Ессентуки

Гости дачи «Желанной»

Традиции домашних музыкально-вокальных салонов начала прошлого века, когда было мало театров, концертных залов и клубов, сохранялись долго, и особенно в провинции. Певцы, музыканты, поэты регулярно по назначенным дням собирались в тесном профессиональном и любительском кругу прослушать друг друга, обсудить свои создания, чтобы затем вынести их на публику. В конце прошлого века и начале нынешнего домом, собиравшим творческую интеллигенцию в Кисловодске, была «белая вилла» художника Н. А. Ярошенко, в Пятигорске — квартира доктора В. А. Кобылина, в Ессентуках — дача Фигуровых «Желанная».

Ее владелец Петр Павлович Фигуров (1859—1925) — солист императорских оперных театров, баритон, был известен широко, ему несолидным казалось иметь дачу, часть которой сдавалась приезжим, и управляющим всеми коммерческими делами была его жена Елизавета Михайловна. Практичная женщина, она-то и содержала в ессентукском доме пансион для богатой «курсовой публики». Часть дома занимали хозяева.

Мы долго искали эту дачу, узнав ее прежний адрес. Она располагалась на углу улиц Баталинской и Островской и совсем недавно снесена. В этом доме собиралось такое «созвездие» талантливых людей, что его следовало бы считать мемориальным. Постоянные его обитатели и гости запечатлены на снимке известного на Кавказских Водах фотографа Г. И. Раева.

«Ба! Знакомые все лица!»—захотелось крикнуть, когда мы впервые увидели снимок: тут и Ф. И. Шаляпин, и С. В. Рахманинов, знаменитый контрабасист, дирижер и композитор С. А. Кусевицкий с женой, певцы Н. П. Кошиц, С. Е. Трезвинский, А. В. Секар-Рожанский — известный оперный солист, оперные режиссеры В. П. Шкафер, Е. П. Карпов, врач М. Б. Рахманова, кавказский музыкальный деятель и рецензент В. Д. Корганов. И когда мы обратились к записи воспоминаний, у Корганова нашли много интересных подробностей.

Корганов не впервые посетил кавказские курорты. Приехав из Владикавказа, был в Пятигорске на открытии памятника Лермонтову в 1889 году, встречался со старушкой Эмилией Шан-Гирей, записал ее воспоминания о Лермонтове. Но для этой книги особенно интересны его воспоминания о посещении Ессентуков в 1916 году, когда он попал в кружок крупнейших деятелей искусства, собиравшихся у Фигуровых, и подробно его описал.

Это была не первая его встреча с городом: «Ессентуки изменили свой вид До неузнаваемости, но даже если бы не произошло этой перемены, то, вероятно, все же я не узнал бы этого курорта, ибо такое протяжение времени достаточно велико, чтобы изгладить из памяти заурядный поселок, в котором провел (в 1889 г.—Авт.). 20 минут...

С вокзала я отправился прямо в «Новую Центральную гостиницу», так говорили мне в Тифлисе,— лучшую, самую большую и расположенную в самом парке. Было около полудня. Многочисленная нарядная толпа на вокзале и на улицах обнаруживала значительный съезд, хотя лето еще не наступило, всюду стояли холода и день моего приезда был будний...» В. Д. Корганов много рассказал о салоне Фигуровых.

«На чистенькой хорошо меблированной даче 10 комнат с полным пансионом сдавались по 300 рублей в месяц. Здесь поселились С. В. Рахманинов и супруги Кусевицкие»... Корганов и Шаляпин, живший в Казенной гостинице, только столовались у Фигуровых. За «артистическим столом» Рахманинов сидел напротив Шаляпина. «Если певец был уже на своем месте, что случалось очень редко, Рахманинов входил с улыбкою, весело раскланивался, усаживался и заводил разговор... За столом не отрывал глаз от Шаляпина. Он,- видимо, испытывал эстетическое удовольствие, слушая знаменитого актера, ловил его интонации, мимику, улыбался, сиял, хохотал до слез над его шутками и анекдотами». Правда, морщился иногда при нескромных шутках буйного своего друга.

Шаляпин и Рахманинов были очень близки. В 90-х годах даже жили вместе. Композитор давал певцу уроки теории музыки и гармонии, бранил за беспечность и лень. При Рахманинове Шаляпин и внутренне и внешне подтягивался, «Сережа сказал» — было для него законом. Ему посвятил композитор несколько своих романсов. Один из них — «Судьба», созданный еще в 1900 году на слова Апухтина, Шаляпин исполнял особенно проникновенно. Конечно, на даче Фигуровых не раз звучала «Судьба», когда после кофе начинали музицировать.

