Христианское храмовое зодчество Северного Кавказа

Храмы типа «вписанный крест»

Храм на Северном Кавказе

Строительство храмов по образцу являлось широко известным приемом в византийских провинциях в период средневековья. Особенно это касалось территорий, на которых христианство делало свои первые шаги. В X-XI вв. огромную территорию на Северном Кавказе занимала Алания, географическим центром которой являлись верховья рек Большой Зеленчук и Теберда. Генезис архитектурных форм сохранившихся здесь храмов не раз становился предметом дискуссии. В данном разделе рассматривается вопрос об архитектурных образцах для храмов типа «croix inscrite» («вписанныйт крест»): Северного Зеленчукского, Южного Зеленчукского, Шоанинского; абхазских храмов: на р. Бзыбь, в селении Лыхны, селении Алахадзы, Симона Кананита в Анакопии; храма в селении Лоо, Краснодарского края.

В. А. Кузнецов придерживается точки зрения, что образцом для Северного Зеленчукского храма послужил храм в селении Лыхны, аналогом которого, в свою очередь, являлись Трапезундские церкви Хрисокефалос и Св. София, первый строительный период которых датируется началом X в. Последовательность Лыхны — Северный Зеленчукский храм поддержана К. Н. Афанасьевым, проведшим сопоставительный анализ размеров и модулей храмов. Последовательности Иберия - Бзыбь - Лыхны - Трапезунд придерживается Л. Д. Рчеулишвили. В эту последовательность Г. Н. Чубинашвили включает Северный Зеленчукский храм как провинциальный вариант абхазской архитектуры. Возможность последовательности Византия — Северный Зеленчукский храм — Лыхны предполагает Л. А. Перфильева.

Анализ исторических событий IV—XI вв. в регионе противоречит высказанному Л. Д. Рчеулишвили предположению о влиянии Иберии на Абхазию и опосредованно на Трапезунд. IV в. — первые проповеди армянского просветителя Григория. 325 г. — на Никейском соборе присутствует епископ Питиунта Стратофил. 527—536 гг. — крещение абхазов Юстинианом. VI в. — прокладывается новый торговый путь из Хорезма в Византию через Среднюю Азию, Северный Кавказ, через перевал в Абхазию, в Трапезунд, затем в Византию. С VII по конец X в. Ибериянаходится под властью арабов, а Грузинская церковь — в подчинении Антиохийской церкви, которая расположена на территории Халифата. В это время Севастопольская автокефалия и Лазская митрополия по-прежнему подчиняются Константинопольскому Патриархату. 1071 г. - Грузинская церковь отстаивает право автокефалии в Антиохии, Иберия освобождается от арабского нашествия и подчиняет себе Абхазскую церковь.

Таким образом, только начиная с XI в. Иберия могла активно влиять на храмостроение Абхазии и соседних территорий. Однако последующая часть цепочки, предложенной Л. Д. Рчеулишвили, состоящая в том, что Бзыбский храм послужил прототипом Лыхненского и церкви Симона Кананита в Анакопии, представляется весьма обоснованной. Ее косвенно поддерживает Л. Г. Хрушкова, датирующая Бзыбский храм IX в., а Лыхненский - X в.

Не лишено основания и утверждение Л. Д. Рчеулишвили о том, что храмы Трапезунда не могли являться образцами для храмов Абхазии. Несмотря на то, что планировочные схемы планов Трапезундской Софии, Хрисокефалос, церкви Евгении и храмов Анакопийского и Лыхненского идентичны, имеется ряд факторов, опровергающих последовательность Трапезунд — Абхазия. Хрисокефалос построена в середине X в., т. е. позднее Бзыбского храма, и первоначально без купола, который возведен в XII в. Церкви Св. Софии и Св. Евгении построены в конце XI - начале XII вв. и тоже первоначально без купола. Кроме того, абсолютные размеры трапезундских церквей значительно превышают размеры абхазских. К храмам Трапезунда следует добавить также пятинефный храм в Никее конца XI — начала XII вв. Средняя трехнефная часть этого храма также идентична рассматриваемой пространственной схеме.

