Ессентуки

А. Л. Дуров на Кавминводах

Когда в конце сезона 1905 года цирковой артист А. Л. Дуров впервые появился в ессетукском парке с обезьянкой на плече, важно сопровождающим его бараном и с крысами, любопытные головки которых выглядывали из карманов, гуляющие дружно заахали: «Это — Дуров!»—и ринулись смотреть афиши и занимать очередь в кассу цирка.

Анатолий Леонидович Дуров (1864—1916) был первым, кто насытил бездумное цирковое зрелище большим остро публицистическим содержанием, политической и злободневной сатирой. Известный всей России и Европе дрессировщик животных, родоначальник целой цирковой династии Дуровых, он был основоположником гуманных методов дрессировки, без избиения и угроз, как бы иллюстратором учения об условных рефлексах академика И. П. Павлова.

Нелегкое искусство дрессировки Дуров облек в форму веселой клоунады. Его оружием был смех. Независимый, смелый, прямой. Сам о себе он говорил: «Я король шутов, но не шут королей». Горький сказал о нем: «Он был тем волшебником, который в отравленный источник печали влил каплю, одну только каплю живой воды — смеха — и сделал целебным, дающим силу и жизнь».

В городах Минеральных Вод долго не было постоянного цирка, представления давались в разных помещениях. Первый стационарный цирк открыт только в 1973 году. Но с цирковым искусством жители и посетители курортов знакомы давно.

Еще М. Ю. Лермонтов в зале Кисловодской ресторации видел фокусника Апфельбаума, о чем упомянул в «Княжне Мери». Известный этнограф, лексикограф, создатель «Толкового словаря живого великорусского языка» В. И. Даль под псевдонимом «Казак

Луганский» в 40-х годах прошлого века описал «собачий цирк» на Водах. Это было самое раннее упоминание о дрессированных животных. Публику на курортах развлекали и «Человек— загадка XIX века»—знаменитый в Европе «воздушный полетчик» Гекельман, и борец-атлет Иван Поддубный, клоун-прыгун Виталий Лазаренко. По наклонной проволоке, протянутой через весь ессентукский парк, спускался сверху вниз на голове эквилибрист Карл Норри. В Ессентуках за парком действовал небольшой цирк Кузнецова. Арены не было, только деревянный помост посредине зала окружали простые скамьи.

В своих воспоминаниях «В жизни и на арене» Дуров рассказывает о приезде в 1905 году в Ессентуки. Поселиться на квартире вместе со зверями трудно в любом городе, тем более в курортном, где жилища переполнены. Никто не хотел его пускать, хотя он предлагал двойную цену. Хозяева опасались, что другие жильцы уйдут. Вот обычная сцена устройства:

- А какие звери?- Разные. Свиньи есть, бараны.- И с такими животными вы хотите вмеблированные комнаты?! Вам с ними в сарай, конюшню...

- Они у меня к такому не привыкли. Все они образованные, любят комфорт. - Да что это за диковинные животные? - Это артисты... Наконец, когда уже отчаявшийся Дуров собрался уезжать, какая-то хозяйка сдала ему квартиру со словами: — Ничего-с... мало ли у нас останавливалось разных свиней и баранов...

И вот выступление в цирке. В ярком свете в костюме клоуна вышел Дуров. Я только шут! Так что же: От прибаутки на душе отрадно и светло. Я видел, что под смех беззлобной шутки Порой яснело хмурое чело... Пусть в цирке смех не утихает, но жребий мой мне вашего милей: Кто так народ смеяться заставляет, Тот честно служит Родине своей!

Это были его собственные стихи-монолог. Дуров никогда не заимствовал чужие репризы. Обдумывал и писал их сам. Он был незаурядным беллетристом. В его. наследии есть талантливый рассказ «Тюрьма», в котором описаны переживания клоуна, попавшего в Германии прямо с манежа в тюрьму за «светлую шутку», показавшуюся обидной кайзеру.

