном, а не в поперечном направлении. Для того чтобы окончательно нивелировать значение поперечной оси, входы из боковых приделов сильно смещены к западу, а сами притворы расположены со сдвижкой относительно друг друга и относительно поперечной оси подкупольного квадрата. Кроме того, боковые притворы являются открытыми, что делает их работающими на наружное, а не на внутреннее пространство. Сохранение поперечной оси подтверждается наличием в восточных стенах открытых портиков ниш, в которых предположительно отправляли свои требы те, кто по разным причинам не мог входить в храм.

Исходя из всего вышесказанного можно сделать предположение относительно последовательности возведения трех главных храмов Нижне-Архызского городища. Первым в начале X в. на базе древнего святилища был возведен Южный храм, затем через некоторый промежуток времени - Средний. Последним в середине X в. был построен Северный храм.

Шоанинский храм неоднократно описывался. Первое упоминание принадлежит Г. Ю. Клапроту, который отметил, что местные черкесы церковь и гору называют «клисси» (от греч. «экклесиа» - церковь) и связывают это здание с «френками», т. е. европейцами. Архитектурные обмеры Шоанинского храма впервые сделал в 1829 г. главный архитектор Пятигорска И. Бернардацци, которого поразило «самое ее построение по всем правилам искусства и прочность» церкви. По сведениям А. Фирковича, в Шоанинском храме «на правой стороне алтаря изображен крест, окрашенный в средине желтою, а по краям черною краскою; в средине его виден терновый венец; по сторонам же креста полустертая греческая надпись: ок... евон... Дтугос леонос (вероятно, имя раба Божия Леона, соорудившего крест), в нижней части креста: ANAPEAC ОСТНС (Андрей... ?)». В 1895 г. В. М. Сысоев под северной его частью нашел каменный склеп размерами 2,58 х 2,13 х 1,60 м.

В плане Шоанинский храм представляет трехапсидное здание типа «вписанный крест» с четырьмя квадратными в сечении столбами (70 х 70 см), несущими подпружные арки и главу. Центральная апсида шире боковых, с ними она соединена арочными проемами. Ширина боковых нефов от опорных столбов до стен - 1,69 м, центрального - 2,40 м. С севера и юга храм имеет закрытые притворы с входными проемами, с запада притвора нет, так как западный фасад выходит к отвесному обрыву материковой скалы, но есть входной проем, отмеченный исследователями еще в XIX в. Длина здания по внутреннему обмеру - 11,40 м, ширина - 9,02 м, высота примерно равна длине. В боковых апсидах сохранилась одноступенчатая солея.

Здание храма стоит на специально возведенной субструкции с западной стороны, которая на уровне западного входа имеет слегка выступающий цоколь, идущий по всему фасаду до выходов скалы. Кладка этой нижней платформы отличается грубостью и нерегулярностью, хотя углы, так же как в храме, выведены из более крупных камней. Кроме этой субструкции оригинальными деталями Шоанинского храма являются надоконные завершения, выполненные из цельных каменных плит с полуциркульным вырезом, аналогичные применявшимся в башенных сооружениях. Сходство с башнями придает также и техника возведения здания при помощи деревянных закладных деталей, выполняющих роль лесов. По завершении работ деревянные вставки отпиливали. Многими исследователями Шоанинский храм датируется X-XI вв.

Сентинский храм возвышается на высоком утесе Бурун-сырт над аулом Нижняя Теберда (бывшие аулы Сенты и Джамбулат), по левую сторону р. Теберды. Здание храма кажется легким, парящим над массивами гор, как издалека, так и вблизи. Оно прекрасно гармонирует с окрестным пейзажем.

Сентинский храм представляет собой постройку типа «свободный крест». Алтарная часть обращена строго на восток. С запада, севера и юга к рукавам креста пристроены притворы со входами. Относительно этих притворов существует мнение, что они возведены в XIX в. монахами, однако на фотографии XIX в., сделанной до «реконструкции», хорошо видно, что притворы уже существовали. Снаружи апсида оформлена шестиступенчатым цоколем, символизирующим горнее место. Центральная часть храма увенчана цилиндрическим барабаном с восемью узкими окнами. Опорой ему служат подпружные арки, выложенные, по свидетельству И. А. Владимирова, из каменных призм. Длина храма с запада на восток по внутреннему обмеру без притворов - 9,20 м, с юга на север - 6,70 м, высота до карниза барабана около 11 м. Подкупольный квадрат (3,0 м) сужается к алтарному проему до 2,91 м. Глубина северного и южного рукавов креста одинакова и составляет 1,85 м, западного - 2,1 м.

Храм описывали Я. Рейнеггс в 1776 г., И. А. Гюльденштедт в 1780 г., Я. Потоцкий в 1790 г., И. Бернардацци в 1829 г., который выполнил первые обмеры храма. В его отчете имеются интересные детали, касающиеся росписей церкви, самого состояния памятника: «Внутренность его покрыта разными изображениями (al fresco) из земной жизни Спасителя. Сия живопись... довольно хорошо сохранила живость своих красок. В алтаре, над тремя окнами, видно большое изображение Божьей Матери, а над оным Тайная Вечеря».