Исходя из вышесказанного, а также из мнения Н. И. Брунова относительно зарождения типа «croix inscrite» в восточных провинциях Византии и последующего проникновения его в Константинопольскую школу, можно согласиться с предложенной Л. Д. Рчеулишвили версией об обратном влиянии Абхазской храмовой архитектуры на восточные провинции Византии в X—XI вв.

Версия Л. А. Перфильевой об обратном влиянии Северного Зеленчукского храма на Лыхненский и другие храмы Абхазии этой группы опровергается датой постройки наиболее раннего из них, Бзыбского, - IX в. Христианизация Алании началась в X в., следовательно, Северный Зеленчукский храм не мог быть построен ранее.

До В. А. Кузнецова предположение о влиянии архитектуры Лыхненского храма на Северный Зеленчукский храм в той или иной степени уже высказывалось исследователями XIX - начала XX в. П. С. Уваровой, В. Н. Сысоевы. В. А. Кузнецов очень подробно и аргументированно показывает возможные пути проникновения абхазского образца в бассейн р. Большой Зеленчук — перевал, соединяющий Себастополис (Сухум) и Нижний Архыз, торговые пути, способствующие активному культурному взаимообмену Абхазии и Алании. Однако, рассматривая последовательность возведения Зеленчукских храмов и возможные истоки их архитектуры, ученый не затрагивает такие проблемы, как способ привнесения образца, зависимость пространственной схемы от местных трактовок богослужения и влияния языческих представлений о культовом пространстве, взаимосоотнесения пространства и формы в процессе принятия предлагаемого образца. Анализ поставленных вопросов позволяет внести некоторые коррективы в наиболее убедительную, как мне кажется, версию В. А. Кузнецова.

Основной способ передачи образца в средневизантийский период ~ разбивка здания на местности согласно принятой за образец пространственной схемы, соответствующей архитектурно-строительному канону. После этого перед строителем стояла задача примерно определить вертикальные размеры здания исходя из канонических пропорциональных соотношений. При разбивке размеры будущего здания определялись по наружным стенам. При этом основой построения являлась сторона подкупольного квадрата. Единицей длины был греческий фут, размеры которого колебались от 30,8 до 32 см. При разбивке храма на вновь освоенной в конфессиональном отношении территории нужно было учитывать местные факторы (например, необходимость большего помещения для крещения) или специфику богослужения, осложненного дополнениями из языческих культов. Внешние формы в данной ситуации зависели, прежде всего, от навыка строителя, его понимания образа храма, а также от представлений местного населения о культовом сооружении.

Что касается Южного храма, который В. А. Кузнецов считает самым поздним в группе Зеленчукских храмов, то, помоему мнению, он представляет собой языческое святилище, перестроенное под «croix inscrite», и потому это самый первый храм в Нижне-Архызском городище. Доказательством тому служат и латитундиальность построения основного помещения для молитвы, и эллипсовидность подкупольного квадрата (вполне возможно, что в реконструируемом святилище столбы уже были и данная форма получилась вынужденно), и характер кладки, а также отсутствие соответствия архитектурно-строительному канону и невозможность выявления строительного модуля, что отмечено К. Н. Афанасьевым. Основной аргумент в пользу высказанного предположения - наличие выступа в 30 см в месте примыкания апсиды на северном фасаде здания, смещение окон в центральной и северной апсидах относительно их осей и центральной оси храма. При этом пролет крайних апсид одинаков и составляет 260 см, пролет центральной апсиды - 326 см. Длины полуокружностей боковых апсид также совпадают и составляют 500 см. На мой взгляд, выступ на северном фасаде — результат «реконструкции» X в., и получился он по причине пристрой и апсид к существующему прямоугольному объему святилища.

Ориентация Южного храма также подтверждает предположение, что он построен на основе более древнего культового объекта. Азимут здания составляет 72° по наблюдениям А. А. Демакова, который в связи с этим также высказал предположение, что Южный храм построен «на месте какого-то более древнего храма». По сравнению со Средним и Северным храмами Южный храм направлен не на восток, а на ось ущелья, как было принято для языческих святилищ.