Когда Шаляпин пел под аккомпанемент Рахманинова, все, кто слушал этих двух гениев вместе, говорят, что это было высокое наслаждение. Красивый голос разносился далеко, и возле дачи останавливались прохожие. Все знали: поет Федор Иванович. Шаляпин даже собирался переехать из соседней Новоказенной гостиницы на дачу Фигурова, но практичная хозяйка отклонила его просьбу: Федор Иванович вел себя беспорядочно, опаздывал к обеду, поздно ночью возвращался из Кисловодска. «Я стараюсь,— говорила она Корганову,— чтобы в доме были тишина и порядок, иначе никто не станет жить у меня».

Однако, когда Корганов пригласил фотографа Г. И. Раева, чтобы снять избранную компанию, обедавшую с Шаляпиным у Фигуровых, эта дама пришла в восторг: «Какая идея!—говорила она,— если у Раева захотят взять снимки для журналов, то разрешите ему с одним условием, чтобы под снимком было пропечатано: «пансион Фигуровых...» Это была реклама. Дирижер В. И. Сафонов, учитель А. Н. Скрябина, бывший директор Московской консерватории, которую окончил Рахманинов, тоже приезжал к Фигуровым. Бывали там К. С. Станиславский, М. П. Лилина, А. А. Яблочкина... О чем могли говорить друзья, собиравшиеся в салоне, мы можем судить по другим воспоминаниям о том времени. Конечно, о спорных вопросах музыкального творчества: было несогласие в мнениях о ценности произведений А. Н. Скрябина и Н. К. Метнера, которых иные считали «непонятными».

Рахманинов, обычно сдержанный в чужой среде, в своем кругу был разговорчив и весел. Им с Шаляпиным было что порассказать компании. Они могли припомнить, как в Крыму давали совместный концерт прямо на Львинои террасе Алупкинского дворца при свете луны, или смешное: как во время венчания Ф. И. Шаляпина с И. И. Торнаги Рахманинов, бывший шафером, держа над головою венец, крепко надел его прямо на голову, как шапку, когда у него занемела рука. Рахманинов мог рассказать о своем посещении Л. Н. Толстого, к которому пришел, расстроенный неуспехом своей Первой симфонии. Тогда Толстой сочувственно сказал, что художника необходимо хвалить, иначе он погибнет... Говорили о любимых писателях: А. П. Чехове, И. А. Бунине, А. М. Горьком...

Следует помянуть и самого хозяина дачи П. П. Фигурова. Алексей Павлович Артамонов, композитор, заслуженный деятель искусств РСФСР, автор оперы «Маскарад», по нашей просьбе написал воспоминания о Петре Павловиче, который приходился ему дядей. Он рассказал и о его послереволюционной деятельности.

П. П. Фигуров был прекрасным музыкантом, артистом и рассказчиком. Пел в Большом театре в Москве. Вообще был очень интересным человеком. «Он много и неподражаемо рассказывал об актерах, певцах, музыкантах, с которыми ему приходилось служить и встречаться...» После летнего отдыха в Ессентуках в 191У году П. П. Фигуров уехал в Новочеркасск к Артамонову, жил у него, давал уроки пения. В 1920 году при участии Фигурова в городе была открыта Донская консерватория, позже преобразованная в музыкальный техникум. Сейчас это музыкальная школа имени П. И. Чайковского.

У Петра Павловича было любопытное увлечение, то, что теперь называют «хобби»— кулинария. Он сам с большим искусством готовил угощения своим гостям (кстати сказать, его за это ценили Рахманинов и Шаляпин— оба любители покушать), лакомил их оригинальными блюдами: «Котлеты а-ля Шаляпин» из курицы с грибами и гарниром из моченых яблок, приготовленные из собственных фруктов (при усадьбе был фруктовый сад). Надо заметить, что в Ессентуках даже на улицах были посажены вдоль дорог фруктовые деревья. «Рахманиновские блинчики» со сладким творогом, изюмом и ванильной подливкой из белой черешни...

На балкон дачи Фигуровых приходил и, конечно, певал там замечательный тенор Леонид Витальевич Собинов. Он не раз приезжал на Воды, лечился и выступал на концертах. Пел он и в Ессентуках. Этому свидетельство—письмо лета 1910 года, где он сообщал, что «впереди у него шесть спектаклей и два концерта — один в Екатеринодаре, другой в Ессентуках... предстоит работы много.., пробуду до 9 августа...» Из воспоминаний Ф. Ф. Заседателева мы узнали, что П. П.Фигуров еще с конца XIX века входил в окружение Собинова.

Конечно, даже не живя в Ессентуках, в каждый приезд на кавказские курорты Леонид Витальевич навещал приятеля на его ессентукской даче и принимал участие в по­слеобеденных дружеских собраниях артистов. Не могла их миновать, приезжая на Воды, и певица Антонина Васильевна Нежданова. Она пела с Шаляпиным, Собиновым и Фигуровым во многих оперных спектаклях Большого театра. Бас — Шаляпин, лирический тенор — Собинов, Нежданова — лирико-колоратурное сопрано— самые прославленные русские оперные певцы— были крупнейшими, известными певцами мира.