Пятигорск

Шумят целебные ключи

Машук, податель струй целебных;
Вокруг ручьев его волшебных
Больных теснится бледный рой;
Кто жертва чести боевой,
Кто почечуя, кто Киприды;
Страдалец мыслит жизни нить
В волнах чудесных укрепить,
Кокетка злых годов обиды
На дне оставить, а старик —
Помолодеть — хотя на миг.
А. С. Пушкин.

Своим возникновением и развитием Пятигорск обязан целебным минеральным водам Машука. О существовании этих вод человек знал с давних времен. В 1338 году арабский путешественник Ибн-Баттута, совершая поездку из Северной Африки в Индию через степи Предкавказья, слышал от местных жителей о горячем ключе в районе Бештау. Уже тогда машукские воды использовали для лечебных целей. Об этом говорят следы ванн, высеченных в травертине Горячей горы

Исследователь Кавказских минеральных вод профессор А. П. Нелюбин, описывая две старые ванны на Горячей горе, говорит, что они. «явственно свидетельствуют о древнем их существовании, которое, если я не ошибаюсь, должно отнести по крайней мере за 200 лет перед сим. Из сего можно заключить, что употребление сих целительных вод началось за несколько столетий прежде полученного нами первого об них известия».

Первые сведения о «горячем колодезе» на земле «пятигорских черкас» опубликованы в России в начале XVII века в «Книге Большому Чертежу». Позднее, по указанию Петра I, врачом Шобером в 1717 году были собраны новые сведения о горячих и кислых водах Северного Кавказа. Но источники Пятигорья обследованы впервые лишь в 1773 году доктором медицины И. А. Гюльденштедтом. Он обнаружил на Горячей горе три минеральных источника, главный из них назвал «Горячим источником» (ныне Лермонтовский). Спустя 20 лет академик П. С. Паллас обследовал,и описал на Горячей горе пять источников.

В 1780 году на берегах Подкумка, в 4 километрах от горы Машук, основано Константиногорское укрепление. В 1798 году машукские источники были исследованы в медицинском и химическом отношениях, но использование их в лечебных целях началось значительно раньше. Академик Паллас застал здесь больных еще в 1793 году. Лечились серными водами преимущественно военнослужащие русской Кавказской армии.

Лечение сначала велось без медицинского присмотра. Затем за больными стали следить военные лекари местного гарнизона. Они пытались в меру своих сил и знаний установить действие вод на организм человека. В 1804 году штаб-лекари Гординский, Крушневич и аптекарь Шевенсон записали в журнале наблюдений за действием на больных вод машукского горячего источника: «Употребляемая в ваннах эта вода оказывается полезною противу сыпей, любострастной и водяной болезней и застарелого ревматизма».

В книге «Хозяйственное описание Астраханской и Кавказской губерний», изданной в России в 1808 году, автор ее, директор Астраханского народного училища И. В. Ровинский, детально останавливается на описании Пятигорья. Лакколиты он называет «Малыми Кавказскими горами» или «Бештаг» (Бештау). О главном серном источнике на Горячей горе он пишет: «Бештовый тепловодный источник, находящийся поблизости Константиногорской крепости и протекая от источников около двух верст, изливается в каменную, служащую вместо сделанной ванны, яму, где получает такую умеренную теплоту, что лечащимся садиться в нее без дальняго терпения можно. При всем том и самый сильный человек сидеть в ней долго не может; а посидевши несколько минут, выходят, ложатся в постель и тогда бывают объяты самым приятным сном при величайшей испарине. В питье она не так приятна, сколько полезна для очищения внутренних частей».

В 1809 и 1810 годах Кавказские Минеральные Воды посетил московский врач Ф. П. Гааз. Он открыл в северо-восточной части Горячей горы два новых источника, из которых один, умеренной температуры, назвал Елизаветинским. Позже этот источник стали называть также Кислосерным. Более ста лет он был главным питьевым источником Пятигорского курорта.

В начале XIX века слава о чудесных свойствах машукских целебных вод разнеслась по всей России. На лечение больные прибывали из центральных губерний страны. В 1811 году здесь побывало около 200 семейств. Так как время было неспокойное, прибывающих на курорт охраняли конвои из казаков, иногда с пушками. Такую «курортную семью» сопровождал целый караван экипажей и подвод, в котором были доктора, родственники и знакомые, слуги, конюхи, повара, запасы продуктов.