Учитывая вышесказанное относительно применения архитектурно-строительного канона, а также опираясь на сопоставительный анализ объемно-пространственных композиций и исторические данные, мною сделан вывод, что образцом для Северного Зеленчукского храма послужил храм Симона Кананита в Анакопии. Подобное предположение доказывает прежде всего географическое положение храмов. Храм Симона Кананита находится в урочище р. Гулисты, поблизости от Санчарского перевала, непосредственно ведущего в бассейн р. Большой Зеленчук и в селение Нижний Архыз. Анакопия в VIII в. была столицей Абхазского царства. Статус ее в X в. точно не известен, но многие историки предполагают, что она могла оставаться резиденцией Севастопольских епископов. В любом случае это был крупный стратегический пункт, морской порт, имеющий документально подтвержденные связи с Аланией.

По документам известен царь Абхазии Григорий II (920-955), оказавший помощь в крещении алан, за что получил благодарность от Константинополя. В письмах к нему Константинопольского Патриарха Николая Мистика выражается благодарность за помощь в крещении Алании и помощь архиепископу-миссионеру Петру, назначенному в 920 г. епископом Алании. Скорее всего помощь могла быть оказана также в деле строительства храма, и столичный город Анакопия мог прислать мастера в новую столицу Аланских епископов — Нижний Архыз (Маас) для строительства кафедрального собора. О длительности связей Анакопии и Алании свидетельствует следующий факт: в 1033 г. аланка Альда, жена абхазского царя Георгия I, подарила Византии крепость Анакопию.

Планировочные схемы, наружные габариты и размер подкупольного квадрата храмов Симона Кананита и Северного Зеленчукского совпадают, что выявлено К. Н. Афанасьевым. В современном состоянии у храма Симона Кананита отсутствуют портики. Однако храм был подробно описан еще П. С. Уваровой, которая опубликовала его план с остатками притворов у северной и южной стен храма, смещенными относительно поперечной оси входов аналогично Северному Зеленчукскому храму. Кроме того, ею отмечено, «что части алтаря, не являясь, в отличие от традиционного решения, вполне самостоятельными помещениями, не связываются между собою дверьми».

Л. Д. Рчеулишвили дал подробное описание храма и ссылки на фотографии, сделанные до «реставрации» Ново-Афонскими монахами в XIX в., на которых видны аналогичные Северному Зеленчукскому храму сводчатые притворы. Относительно этих притворов-портиков мною сделано интересное наблюдение. Как известно, в Северном Зеленчукском храме наблюдается сбивка притворов — они не расположены напротив друг друга. Аналогичные сбивки отмечены мною в Лыхнах, храме Симона Кананита, в селении Алахадзы, а также в ряде храмов Болгарии. Вероятнее всего предположить, что эта сбивка была неслучайной — она имела какой-то смысл. Возможно, сбивка в плане оси «север—юг» демонстрировала главенство оси «восток—запад». Однако она отсутствует в ряде других объектов того же периода, также имеющих портики — Бзыбском, Шоанинском, Сентинском храмах. Но вполне возможно и то, что сбивка портиков получалась вследствие соответствия особенностям первоначального образца, вопрос о котором остается открытым.

Кроме габаритных размеров и подкупольного квадрата в планах совпадают размещение боковых входов и расположение окон в нартексе. Некоторые различия в пространственных схемах кажутся мне неслучайными и обусловлеными местными особенностями. В Северном Зеленчукском храме увеличена глубина алтаря и пастофориев, в алтаре имеется трехступенчатый синтрон. Пастофории соединены с алтарем боковыми проходами, общая длина храма несколько больше при одинаковой ширине. Из нартекса в храм ведут три торжественных входа, отделенных ступенями. Все это объясняется тем, что Северный Зеленчукский храм строился как кафедрал Аланской епархии и церемония богослужения имела некоторые отличия от той, которая проходила в Анакопийской церкви. Нартекс в Северном Зеленчукском храме значительно глубже, чем в храме Симона Кананита. Увеличение нартекса, несомненно, связано с большим, чем в Анакопии, количеством новоприобщаемых к христианству. Полуциркульная центральная апсида по сравнению с пятигранной в церкви Симона Кананита может быть объяснена субъективными обстоятельствами — например, вновь прибывший в Нижний Архыз епископ, согласно документам назначаемый Византией, внес небольшие коррективы.

