Библиотека

Культурно-исторические традиции путешествий в России

Рассматривая путешествия как деятельность, связанную с определенными культурными традициями и социальными ценностями, можно отметить ряд особенностей, присущих традиции путешествий в России. Легкость на подъем, отсутствие привязанности к собственному дому, отличало русского человека даже от соседних и близких по культуре славянских народов. Ряд исследователей (от В. О. Ключевского до Д. С. Лихачева) говорят об особом ощущении географического пространства у жителей русской равнины, не имеющей естественных границ. Это ощущение растяжимости пространства сродни чувству пространства у кочевых народов, которые ощущали своим домом не сооружение, ограниченное крышей и четырьмя стенами, а огромную по европейским меркам территорию. Такое ощущение прямо противоположно чувству дома западного европейца, выраженному в известной английской пословице: "Мой дом - моя крепость". Во всяком случае охота к перемене мест как черта русского национального характера была присуща представителям самых разных слоев общества. На нижнем уровне социальной шкалы эта черта постоянно воспроизводила специфическое русское явление бродяг и странников (естественно, бескорыстная любовь к странствиям была здесь не единственным мотивом - странствовали и беглые, и бездомные, и паломники). В Западной Европе бродяжничество изжило себя с установлением протестантской этики, не приемлющей праздности, и введением жестоких законов против бродяжничества. В России оно сохранялось вплоть до начала 20 в. Что касается представителен образованных и культурных слоев общества, то здесь достаточно упомянуть увлечение "цыганской романтикой", которое объединяло представителей многих поколений русской интеллигенции, от Пушкина до Толстого. В работах Ю. М. Лотмана о русской культуре такая традиция рассматривается как стремление вырваться хотя бы на время из-под гнета сословных норм и правил. Но тот же мотив (стремление к воле, выраженное в многочисленных песнях о бродягах и в других фольклорных жанрах) был присущ представителям податных сословий, чья свобода была ограничена в другом смысле и по другим причинам. В целом, судя по всему, естественное человеческое стремление к расширению горизонта было изначально свойственно жителям России в очень высокой степени.

Вместе с христианством на Руси была усвоена традиция паломничества к христианским святыням. В начале 12 в. игумен Даниил совершил паломничество в Константинополь и Иерусалим, который в та время был в руках крестоносцев, и был принят Баддуином, предводителем крестового похода. Вероятно, это было первое паломничество русского человека в Святые места. Даниил-паломник (под этим именем он вошел в историю русской культуры) описал все, что видел своими глазами, чем положил начало литературному жанру "хождения" (описание паломничества). Вплоть до начала 18 в. "хождения" оставались излюбленным чтением на Руси. Не случайно Афанасий Никитин использовал эту готовую, устоявшуюся литературную форму для своих знаменитых записок о путешествии в Индию (1466-1472). Надо сказать, что на Руси из всех "хождений" наиболее читаемыми были записки уже упомянутого в настоящей работе Трифона Коробейникова, который в 1582- 1584 гг. совершил по повелению Ивана Грозного путешествие в Царьград, Иерусалим и Египет в составе делегации для раздачи денег на помин души убиенного царевича Ивана. Особенностью записок Трифонова Коробейникова было то, что они строились не столько на личных впечатлениях автора, сколько на обработке различных увлекательных сюжетов и легенд из устных и письменных источников. Такая беллетризация вела к утрате достоверности, но способствовала популярности записок в духе русской пословицы: "Добро тому врать, кто за морем бывал".

Познавательное и культурное значение "хожений" было воистину неоценимо: они вводили в круг представлений русского человека сведения самого разнообразного характера о соседних странах и народах, а кроме того формировали особую национальную традицию путешествия. Как показано в работах Ю. М. Лотмана и Б. А. Успенского, в русской культуре перемещение человека в географическом пространстве как бы обуславливалось его внутренней человеческой сущностью, В зависимости от своих этических качеств человек двигался либо в святое, либо в грешное место (первое ассоциировалось с Востоком - Византией, Палестиной, Святой горой Афон: второе - с Западом). Причем, если человек по достоинству своему сподобился посетить святые места, то там он приобщался к некоей высшей святости и удостаивался прикосновения к благодати. Такое, сакральное отношение к перемещению в пространстве было впоследствие перенесено и на светские путешествия, о чем пойдет речь ниже.

В России, где в силу сравнительно низкого уровни цивилизации и преобладания сельского населения, вплоть до 2-й половины 20 века отсутствовали предпосылки для развития массового познавательного туризма, паломничества были практически единственным видом путешествий, входившим в систему ценностных представлений крестьянства и представителей городских низов. Интерес к паломническим, т.е. к путешествиям в иные земли поддерживался не только религиозными чувствамии или чтением "хождений": в 19 веке он формировался еще и массовой культурой.

В 1881 г. после того, как паломничество в Святую землю совершили великие князья, император Александр III подписал указ о создании Императорского православного палестинского общества, общественной организации, которая активно занялась приобретением недвижимости на Ближнем Востоке и организацией путешествий в Святую землю. Русское Палестинское общество в Иерусалиме обладало своим подворьем (гостиницей) и храмами, в которых проводилось богослужение на русском языке. Как отмечает современный исследователь, "если за 30-летнее правление Николая I в Палестине (при котором в 1847 г. была учреждена Русская духовная миссия в Иерусалиме - А.К.) побывало около 500 паломников из России, то к 1914 году поток увеличился до 35-40 тыс. человек в год. Из них 80% составляли крестьяне." Андрей Белый, проведший пасхальные дни 1911 г. в Иерусалиме, писал: "Пол-Иерусалима говорят по-русски... сейчас здесь 6 000 паломников - мужичков."