Помещений для больных в Константиногорской крепости не хватало. В наем приезжающим ежегодно доставляли из Калмыкии до 100 кибиток. Многие больные размещались в кибитках и балаганах поблизости от источников в Горячеводской долине.

Крупнейший исследователь Кавказских Минеральных Вод Ф. А. Баталин так описывает вид местности вокруг источников в те годы: «Горячеводская долина во время курса была постоянно уставлена от начала до конца кибитками, балаганами, палатками. При входе в долину для защиты посетителей от нападения черкесов были расположены лагерем, в виде полукруга, егеря, казаки и артиллерия... На возвышенных и открытых пунктах Горячей горы и Внутреннего хребта располагались пикеты. Вообще картина, которая представлялась взорам новоприбывшего на воды при въезде в Горячеводскую долину, поражала своей необыкновенностью: она зараз напоминала и военный лагерь, и шумную провинциальную ярмарку, и столичный пикник, и цыганский табор».

Но вот один предприимчивый константиногорский чиновник, некий Чернецкий, построил в 1812 году в Горячеводской долине два дома и сдал их в наем. Стоимость квартиры достигала баснословной по тому времени цены — 250 рублей в месяц. У коистантиногорского чиновника нашлись подражатели. Горячеводская долина начала быстро застраиваться. В 1825 году здесь уже имелось 65 домов. Так возникло поселение Горячеводск, переименованное в 1830 году в город Пятигорск.

Дома в городе строили легкого типа, рассчитанные на сдачу их курортникам в летнее время. Царское правительство не давало средств на развитие курорта, и лишь в 1816 году оно выделило 3 700 рублей. На такие скудные средства невозможно было провести какие-либо благоустроительные работы, навести порядок в бальнеологическом хозяйстве. Оборудование источников и ванных помещений оставалось самое примитивное.

А. С. Пушкин, побывав в 1820 году в Пятигорске, вспоминал впоследствии: «В мое время ванны находились в лачужках, наскоро построенных. Источники, большей частью в первобытном своем виде, били, дымились и стекали с гор по разным направлениям, оставляя по себе белые и красноватые следы. Мы черпали кипучую воду ковшиком из коры или дном разбитой бутылки».

В те времена к машукским минеральным источникам не так-то просто было добраться. К ним вели крутые каменистые тропы, колючие кустарники подступали к источникам, площадки около них были тесны. Главный врач Управления Кавказских Минеральных Вод Конради указывал, что «между прочими несовершенствами... недоставало деревьев, дабы больные могли в тени оных укрыться от солнечного жару».

Великий русский композитор М. И. Глинка, побывавший на Минеральных Водах в 1823 году, писал: «Вид Пятигорска в то время был совершенно дикий... домов было мало... садов вовсе не было».

К этому времени относятся работы известного исследователя Кавказских Минеральных Вод профессора А. П. Нелюбина. Он значительно расширил познания о богатствах этого края, обследовал и описал ряд новых источников на Машуке, по реке Бугунта (Ессентуки), на горе Железной, в Кумагорске и на горе Лысой. Ему принадлежит честь открытия знаменитых ессентукских соляно-щелочных вод.

В Пятигорске в 1823 году А. П. Нелюбин подробно исследовал уже известные источники и обозначил их порядковыми номерами. Им описано и занумеровано 8 источников, в том числе Машукский провал. Суммарный дебит шести основных серных источников он определил равным 700 тысячам литров в сутки, из них почти половину давал главный источник - Александровский.

А. П. Нелюбин, кроме того, обнаружил четыре новых обильных источника теплой «щелочно-соляной» воды у западной оконечности Горячей горы и рекомендовал их для лечебного применения. Впоследствии установили, что вода этих источников радиоактивна и ею стали пользоваться для радонового лечения.

Возрастающий из года в год приток курортников заставил царское правительство увеличить ассигнования на развитие курортов. С 1824 по 1830 год в городе построили гостиницу, два дома для лечащихся офицеров, ванные помещения, грот Дианы, беседку Эоловой арфы. Появились частные одноэтажные и двухэтажные каменные и кирпичные дома. В 1830 году на курорты приехало до 1 500 человек — рекордное количество для того времени.

В эти же годы начали озеленение и благоустройство города. На главной улице посадили липы, взятые из ближайшего леса на Машуке, они образовали бульвар длиной более километра. Между рядами деревьев проложили дорожку, замостили мелким камнем и щебнем из травертина. Канавы, по которым сбрасывалась вода из источников и ванных, засыпали, воду пустили по подземному коллектору. Привели в порядок некоторые источники. Елизаветинский источник обложили камнем, возле него установили галерею в виде палатки. Над Михайловским источником построили павильон в китайском стиле. Тогда же оборудовали пещеру, названную впоследствии Грот Лермонтова. Начались посадки и благоустроительные работы на месте нынешнего парка Цветник.