Бросающаяся в глаза «скульптурность» линий храма, отсутствие осевой симметрии, замена крестовых опор более простыми прямоугольного сечения столбами — все это, вероятнее всего, свидетельствует о привлечении к строительным работам местных кадров.

Во внешних объемно-пространственных композициях сравниваемых храмов явно прослеживается тождество. В том и в другом храме выделен нартекс путем понижения над ним поскатного покрытия, чего не наблюдается в Лыхненском храме, многими источниками называемом образцом для Северного Зеленчукского храма. Сходными являются и общий пропорциональный строй зданий, соотношение высоты и ширины объемов, высокий барабан купола (в Лыхнах — низкий), наличие люнетов над входами, карнизов. Люнеты Северного Зеленчукского храма открытые и имеют подковообразную форму, причем эта особенность характерна именно для зодчества Алании. Такие же люнеты имеют Средний Зеленчукский храм и Зругский храм в западной части Алании.

Оба храма выложены из тесаного камня, но кладка храма Симона Кананита отличается по технологии. Он сложен из более мелких блоков и облицован крупными плитами белого камня. Северный Зеленчукский храм сложен лицевой кладкой ложком и тычком, с перевязкой углов более крупными камнями — в технике, напоминающей кладку северокавказских башен, что еще раз говорит в пользу возможного привлечения для строительных работ местных каменщиков. Обращают на себя внимание архитравы над входами в храм Симона Кананита, аккуратно выточенные из огромных цельных камней с греческими крестами и греческими надписями. В Северном Зеленчукском храме архитравы гораздо примитивнее и ничем не украшены.

Поскатные покрытия рукавов креста в Северном Зеленчукском храме не вписываются по высоте в четверик под барабаном. Они немного «наезжают» на барабан, что, очевидно, вызвало у строителей некоторые технические затруднения. В. А. Кузнецов высказывает предположение, что Северный Зеленчукский храм был оштукатурен снаружи. Подобный вывод он делает на основании наличия остатков штукатурки на Среднем, Сентинском и Шоанинском храмах. Полагаю, это вполне возможно и также является особенностью храмов Алании. В то же время церковь Симона Кананита облицована так же, как и другие абхазские аналоги — Лыхненский и Бзыбский храмы.

Выделяя особенности храмостроения Алании, я считаю, тем не менее, что вопрос о существовании «школы» в тех сложных исторических и политических условиях не может быть поставлен. Здесь может идти речь лишь о применении и местной трактовке образцов различных композиционных типов, которых было, как минимум, два: «croix inscrite» («вписанный крест») и «croix libre» («свободный крест»).

Храм Симона Кананита послужил, на ной взгляд, образцом и для Лыхненского храма. Планы их почти идентичны, но в объемно-пространственной композиции Лыхненского храма не выявлен нартекс и нет того вертикализма, который присутствует в Анакопии. Кроме того, в Лыхнах появляются «хоры» — второй этаж над нартексом, назначение которого многие исследователи обоснованно связывают с присутствием на службе знати. Ведь Лыхны — загородная резиденция царей Абхазии. Лыхненский храм подробно описан Л. Д. Рчеулишвили.

Образцом для храма Симона Кананита, по моему мнению, послужил Бзыбский храм. Основанием для такого предположения является совпадение размеров подкупольного квадрата, общей пространственной схемы (за исключением нартекса), объемно-пространственных композиций, а также техники кладки. Эту же точку зрения выражает Л. Д. Рчеулишвили. Датировка Бзыбского храма IX в. поддержана Л. Г. Хрушковой, которая основывается на анализе каменного декора, наличии граненых апсид, скромном убранстве храма, простых пропорциях и не до конца продуманном конструктивном решении. Действительно, толщина наружных стен не соответствует толщине опор — стены очень массивны, их толщина составляет 120 см, а опоры очень тонкие, всего 62 х 62 см. Бзыбский храм не имеет нартекса, и это вполне объяснимо, учитывая его местоположение и назначение. Это был крепостной храм, предназначенный только для населения крепости, так как абхазы были обращены еще в VI в., новообращаемых в маленькой крепости было немного, и нартекс не был нужен.

