Северная Осетия

Известняки

Северная Осетия

Спросите жителей нашего города, и они скажут, что водопроводная вода у нас вкусная, чистая, пресная.

Возражать против такого заключения не приходится. И все-таки давайте заглянем в чайник. После месячного кипячения в нем воды на стенках нарастает слой накипи, очень похожей на известку. Вывод напрашивается сам собой. Наша водопроводная вода не идеально чиста, в ней растворены различные соли, которые осаждаются на стенках во время кипячения.

Значит, и в теречной воде, кроме песка и мути, растворено какое-то количество солей?

Да.

Крупные камни Терек дотаскивает, примерно, до Беслана, песок переносится дальше Эльхотово. Около Моздока — царство отложенной Тереком глины, а растворимые соли начинают осаждаться лишь в море и довольно далеко от берега. Тут вполне уместно сравнить процессы, происходящие в море, с кипячением воды в чайнике. Ежедневно с поверхности моря испаряется огромное количество пресной воды, а соли остаются, часть их растворена в морской воде (потому-то вода в море и солона), другая — медленно выпадает в осадок. Так, за миллионы лет в открытом море накапливаются осадки солей иногда толщиной в километр и более. Море может (постепенно обмелеть и исчезнуть, а на его месте встанут горы.

Поедем по Военно-Грузинской дороге. Минуем Водную станцию и санаторий, пионерские лагеря и молодой сосновый лесок и, когда дорога приготовится уйти за гору, выйдем на остановке.

Мы у подножия горы Фетхуз, сложенной светлым известняком — теми самыми осевшими на дно моря солями, о которых только что говорили. Вы не забыли захватить с собой молоток? Отколем кусок известняка и поднесем к носу. Многие известняки горы Фетхуз пахнут сероводородом. Вместе с солями в море осаждались и мелкие организмы в своих известковых раковинах, а они дают часто начало скоплениям нефти. Смотрите, на свежем изломе более крупных раковин прижатые друг к другу столбики, они сложены минералом арагонитом. Тут же вам попадутся круглые цилиндрики морских лилий и множество других органических остатков морских организмов.

Пройдем немного дальше вдоль дороги, осматривая известняк и откалывая от него время от времени небольшие куски. Нам надо найти образцы с белыми прожилками и небольшими пещерками, сплошь устланными мелкими и удивительно прозрачными кристалликами исландского шпата. Каждый раз, как мне попадается особенно хороший кристаллик исландского шпата, я невольно вспоминаю случай, которому обязан своей профессией.

Лет тридцать назад ребячья затея занесла нас в тень высокого с колоннами церковного крыльца старой разваливающейся церкви. Происходило это в одном из обычных московских дворов. Среди пробивающейся травы, кусков штукатурки и разного хлама нам встретились два разбитых ящика, до половины заполненных камнями, завернутыми в серую полуистлевшую бумагу. Камни казались самыми обыкновенными, и было непонятно, для чего понадобилось завертывать их в бумагу и укладывать в ящик. Только в одном свертке лежали полупрозрачные кирпичики, похожие на кусочки нарезанного стекла. Конечно, мы запаслись камешками.

Вечером, когда не получался какой-то пример по арифметике, а мысли лениво ползали совсем далеко от дробей, я нащупал камешки в кармане и разложил их рядом на тетрадке. Электрическая лампа ярко просвечивала сквозь них, и были видны цифры на тетради. Но что такое?! Вместо одной цифры я увидел сквозь кристаллик две. Первую яркую, а другую бледную и сдвинутую немного в сторону. Отодвигаю камешек — одна цифра, надвигаю — опять две. Иду к взрослым.

Из шкафа извлекается толстая книга в тисненом кожаном переплете — «История Земли». Находим рисунок большого плоского серого камня, сквозь который видна четкая надпись — исландский шпат, а немного в стороне те же два слова, но бледнее.

Помните, на карте Европы между Гренландией и Англией в открытой Атлантике есть сравнительно небольшой остров — Исландия. Теплые воды Гольфстрима омывают его берега, и поэтому климат там сравнительно теплый и влажный. Скалистые кручи острова, прикрытые кое-где зелеными лугами, как бы встают из суровых волн.

Грозную картину представляет остров, на котором находится вулкан Гекла. Он непрерывно курится, урчит и временами изливает расплавленную лаву. Тогда весь остров содрогается от подземных толчков, а ветер относит далеко в океан завесу густого черного пепла. Умолкнет Гекла, толстой коркой покроются пылающие лавовые потоки, но еще долго сквозь трещины и щели вырываются струи горячих паров и газов. И как от теплого дыхания появляются зимой на стекле морозные узоры, так и от горячего дыхания, вулкана вырастают по трещинам и пустотам чудесные каменные цветы — кристаллы. Вот тут-то в небольших пещерах двести лет тому назад нашел датский ученый Эразм Бартолин прозрачные кристаллики интересного минерала, который удваивал изображение. Назвали его исландским шпатом.

Оказывается, каждый камень, даже самый простой, имеет свое определенное название и историю. Он рождается, живет и, может быть, умирает... Пошли расспросы, появились книги, завелась тетрадка с выписками, а папиросные и конфетные коробки стали наполняться разными камнями. Чего тут только не было поначалу: я обломки кирпичей, и стекло, и асфальт, словом, все, что могло попасться рьяному искателю камней в большом городе.

Летом за городом в обрывах оврагов и речке встретились «настоящие» камни, а к осени из коробок исчезли последние «кирпичи».

С тех пор прошло немало времени. Я стал геологом, работал на Севере и на Кавказе, на Урале и в Сибири — собрал не одну коллекцию камней, но, каждый раз, перебирая свою домашнюю каменную библиотеку, я с удовольствием смотрю на блестящий прозрачный кристаллик, помеченный номером первым. Это исландский шпат, микроб моей хронической каменной болезни.

В наших горах тоже встречается исландский шпат, но у него другое происхождение. По трещиноватому известняку-сочится вода. Подкисленная за счет почвенных кислот вода в начале своего пути растворяет вещество известняка, а затем, насытившись, в другом месте начинает откладывать его. Кристалл постепенно нарастает и вместе с соседями начинает заполнять трещину или небольшую пещерку. Если кристаллы чистые и прозрачные, то они кажутся темными, если же во время роста кристалла в него попало много пузырьков воздуха, или нарастание вещества было неравномерным, то шпат приобретает белую окраску. Да и формы граней у кристаллов различны: то ромб, то треугольник, то удлиненный параллелепипед... Всех форм и не перечесть. И каждая грань кристалла — это повесть о долгой и сложной жизни каменного цветка.