Леса Пятигорья служили в те годы естественным питомником, откуда брали саженцы. На относительно небольшой площади, по данным ботанических исследований, имелось около 1 350 видов растений, включая флору степи (район Ессентуков), лесной зоны Кавказа (верховья Подкумка, район гор Машук, Бештау, Железная) и субальпийской зоны (верхний пояс Бештау, Машука). Этим, разнообразием древесных пород, кустарников и цветущих трав воспользовались первые садоводы — озеленители городов-курортов.

Осенью 1829 года в Пятигорске посадили 210 молодых сосен, четыре из них прожили более 100 лет. О Пятигорске этих лет А. С. Пушкин писал: «Нынче выстроены великолепные ванны и дома. Бульвар, обсаженный липками, проведен по склонению Машука. Везде чистенькие дорожки, зеленые лавочки, правильные цветники, мостики, павильоны. Ключи обделаны, выложены камнем... везде порядок, чистота, красивость... Признаюсь: Кавказские воды предоставляют ныне более удобностей...» О целебных водах Пятигорска он говорил, что они ему «были очень нужны и чрезвычайно помогли, особенно серные горячие».

М. Ю. Лермонтов давал Пятигорским водам еще более лестную оценку, В письме к своему другу С. А. Раевскому он писал: «Простудившись дорогой, я приехал на воды весь в ревматизмах; меня на руках вынесли люди из повозки, я не мог ходить,— в месяц меня воды совсем поправили».

Озеленение города вели не только путем посадки декоративных деревьев. Сажали также фруктовые сады и виноградники. Фруктовые деревья высаживали в тогдашних Елизаветинском цветнике и Михайловском парке. В конце города на месте, отведенном под огороды, посадили Казенный сад, превратившийся позднее в парк — ныне городской Парк культуры и отдыха имени С. М. Кирова. Фруктовые деревья и виноград привозили из Кизляра и Прасковеи. У казаков служилого семейного войска того времени, селившихся в станицах возле городов-курортов, установился хороший обычай. Обосновываясь на жительство, каждый казак сразу же разводил у своего дома садик из декоративных и плодовых деревьев и кустарников. Благодаря стараниям казаков и садоводов, Пятигорск, станица Горячеводская и другие окраинные слободки города утопали в зелени. Солдаты заботились о сохранности насаждений и боролись с потравами.

К 1838 году сады и парки настолько окрепли, что Пятигорск уже оказывал помощь в озеленении другим городам, а казенный сад снабжал фруктами и зеленью в достатке курорт в течение всего лета. Осенью 1839 года в Ставрополь отправили несколько тысяч саженцев для разведения городского публичного сада. Пятигорск помог Ставрополю и опытными в садоводстве людьми.

Пятигорск привлекал к себе не только своими целебными источниками, но и как прекрасное место для отдыха, прогулок и экскурсий. Экскурсии и прогулки способствовали изучению этого края, так как среди их участников были не только праздные люди, но и знатоки природы.

По своему местоположению Пятигорск быстро завоевал известность как удобный центр для туризма и путешествий по Северному Кавказу, как отправной пункт для многих маршрутов в горы. Здесь, на склонах Машука, начинались туристские тропы, которые вели к ледяным громадам Кавказа.

Первая попытка восхождения на Эльбрус была предпринята из Пятигорска в 1829 году. В ней приняли участие русские академики Купфер, Ленц, Менетрие, Мейер, пятигорский архитектор Бернардацци и отряд русских солдат под командованием генерала Г. А. Емануеля. Вершины Эльбруса тогда достиг только проводник кабардинец Киллар Хаширов. В память об этом событии была отлита чугунная мемориальная доска, которая до сих пор хранится в Пятигорске.

Преимущественное положение Пятигорска — в центре группы курортов Кавказских Минеральных Вод — способствовало быстрому развитию города. На 1 июня 1836 года в нем насчитывалось уже 390 домов. Состав оседлого населения в городе был своеобразный. В нём проживало: генералов — 4, офицеров — 124, купцов — 135, мещан — 94, крестьян — 192, разночинцев — 23, нижних чинов военных и отставных — 593.