Л. Д. Рчеулишвили обращает внимание на ряд неточностей и недочетов, допущенных при строительстве храма. На мой взгляд, неточности могут быть объяснены тем, что Бзыбский храм — первый храм подобной композиции на территории Абхазского царства. При этом образец, возможно, был привнесен способом простой разбивки в соответствии с архитектурно-строительным каноном, но само строительство велось местным мастером, не знавшим работы крестово-купольной системы и строившим объем интуитивно. Недочетами в конструктивном отношении и объясняется, видимо, раннее обрушение сводов.

Что касается вопроса об образце для Бзыбского храма, то он очень сложен и непосредственно связан с проблемой генезиса композиционного типа «croix inscrite» вообще. Данный вопрос неоднократно дискутировался, высказывались самые различные мнения на этот счет. Н. И. Брунов полагал, что этот тип сформировался в VI в. в восточных провинциях Византии и затем проник в Константинопольскую школу. О. Вульф считает его византийским явлением, М. Бюльман возводит к римской архитектуре, С. Гуйер — к эллинизму, И. Стриговский находит его прародину в Армении, а Г. Н. Чубинашвили - в Грузии.

При сопоставлении планов Бзыбского и Херсонесского храмов мною отмечено совпадение наружных размеров и размеров подкупольных квадратов у названных храмов, а именно эти параметры, как уже отмечалось выше, были определяющими при применении архитектурно-строительного канона для разбивки храма в Византийских провинциях. Следовательно, предположительный образец для Бзыбского храма — храм в Херсонесе.

Еще один близкий аналог Бзыбского храма — храм в селении Лоо — несколько выделяется по своему пространственному решению и строительной технике. В центре храма симметрично расположены были четыре столба (сохранились лишь их основания), размер стороны подкупольного квадрата - 3,3 м. Средняя апсида несколько удлинена, пол ее поднят над уровнем пола центрального нефа на 0,30 м. Торцы стен, разделяющие апсиды, оформлены пилястрами. Обмерамй Б. Б. Овчинниковой установлено, что как внутренние, так и наружные пилястры соответствуют расположению внутренних столбов, квадратных в основании. Западная часть храма от молитвенного зала отделена парой столбов. Нартекса как такового не было, в чем состоит отличие настоящего храма от многих близких по композиции и плану церквей в Херсонесе, Нижнем Архызе, Анакопии, Бзыби и Лыхнах. Храм освещался узкими (0,4 м) оконными проемами с арочным завершением, выполненным из известковых плит и плит ракушечника. При раскопках Б. Б. Овчинниковой обнаружены фрагменты зеленовато-голубого оконного стекла. Возможно, им были застеклены окна храма. В. Л. Галибин отмечает византийское происхождение стекла и указывает, что стекло подобного химического состава появляется не ранее Х-ХII вв.

При сооружении Лоосского храма применена техника кладки типа «облицовка с забутовкой», но она имеет свои особенности. Облицовочные плиты внешнего панциря вытесаны из белого органогенного, частично мраморизованного известняка местного происхождения. Снаружи они были обожжены, что придало им красивый ровный белый цвет. Гладко отесанные белые известняковые плиты, сохранившиеся лишь во фрагментах, составляли только внешний панцирь памятника в Лоо. Кладка внутреннего панциря состоит из плоских плит местного известнякового песчаника серо-коричневого цвета, уложенных торцом к поверхности стены. У других памятников побережья Черного моря оба панциря стен сложены из тесаных блоков. Особый интерес представляет кладочный раствор Лоосского храма. Основу раствора составляет известняковая связующая масса с заполнением из мелкого гравия. Раствор столь прочен, что плохо поддается выветриванию даже во влажном субтропическом климате побережья Кавказа.

Характерной для Лоосского храма особенностью является активное использование строительной керамики (фрагментов керамид, кадшптеров, плинфы) и осколков пифосов для выравнивания кладки. С внешней стороны в оформлении стен храма в ряде мест сохранились остатки облицовки, аналогичной, к примеру, использованной в храме Симона Кананита в Анакопии. В период функционирования храма именно эти облицовочные блоки сплошными рядами покрывали внешнюю его поверхность, с моря он смотрелся белокаменной церковью с красноватого цвета черепичной кровлей. Скопления обломков керамид и калиптеров, выявленных при раскопках храма, подтверждают это предположение.

