Ессентуки

М. Г. Савина на Кавказе

По улицам Ессентуков запестрели афиши: «20 апреля 1912 года в зале санатория «Азау» литературно-музыкальный вечер с благотворительными целями... Сбор в пользу нуждающихся актеров».

В том концерте принимали участие заслуженные артисты «императорской сцены» М. Г. Савина, К. А. Варламов, В. Н. Давыдов. Объявлено было и инструментальное трио: И. В. Сафонов (сын прославленного дирижера и педагога В. И. Сафонова) — скрипка, Я. Е. Белоусов — виолончель, М. И. Васильева-Махарина - рояль. Савина играла роль Полины Михайловны в сценке В. Билибина «Дамская болтовня» и в пьеске Е. Федорова «Пациентка». Роль доктора исполнял Л. Я. Никольский. Сбор был полный. Особенный успех имела Савина.

«Солнцем русской сцены» называли Марию Гавриловну Савину (1854—1915), чье поразительно разностороннее дарование позволяло исполнять и серьезные роли в классических пьесах, и блистать в легкой комедии или водевиле. Участие Савиной в самой заурядной пьеске превращало ее в сценический шедевр. С 1869, года она работала на сцене, пять лет спустя уже была премьершей Александрийского театра в Петербурге, сыграла десятки, если не сотни ролей, начиная от хрупкой Верочки в «Месяце в деревне» И. С. Тургенева, Акулины из «Власти тьмы» Л. Н. Толстого и трагической Анны Петровны в «Иванове» А. П. Чехова. Савина была последним увлечением И. С. Тургенева, покоренного ее блистательным дарованием и редким в те годы среди актрис умственным развитием. Ею восхитился, увидев ее, Л. Н. Толстой, признавшийся жене: «Нет, знаешь, это счастье, что я стар. Она прелестна! Вся насквозь умница!»

И действительно, Савина была и обаятельно женственна, и природно одарена талантом, и наблюдательна, и умна. В исполнении ею ролей ничего не было случайного, лишнего, все было обдумано, найдена точная характерность, верность чувства. Это был крупный мастер! Ей подражали целые поколения русских актрис: и ее манере говорить слегка в нос, и держаться на сцене, и даже одеваться. Где бы ни выступала она, ей всегда сопутствовал успех... «Огонь, жизнерадостность, заразительная веселость,— по воспоминаниям современников, — искрились во всем ее существе. Одно появление ее на сцене уже гипнотизировало публику... точно электрическая искра проносилась по залу»... Теперь это мы называем «сценическим обаянием».

В 1912 году, с которого мы начали рассказ о ней, ее театральной деятельности минуло 43 года, но она оставалась той же Савиной, которая восхищала всех. Знаменитейшую артистку на вокзале встречали с оркестром и цветами, с участием самого директора Вод С. В. Тиличеева.

Впервые в наши курортные города великолепная артистка приехала в 1875 году, совсем молодой. Она жила и лечилась в Железноводске, но согласилась принять участие в двух спектаклях сборной труппы, в драме В. Дьяченко «Светские ширмы» и в комедии А. Островского «Доходное место» в роли Полины. Труппа антрепренера Ф. А. Надлера тогда играла в Пятигорске, и благодарные зрители-кавказцы щедро одарили артистку. Огромный букет цветов обвязали вместо тесемки кавказским поясом. Она сама вспоминает: «...дома застала свою комнату убранную коврами, посередине стоял такой же турецкий диван и на столике серебряный кувшин и поднос. Публика, узнав, что я играю с благотворительной целью, желала благодарить меня за удовольствие».

В Ессентуки Савина приехала летом 1910 года. Она лечилась, гуляла в парке у источников, ожидая очередь на ванну, беседовала со своими почитателями. Артистка «императорских театров» была проста и приветлива.

Так как на Водах постоянной труппы не было, антрепренеры на сезон сколачивали коллектив, не объединенный единой художественной задачей. Спектакли шли «вкривь и вкось», требовательные зрители их почти не посещали. «Привлечь на концерты, спектакли, представления аристократическую публику могли только знаменитые актеры,— пишет антрепренер П. И. Амираго,— вот почему владельцы курортцых театров особенно хотели заполучить знаменитостей — Савину, Комиссаржевскую, Давыдова, Варламова. Не многим это удавалось, но в том году антрепренер и крупный актер Б. А. Горин-Горяинов все же уговорил знаменитую актрису».

