Христианство на Северном Кавказе до XV века

Заключение

Касаясь истории христианства, и в том числе на Северном Кавказе, нельзя не обратить внимания на удивительную устойчивость и жизнеспособность христианства, доказавшего это своим двухтысячелетним существованием.. И в наш век новейших технологий и глобальной информатики христианство остаётся в силе и благополучии, в современной России фактически представляя полуофициальную идеологию, объединяющую всё православное население страны. — иной и столь эффективной объединяющей идеологии мы не видим. Какие бы броские названия ни присваивали себе различные политические партии России начала XXI века, какие бы шумные программы они ни выдвигали, они не сопоставимы с реальными влияниями христианства, на сердца и души миллионов граждан России. Не сопоставимы потому, что христианское вероучение не имеет преходящего политического характера и основано на общечеловеческих гуманитарных ценностях, действенных всегда и для всех. Кто возразит против известных библейских истин «Бог есть любовь», «Неубий» или «Возлюби ближнего своего, как самого себя»? Эти истины вечны и применимы вечно там, где есть люди.

Выдающийся французский учёный Гюстав Лебон в одном из своих трудов писал: «Основой цивилизации всегда служило небольшое число направляющих идей». Экономический детерминизм универсален и не даёт ответов на многие вопросы истории общества. Тосподствующая идеология и связанная с ней культура составляли и составляют основу древних и современных цивилизаций. Христианское вероучение с его универсальной гуманистической сущностью есть средневековая идеология, овладевающая умами миллионов людей, ставшая руководством к действию и образом жизни и изменившая мир на трети нашей планеты. В этом ее значение и величие.

Но не только в этом. Сила христианства в современной России в том, что эта гуманитарная идеология истинно народна и истинно традиционна. Почему глубоко народна? Потому, что блажен, кто верует, ему легче живется. Неверующему значительно труднее и Джош Макдауэлл справедливо заметил, что «веруюгций, постигая Бога, может повстречаться с огромными трудностями, но трудности, предстоящие неверующему, несравненно больше. В этой связи отмечу, что, конечно, несколько условно люди могут быть подразделены на две неравные части: ищущих Бога и веру и ищущих Истину и знание. Последние, как правило, составляют интеллектуальную элиту учёных — атеистов и приверженцев эволюционной теории, основанной в XIX в. Ч. Дарвином. Археологическая наука, которую я имею честь здесь представлять, и историческая антропология постоянно и материально подтверждают справедливость теории эволюции.

Здесь не место обсуждать эти важные философско-гносеологические проблемы. Замечу лишь, что мы далеко не всё знаем и понимаем, возможно, есть, нечто, что знать нам просто не дано. Но это не мешает мне, учёному-эволюционисту, испытывать глубочайшее уважение к истинно христианским общечеловеческим ценностям, следовательно, к христианству и — профессионально — к его истории. В том числе и на территории родного для меня Северного Кавказа. Этим объясняется мой устойчивый интерес к данной проблеме, родившийся в студенческих археологических экспедициях более 40 лет назад. Не берусь утверждать, что в этом интересном, деле я стал пионером. История христианства на Северном Кавказе привлекла давно внимание исследователей, накоплен большой материал, сделано немало. И вот я осмеливаюсь представить на суд читателя второе издание моего труда, выходящего благодаря вниманию пятигорского издательства . Каковы ниши основные выводы? Активное проникновение христианства на Северный Кавказ шло из трёх источников: греко-византийское православие, грузинская церковь, римско-католическое миссионерство. Попытка доказать, что христианство на Северном Кавказе, и в частности в Алании, распространили с IV века армяне, осталась недоказанной и неубедительна.