В 1849 г. археолог и востоковед А. Фиркович посетил Сентинский храм. По его словам, это была « однопрестольная церковь. Она богата изображениями святых угодников, числом до 50, довольно хорошо сохранившимися, с греческими надписями. Купол храма порос толстыми деревьями. Осмотр окрестностей позволил найти большой могильный склеп и несколько разрушенных строений, а у подошвы церковной горы - каменный крест без надписи». На прощание А. Фиркович расписался красным карандашом на стене храма. Его автограф был найден художником И. А. Владимировым в 1899 г., который подробно обследовал храм и окружающие его объекты - 2 костницы, погребения у подножия храма, пещеры с мумифицированными людьми и греческими надписями. Кроме уже упоминавшихся сюжетов росписей, И. А. Владимиров указывает на «Въезд Господен в Иерусалим» на западной стене южного рукава, «Преображение Господне» и «Воскресение Лазаря» в южной стене того же рукава и на «Рождество Христово» на северной стене. Как пишет автор, изученная им живопись находит аналогии в Софии Константинопольской и в «некоторых древних церквах Малой Азии».

В 1867 г. Сентинский храм осмотрел Н. А. Нарышкин. Он отметил, что по бокам алтаря было изображено «8 святителей церкви, из которых разузнать можно святого Николая и святого Петра». На омофорах изображенных лиц были видны четырехконечные кресты, а среди греческих надписей узнавались «имена святого Петра, Георгия, Николая и других. У северных дверей был нарисован святой Георгий на коне, над западными дверями - представлен молодой человек на коленях, бросающий верхнюю одежду под ноги лошади».

В 1895 г. В. М. Сысоев производил раскопки внутри храма и возле него. Внутри церкви, возле северной стены им были обнаружены «погребения в гробах из каменных плит и погребения в склепах». Дата могил им не определена, возможно, около X в., неясны конструктивные особенности захоронений. Вне храма В. М. Сысоев раскрыл две гробницы. Их он вообще не датирует, хотя здесь были найдены кувшинчики аланского типа.

В 1886 г. Сентинский храм посетил А. Н. Дьячков-Тарасов. Он не только описал храм и его фрески, но и снял с них копии, сделав акварельные и карандашные зарисовки. Описывая фрески в Сентах, А. Н. Дьячков-Тарасов находит, что их «писала твердая, уверенная рука, никакого отступления от схоластических образцов себе не позволявшая сентинские фрески - типичные церковные изображения, образцы которых и способ исполнения не могли быть выработанными ранее второй половины IX века в Византии». Это дало исследователю право датировать возведение храма временем «не ранее конца IX и начала X века». Е. Д. Фелицыным не было написано специального труда о Сентах, но его фотографии 1883 г. украшают многие издания, посвященные храму. В 1906 г. вышла работа Г. Н. Прозрителева. В 1913 г. появилась новая работа В. М. Сысоева, которым были найдены два камня с петроглифическими узорами «в виде зигзагов и треугольников».

В послевоенные годы XX в. храм изучали Т. М. Минаева, Е. П. Алексеева, В. А. Кузнецов, В. И. Марковин, В. Б. В. И. Марковиным были обнаружены обломки древних черепиц, каменных строительных блоков, плинф, меловой штукатурки, верхняя поверхность которой имеет плотную подготовку для письма фресок, прочные красноватые керамические плитки для пола, обследована апсида более ранней церкви, выступающая из-под основания костницы. Его раскопками установлено также, что пол алтаря был несколько приподнят и выдавался в интерьер храма полукруглой солеёй, а в апсиде был одноступенчатый синтрон. В. И. Марковин обнаружил гробницу под полом храма, в южном рукаве. Гробница была перекрыта двумя плитами и узким «замковым» камнем между ними. В ней находился гроб, обитый медными листами, с костями девушки 14 лет в одежде из ткани типа муслина с золотым шитьем в виде птиц, зверей и сложно переплетенного орнамента, отнесенной к XI в.

В. И. Марковин обследовал христианское кладбище вокруг храма с могилами, выбитыми в скале. Им раскрыты отдельные парные захоронения, в которых кости ранее умерших отодвинуты в сторону, чтобы совершить новые похороны, как в языческих склепах многих частей Северного Кавказа.

В недавнее время Д. Белецким и А. Виноградовым было произведено уточнение даты постройки Сентинского храма по сохранившейся на южной стене строительной надписи - 965 г., во время царствования византийского императора Никифора II Фоки (993-969). « + Освящен, обновлен храм Пресвятой Богородицы в царствование Никифора, императора и августа (?)... и Давида, эксусиократора Алании, и Марии эксусиократориссы 2 апреля, в день святой антипасхи (?), рукою Феодора, митрополита освященного Алании, от сотворения мира в 6473 г. Написано рукой имярек, апокрисария патрикия».

***

Одноапсидные церкви Карачаево-Черкесии, в средневековье - Центральной Алании, имеют свои особенности по сравнению с аналогичными церквями других регионов Северного Кавказа.