О внешнем виде города тех лет, быте курорта и нравах приезжавших сохранилось яркое свидетельство современников. Вот что писал М. Ю. Лермонтов о Пятигорске: «Вид с трех сторон у меня чудесный. На запад пятиглавый. Бештау синеет «как последняя туча рассеянной бури»; на север поднимается Машук, как мохнатая персидская шапка, и закрывает всю эту часть небосклона; на восток смотреть веселее: внизу передо мною пестреет чистенький, новенький городок, шумят целебные ключи, шумит разноязычная толпа,— а там, дальше, амфитеатром громоздятся горы все синее и туманнее, а на краю горизонта тянется серебряная цепь снеговых вершин, начинаясь Казбеком и оканчиваясь двуглавым Эльбрусом».

Современница Лермонтова французская поэтесса Адель Омэр де Гелль, совершившая в 1839 году поездку на Кавказ и в астраханские степи, в книге «Путешествие в прикаспийские степи и Южную Россию» писала о Пятигорске: «Все тропинки покрыты принимающими ванны, типы самые разнообразные — татарские, грузинские. Обычное население города составляют чиновники управления и гарнизона, больные, которые проводят здесь целый год. Пятигорск похож скорее не на город, а на собрание прелестных сельских домиков...»

Академик Броневский, лечившийся в Пятигорске в середине прошлого столетия, так описывает пятигорский бульвар: «Не верится глазам, чтобы в такой глуши можно было найти и бульвар, липами обсаженный, гладко укатанный и чисто песком усыпанный и на нем почти такое многолюдство, как на Невском проспекте — почти такую же пестроту и щегольство... Столичные и провинциальные одежды представляют здесь смесь истинно маскарадную: кто во фраке и черкесской шапке, кто, завернувшись в широкий плащ, шел посреди собрания в колпаке, кто в бурке и золотом картузе;, слуги и служанки столь же разнообразно одетые, несут в купальни узлы, ковры, подушки и тюфяки...»

Характеристику Пятигорска, относящуюся к 1852 году, находим также у Л. Н. Толстого. Будучи здесь на лечении, он писал своему брату С. Н. Толстому в Тулу: «Пятигорск тоже немножко Тула, но особенного рода—Кавказская... Общество состоит из помещиков... которые смотрят на здешнюю цивилизацию подозрительно, и господ офицеров, которые смотрят на здешние увеселения, как на верх блаженства... театр, собрания, свадьбы, дуэли... Ну, одним словом, чисто парижская жизнь».

В 1870 году на Пятигорском курорте насчитывалось 14 минеральных источников (включая Провал). Общий дебит их, по определению горного инженера Ф. Кокшуля, составлял 80,6 тысяч литров в сутки.

К 1874—1876 годам относятся первые крупные работы по разведке и каптажу минеральных вод. В результате их в Пятигорске решена задача сохранения исторически сложившихся бальнеологических центров — в Горячеводской долине и в районе верхних источников Горячей горы. Позднее разведочные работы были продолжены. Целью этих, как и предыдущих, работ было составление генерального проекта устройства вод.

За последующие 30 лет количество посещающих курорты резко возросло. Так, в 1871 году курорты посетило 1 195 человек, в 1880 году — 3 960 человек, в 1890 году — 6 330 человек, в 1902 году — 9 470 человек.

В 1883 году в городе имелось 3 училища, несколько частных пансионатов-гостиниц, 102 магазина и лавки. Мелкие кустарные производства находились на низкой ступени развития. В 1888 году в городе было 6 заведений, изготовлявших экипажи и кареты, 4 гончарных производства и 46 кузниц. Всего в Пятигорске жило около 13 тысяч человек.

В начале шестидесятых годов в Пятигорске открылась типография. Начала выходить первая газета «Листок для посетителей Кавказских минеральных вод». Газета издавалась только в летний сезон, название ее менялось каждый год. Кроме информации о важных событиях на курортах, в ней были «полезные сведения» для больных, правила пользования водами, распоряжения местных властей, адреса курортных врачей, объявления.

О Пятигорске и других курортах Кавказа издано несколько десятков брошюр и путеводителей. Главный врач курортов Андрей Цеэ собрал и опубликовал в 1817 году все имевшиеся сведения о Пятигорском крае и его целебных источниках. В 1811 и 1825 годах вышли в свет капитальные исследования Ф. П. Гааза и А. П. Нелюбина, в 1861 году — Ф. А. Баталина. Путеводители и справочники по курортам Кавказских Минеральных Вод издавали почти ежегодно, причем многие из них печатали в Пятигорской типографии.