Е. И. Яковкина —журналистка, писательница и знаток литературного краеведения, сама свидетельница многих тетральых событий на КМВ, вспоминала: «В июне 1910 года монотонная жизнь лечащихся на курортах была неожиданно нарушена... Среди опереточных афиш «Ночь любви», «Тайны гарема» появилось сообщение, что в Пятигорске и Ессентуках в пьесе Островского «Последняя жертва» будет участвовать М. Г. Савина в любимой своей роли Юлии Тугиной». Провинциальная публика, которой не приходилось бывать в столице, но имя артистки было хорошо известно, старалась попасть на спектакль во что бы то ни стало: «Удастся ли еще когда-нибудь посмотреть эту изумительную артистку?». Спекулянты брали за билеты втридорога, но редко кто задумывался о цене, когда речь шла о Савиной.

В ессентукском театре спектакль состоялся 16 июля. Яковкина рассказывала: «В театре — все Ессентуки. Тут и местные обыватели, и заезжие львицы, и офицеры с «роковым взглядом» и столичные денди. Несмотря на переполненный зал, тишина во время спектакля стояла такая, что чуть не шепотом произнесенное слово было слышно во всех уголках огромного сараеобразного зала».

После спектакля присутствовавший на нем К. С. Станиславский послал Савиной благодарственную записку: «Спасибо за доставленное наслаждение. Ничто не может помешать вашему таланту сверкать и греть. Ни глупая публика, ни нелепый театр, ни дождь, стучав­ший о крыши, ни даже Ессентуки № 17 или № 4... Целую ваши ручки и остаюсь навеки Вашим неизменным почитателем»..

В то лето в Ессентуках Савина, актриса «старой школы», сблизилась с М. П. Лилиной и К. С. Станиславским, уже работавшим над книгой «Моя система». Они много беседовали о секретах сценического мастерства, которыми так хотел овладеть гениальный режиссер. В письме к мужу А. Е. Молчанову Савина сообщает: «Со Станиславским у вижусь каждый день: лекции об искусстве».

В том же году в Ессентуках, в санатории Зернова лечился один из режиссеров МХТ Л. А. Сулержицкий, необыкновенно одаренный человек, о котором Станиславский говорил, что «его поцеловали все музы», что он «самая яркая и талантливая — до гениальности— фигура среди всех деятелей и сотрудников, с которыми я в течение своей жизни работал в области театра». Сулер, как называли его в тесном дружеском кругу, провожал после спектакля Савину в санаторий. «Говорили об искусстве, о драме, о Станиславском»,— вспоминал он. А. М. Горькому из Ессентуков написал: «Милый, дорогой Алексей, я переехал на месяц в Ессентуки... Нельзя ли мне прочесть твои пьесы? А уж как бы я рад был! Пришли, если есть у тебя лишний экземпляр. И пришли сюда — сейчас я свободен,, и как бы хотелось их прочесть... Милый, сделай это...» и обясняет причину, почему это ему надо: «Меня очень занимает актер, заговоривший человеческим языком...» Видимо, он имел в виду свою собеседницу Савину.

В эти годы Савина уже не молода. Но мно­го сил и времени отдает тому, что теперь называют «общественной работой». Это было совершенно ново в актерской среде, особенно среди женщин. В 1883 году ею создано Русское театральное общество (ныне ВТО), в котором она была председателем до конца жизни и которое ставило целью помощь артистам. Ведь только артисты императорских театров да немногие крупные знаменитости театрального мира были богаты, остальные массы актеров вечно были в поисках работы, скитались по России из труппы в труппу, зависели от антрепренеров, были обречены на нищету в старости. Пользуясь авторитетом своего имени, Савина добывает благотворительные средства для помощи товарищам. В 1914 году, за год до смерти, она пишет из Ессентуков в Кисловодск Л. В. Собинову: «Я была у Вас по делу, которое объяснит Вам податель моего письма, казначей нашего Общества Петр Иванович Товин. Мы строим санаторий для артистов в Ессентуках, и хорошо бы вам положить первый камень... Я понимаю, что Вас осаждают (как и меня, увы), но мы — товарищи, не благотворители. Откликнитесь, милый Ленский!»

В 1913 году Савина тоже в Ессентуках, о чем узнаем из корреспонденции журнала «Рампа и жизнь»: «Вы садитесь на скамеечку в ессентукском парке и, укрываясь от яростных стрел солнца, рассматриваете публику. Вот пришла М. Г. Савина, беседуя с александрийским артистом И. И. Судьбининым. Вот живописная фигура Д. В. Гарина-Виндинга с серебряными волосами. Вот эффектная Троянова из Малого театра...»

В начале лета 1915 года в «Театральной газете» писали: «В Ессентуки приехала Савина, ожидаются Варламов, Качалов, Станиславский, гостит профессор Московской кон­серватории А. И. Барцал» ...Журналисты жалуются, что «неуговорная» Савина наотрез отказывается от участия в спектаклях...

Уехав отсюда, она умерла в сентябре. Курортный городок, раскинувшийся на виду цепи гор, стал последним ее впечатлением от Кавказа.