Еще одна особенность храма — расчлененность фасадов южной, северной и западной стен пилястрами, которые могли переходить в арочные полукружия. Подобная трактовка фасада свойственна Зругскому храму Северной Осетии. Она широко была распространена и в Закавказье в XI—XII вв. С восточной стороны храма находятся три апсиды — пятигранная центральная и две полукруглые боковые. Такое сочетание свойственно многочисленным храмам данного периода в Восточных областях Византийской империи, например, в Крыму и в Болгарии.

Следов резного декора на стенах храма не сохранилось, однако в процессе раскопок было найдено несколько фрагментов с резным орнаментом, в том числе обломки с орнаментом обнаружены в забутовке стен существующего здания. Найден облицовочный блок с отдельными буквами греческого алфавита. По мнению Б. Б. Овчинниковой, храм был восстановлен в XIV в.

Географическое положение храма в Херсонесе и храма Иоанна Предтечи в Керчи говорит о том, что они могли послужить образцами для храмов Абхазии и Алании. Кроме сухопутного пути из Константинополя в Абхазию через Трапезунд существовал и морской путь, которым следовал епископ Феодор в начале XIII в. Данный путь существовал и раньше, он описан Константином Багрянородным в IX в. Это путь из Константинополя в Херсон (Херсонес), далее на Боспор (Керчь), затем либо морем в Абхазию (Питиунт или Анакопию), либо в Таматарху и далее по предгорьям в Аланию. Таким образом, как Керченский, так и Херсонесский храмы могли послужить образцами для храмов Абхазии и Алании, тем более что дата их постройки очень ранняя - VIII в. Вопрос о том, как храм типа «croix inscrite» появился в Крыму (Таврике), я оставлю за пределами данной работы.

Наружные размеры и подкупольный квадрат церкви Иоанна Предтечи в Керчи совпадают с аналогичными параметрами Шоанинского храма. Вопрос о Шоанинском храме и его аналогах освещен В. А. Кузнецовым, который приходит к выводу, что «Шоанинский храм находится в близком типологическом родстве с Северным Зеленчукским храмом». Этот вывод сделан на основе исследований К. Н. Афанасьева, определившего соотношение размеров Северного Зеленчукского и Шоанинского храмов «как сторона и диагональ квадрата». Кроме того, В. А. Кузнецов основывается на типологическом сходстве планов обоих храмов и наличии в них особенности храмов Алании — квадратных подкупольных столбов. Однако квадратные подкупольные столбы присутствуют и в Херсонесском храме. Он же отмечает различие в техническом способе возведения зданий, обращая внимание на остатки деревянных субструкций и отверстия от них, расположенные по всей высоте здания, и констатируя, что подобного не наблюдается в других храмах этой группы.

Отмеченный строительный прием подтверждает мое предположение, что строились храмы местными мастерами. Такой прием возведения сооружений при помощи деревянных закладных лесов использовался в башенном зодчестве Северного Кавказа. Кроме того, способ кладки Шоанинского храма аналогичен способу кладки башен: поперек лежащие каменные блоки квадратного сечения перевязаны через два-три ряда плоскими продольными каменными плитами. Углы здания выведены из более крупных камней, стены храма имеют явно выраженное сужение кверху. Перемычки над более широкими входными люнетами выполнены не в плинфе, как в Зеленчукском храме, а из каменных блоков; перемычки над более узкими окнами выточены из цельного камня, что тоже аналогично башенным сооружениям. Объемная композиция Шоанинского храма отличается от композиции Северного Зеленчукского храма - в ней не выделены в высотном соотношении боковые нефы. Снаружи храм представляет собой цельный прямоугольный объем с боковыми портиками. Портики не аналогичны Северному Зеленчукскому храму — они закрытые.