Перед спектаклем в Ессентуках в 1907 году на квартиру к Дурову явился местный полицейский пристав и попросил, нельзя ли из его афиши вычеркнуть слова: «свиньи, дрессированные на свободе»? Из афиши такой намек удалить было уже невозможно, их было расклеено сотни. Тогда пристав попросил «во избежание могущих произойти недоразумений не называть указанную в афише среди имен дрессированных крыс «крысу полицейскую». Дуров пообещал не представлять вслух публике эту крысу. Пристав ушел удовлетворенный.

И все же спектакль обратился в политический злободневный, полный импровизации фельетон. Дуров рассказывает: «В цирке полицейский сидел в первом ряду. Я выпустил свинью Чушку и заставил ее незаметно для публики облокотиться передними ногами, как раз напротив полицейского, который нас гонял по городу, не хотел селить, а вечером пришел на представление.

— Чушка, Чушка! Назад! Поди сюда!

Она осталась неподвижной

— Понимаю. Старых знакомых увидела, на своих насмотреться не можешь!..— Публика хохотала.

На этом спектакле в напоминание о недавнем позоре русско-японской войны была показана драка дрессированных животных на сцене.

— Видите,— сказал Дуров.— Все идет как полагается: интенданты воруют, полководцы сдаются в плен, солдатики гибнут за веру, царя, и отечество».

Затем, представляя публике своих крыс, «театральную», «газетную» и других, Дуров поднял еще одну за хвост: «А вот, вертлявая и грозная, взяточница пресерьезная, и ухватка фарисейская... Это крыса» ...и, исполняя обещание,— покосившись на сидевшего здесь пристава, зажал себе рот, не назвал. Это сделала за него разразившаяся хохотом публика. Угадав рифму, все закричали хором: «...полицейская!»

Животные Дурова — участники его сатирических «стрел», действительно, очень помогали ему, были истинными артистами его комического театра. Они «играли роли», не просто двигались по команде. Многие еще помнят его знаменитую «железную дорогу», где разные животные были и виноватым стрелочником, и носильщиком, и машинистом, и кондукторами, не пускавшими безбилетных, и пассажирами, важно занимавшими места или опоздавшими. Кто-то из многочисленных его друзей написал экспромт в альбом артиста:

Мышь тебе послушна, как солдатик, С петухом давно, знать, вы друзья, У тебя собака-математик И с ученой степенью свинья.

Анатолий Леонидович не однажды бывал в гастрольных поездках на курортах. В своей книге «Дуров в жизни и на арене», вышедшей в 1914 году, он рассказывает, как в Ессентуках его, усталого и сонного, поднял с кровати полицейский пристав и приказал следовать за собою. Подошли к ярко освещенному дому, где жил генерал-губернатор. Оказалось, гости начальника края полюбопытствовали посмотреть, как выглядит артист в частной жизни. И любезный хозяин в четвертом часу ночи показал им «живого Дурова». Так —«по-хамски»— относились к всемирно известному Дурову хозяева тогдашнего мира, но «король шутов» упорно отстаивал свое достоинство.

Однажды в парке на гулянье, на которое был приглашен Анатолий Леонидович, к нему обратился элегантный господин, очень разгневанный: — Эй, вы, как вас... Все вы тут шарлатаны, публику надуваете... обещаете много, а даете шиш... Дуров попробовал было объяснить, назвать себя, но тот продолжал кричать. Собралась толпа. Дуров вспылил и резко оборвал: — Ты, пожалуйста, не ори, не то сейчас прикажу выбросить тебя отсюда! Господин рассвирепел:

- Как ты смеешь? Да я... Да ты знаешь ли кто я такой?—Но Дуров не слушал: - Городовой! Вывести этого скандалиста отсюда! ...Господина вывели. После первого выхода к Дурову подошел пристав: - Что вы наделали? Да ведь это же К.-.! - Какой К...? - Губернатор города N... Ваше счастье, что он, боясь огласки, приказал вас не трогать, а то влетело бы вам...

Талантливый Дуров был выдающимся деятелем циркового искусства, «Царь смеха», гимнаст, дрессировщик, острослов, художник и сочинитель — создатель новых осмысленных жанров на русской арене. Он — целая эпоха в цирке. Теперь его традиции продолжают народные артисты Олег Попов и Юрий Никулин— частые гости городов-курортов.