Одна из них заключается в том, что ряд церквей рассматриваемой территории предназначался для фамильных захоронений. Вследствие этого на небольшой территории одного поселения располагалось много небольших церквей. Иногда церковь строилась непосредственно на подворье жилой усадьбы (церковь № 4 в Нижнем Архызе).

На формирование внутреннего пространства храмов Центральной Алании влияли особенности богослужения. На существование их указывает, например, наличие сплошной поперечной стены, отделяющей алтарь от молитвенного зала. В. А. Кузнецов в этой стене видит алтарную преграду, однако, на мой взгляд, происхождение данной стены иное. Высокие алтарные преграды, полностью отделяющие алтарь (иконостасы), довольно поздно появляются в русском церковном зодчестве (XV в.), для средневизантийской провинциальной архитектуры повсеместно были характерны низкие резные алтарные преграды, аналогичные обнаруженной в церкви № 2 селения Курджиново. Гораздо более оправданно искать аналогии этой стены в склеповой архитектуре Алании. Для склепов характерны двухкамерные помещения, разделенные сплошной стеной, иногда с входным проемом. В некоторых церквях Центральной Алании вход в алтарь также отсутствует (Нижний Архыз, церковь № 6). Судя по сохранившимся остаткам здания, проем между внутренними помещениями отсутствовал и в безапсидном сооружении, церкви-святилище, на Церковной горе.

Обращает на себя внимание различная организация внутреннего пространства аланских церквей. Одни из них имеют отделенный стеной алтарь, другие - очень узкий притвор, в третьих притвор широкий и отсутствует отделение алтаря стеной, четвертые представляют собой цельное очень вытянутое по длине помещение. В одной из церквей (церковь № 4, Нижний Архыз) отсутствуют окна на значительную высоту стен. По предположению В. А. Кузнецова, эта церковь имела два уровня, причем вход в церковь был со второго уровня, а на нижний ярус спускались изнутри. В нижнем ярусе обнаружена странная полукруглая стена высотой 1 м с нишей для светильника. Вероятно, этот нижний ярус был устроен именно из-за этой стены, для совершения там какой-то церемонии. В отдельных храмах вдоль северной стены молитвенного зала устроена скамья, в некоторых - у восточной стены стоит престол, причем форма его, расположение и размеры не подчинены какому-то общему правилу.

Все это свидетельствует об отсутствии общепринятой формы богослужения и присутствии в церковной церемонии большой доли языческого элемента. В этом убеждает и характер погребений, обнаруженных как в церквях, так и рядом с ними. Расположение покойного по христианскому обряду - головой на запад, на спине - сочеталось с подкладыванием миски под голову (сарматский обряд), наличием погребального инвентаря в виде бус, колокольчиков, стрел, монеток и т. д., поворотом головы на юг (мусульманский обряд), т. е. с нехристианскими обрядами, типичными для многочисленных народов Северного Кавказа и Степного Предкавказья.

Следует отметить, что для всех церквей Центральной Алании характерна выступающая апсида, кроме церкви № 2 селения Курджиново. Однако два храма этого селения - один из них базиликального типа, другой со вписанной апсидой - стоят особняком в церковном зодчестве Центральной Алании. По своему территориальному расположению и композиционным особенностям они должны быть отнесены к группе храмов Ильичевского и Урупского городищ.

Территория Центральной Алании - место локализации крестово-купольных храмов. Интересным фактом является строительство одноапсидных церквей наряду с крестово-купольными, при этом характер кладки одноапсидных церквей X-XI вв. отличается от кладки крестово-купольных. Последние строились из отесанных блоков на растворе, а одноапсидные - из аналогичных блоков, но без раствора. Видимо, причиной этого был разный статус сооружений и вследствие этого различное отношение к ним строителей. Кроме того, с точки зрения прочности здания более сложный крестово-купольный храм требовал более устойчивой конструкции стен.

По типу кладки одноапсидные храмы Центральной Алании делятся на две группы, согласно двум периодам: X-XI вв. - кладка из блоков без раствора или на п инистом растворе; XII-XIII вв. - кладка типа «облицовка с забутовкой», без раствора или на глине. При этом характерно повсеместное изменение способа кладки и отсутствие примеров строительства крестово-купольных церквей во второй период. Оштукатуривание зданий церквей было нехарактерно во второй период, тогда как в первый мы имеем несколько таких примеров (все крестово-купольные храмы и церковь селения Адиюх). Кирпич и черепица использовались также лишь в первый период.

Относительно композиционных особенностей одноапсидных церквей Центральной Алании В.А. Кузнецовым был сделан вывод о доминировавшем восточно-византийском влиянии, шедшем через Абхазию. Со своей стороны могу добавить, что не только через Абхазию, но и через Крым (Херсонес и Боспор). Аналогичные или очень близкие по планировке церкви достаточно хорошо известны как в самих восточно-византийских провинциях, так и в государствах Причерноморья, имеющих тесные политические и торговые связи с Византией. Таковы, например, церкви Крыма, Болгарии, Абхазии, Сванетии. Они отличны по внешним формам, технике кладки и имеют особенности внутреннего пространства.