Объемное решение церкви Иоанна Предтечи в Керчи также отлично от Шоанинского храма. Снаружи церковь смотрится скорее как обстроенный «croix libre», чем как «croix inscrite». Однако учитывая способ применения архитектурно-строительного канона в средневизантийский период (выбор за основу наружных габаритов здания и подкупольного квадрата) и совпадение этих параметров у церкви Иоанна Предтечи и Шоанинского храма, а также наличие вышеуказанного пути из Таматархи в Аланию, можно сделать вывод, что церковь в Керчи могла послужить образцом для Шоанинского храма.

Подводя итоги вышесказанному, отмечу следующее:

• Говоря о генезисе архитектуры храмов Алании, необоснованно утверждать о существовании единой школы или единственного влияния. Согласно документам на данной территории в процессе христианизации в одно и то же время принимали участие как минимум три крупных центра христианства — Византия, Абхазское царство и грузинское царство Лазика, а также, предположительно Таврика и Таматарха. Все они в той или иной степени оказали влияние на формирование христианской архитектуры Алании
• Территория Абхазского царства, Таврики, Таматархи и Алании в средневизантийский период считалась византийской провинцией, в конфессиональном отношении подчинялась Константинополю, была поделена на епархии и митрополии. Поэтому общим фактором для данной территории является использование византийского архитектурно-строительного канона при возведении храмов
• Византийский архитектурно-строительный канон на территорию Алании проникал не непосредственно из Византии, а опосредованно через христианскую строительную культуру соседних государств, предоставляющих, судя по документам, миссионерскую помощь Алании, заключающуюся также и в инициативе по строительству храмов, а следовательно, образцов храмостроения
• Наиболее предпочтительной стороной использования византийского архитектурно-строительного канона в провинции было соблюдение пространственно-планировочной структуры храма, тем более что «проектирование» здания начиналось непосредственно с разбивки его плана на местности. Разбивка здания могла производиться самим миссионером-пастырем, а не мастером-строителем. С образца при этом копировались наружные габариты здания и размер подкупольного квадрата. Дальнейшее формирование объемно-пространственной композиции зависело от главного мастера-строителя, который, судя по особенностям архитектуры анализируемых храмов, в редких случаях был прислан из конфессионального центра. Если это было так, образец копировался и в объемно-пространственном решении (храм Симона Кананита в Анакопии и Северный Зеленчукский храм), если нет — объемно-пространственные решения образца и вновь возводимого здания существенно различались (церковь Иоанна Предтечи в Керчи и Шоанинский храм)
• Для проведения строительных работ приглашались местные кадры. Наиболее вероятно, это были мастера-каменотесы - строители башен. Некоторые строительные приемы башенной архитектуры использовались при строительстве храмов. Можно возразить, что сохранившиеся образцы башенного зодчества относятся к более позднему периоду - XVI в., но, учитывая сакральность как самой башенной формы, так и процесса ее возведения, сохраняемые из поколения в поколение, можно сделать вывод, что строительная техника существенно не менялась. В связи с привлечением местных строительных кадров храмы Алании имеют свои тектонические особенности. При этом можно не только отметить особенности каждого храма, но и объединить несколько храмов с точки зрения «творчества» отдельной строительной бригады
• Детали оформления наружных форм и литургической обстановки имеют свои особенности вследствие наличия местных трактовок богослужения, зачастую отягченных языческими культами или стремлением «погасить» языческое влияние, предложив христианскую трактовку культового пространства
• К вопросу о генезисе христианского храма типа «croix inscrite» в Алании предлагаются следующие исторические цепочки образцов: Херсонес - Бзыбь — храм Симона Кананита в Анакопии - Северный Зеленчукский храм; церковь Иоанна Предтечи в Керчи — Шоанинский храм. Влияние образцов Трапезунда на абхазские храмы в Бзыби, Анакопии, Алахадзы и Лыхнах и, соответственно, на Северный Зеленчукский храм представляется малодоказательным ввиду поздней датировки церквей Трапезунда, отсутствия купола в первый строительный период и гораздо более значительных размеров. Скорее можно предположить обратное влияние, учитывая также активные экономические связи Абхазии и Трапезунда, перенос кафедры аланских митрополитов в Трапезунд в XII в. и наличие промежуточных форпостов Аланской епархии в Трапезунде на пути следования в Константинополь