А для нас нет сомнения в том что самым мощным было влияние византийского православия, наиболее эффективное протяженное во времени и пространстве. Византийские миссионеры при посредстве Абхазии и Крыма создали на территории Западной Алании свою церковную организацию, функционировавшею в XXII вв., как Аланская митрополия с её более вероятным центром в Нижнем Архызе. Этот город в ущелье р. Большой Зеленчук стал крупным религиозным, и культурным центром Северного Кавказа вХ-XII вв., здесь строятся три христианские храма, в том. числе кафедральный собор аланских митрополитов. Эти храмы, а также храмы Шоана и Сенты в верховьях Кубани являются древнейшими на территории Российской Федерации и уже потому должны быть святынями Русской православной церкви и тщательно охраняемым, историко-культурным наследием федерального значения, чего мы не видим, на самом деле. К сказанному добавлю, что именно в Нижнем Архызе накануне 2000-летия христианства миру чудесно открылся единственный для России наскальный лик Христа Спасителя работы художника, греко-византийской школы. Именно здесь, в верховьях Большого Зеленчука, благодаря длительному присутствию греко-византийского образованного клира в XI в. предпринимается попытка создания местной письменности на основе греческого алфавита (т.н. Зеленчукская надпись), что может нами расцениваться как культурный подвиг, подобный подвигу византийских монахов-просветителей IX в. Кирилла и Мефодия, создавших для Руси алфавит-«кириллицу», которой мы пользуемся и сейчас. К сожалению, в Алании, насколько можно судить сейчас, своя письменность не стала традицией. Напомню, что в храме Шоана ещё в XVIII в. хранились древние греческие книги, затем исчезнувшие. Не содержались ли в них тексты на местных языках, подобных Зеленчукской надписи?

Конечно, мы не можем говорить о внедрении греко-византийскими миссионерами Евангельского учения и христианского сознания на уровне богословской веры в местную северокавказскую среду, в течение многих веков бывшую языческой. На подобную евангелизацию требовалось болыиое время, не отпущенное народам и племенам Северного Кавказа историей. Но христианизация многих из них состоялась, хотя была, очевидно, актом внешним и формальным, за которым стояли политические интересы Византии, создание надёжного лимеса на дальних и неспокойных рубежах империи, использование новообращенных в качестве военных союзников. Христианизация в народных массах не была связана с духовным переворотом и сопровождалась сохранением множества дохристианских культов и традиций. Так было всегда и везде, Северный Кавказ не исключение.

Грузинская церковь, не обладавшая возможностями Византии, направляла свои усилия на христианизацию горных племён, контролировавших стратегически важные горные проходы и пути через Кавказский хребет в районах Авалетии, Азурдзукетии и Аидо. Политическая цель примерно та же - обезопасить Грузию с севера, Зона реального грузино-христианского влияния хорошо очерчивается материальными памятниками, и прежде всего храмами грузинского происхождения, среди них - Нузальская церковь с грузинскими надписями и такие яркие образцы грузинской христианской архитектуры, как «Тхаба-Ерды» и «Алби-Ерды» в Ингушетии. Пространственно эта зона не значительна, ограничиваясь тремя вышеназванными районами.

....

Несомненно приобщенными к христианству были субстратные группы алан Х-ХII вв., вошедшие в процесс этногенеза будущих карачаевцев и балкарцев — молодых тюркоязычних народов Северного Кавказа. И здесь ислам наступает и побеждает довольно поздно, в XVI-XVIII вв. на фоне турецких политических интересов на Северо-Западном Кавказе.

Римско-католическая церковь устремилась на Кавказ после татаро-монгольского нашествия ХIII в., используя вакуум, образовавшийся в результате крушения Алании и ослабления позиций византийского православия. Латинские миссионеры двигались на Восток вместе с итальянскими купцами из Венеции и Генуи и, прочно обосновавшись в Крыму, Тане, Копе, Тамани, прошли весь Северный Кавказ, вышли в Дагестан и на Каспий. Почти одновременно папские миссионеры продвигались по всей территории Золотой Орды, достигнув ее столицы города — Сарай на Волге, что документально показано в специальной монографии французского историка Жана Ришара. На промежуточной территории Центрального Предкавказья они организовали свои кафедры на Верхнем Ажулате в Северной Осетии и, вероятно, в Маджарах. Римско-католическое продвижение исходило не столько из политических, сколько из экономических интересов — освоение восточных рынков. Миссионер должен был закрепить успехи купца и воина. Но католическая пропаганда была недолгой и неглубокой, не оказав серьезного влияния на народы Северного Кавказа.

Дальнейшее распространение христианства на Северном Кавказе было прервано падением Византийской Империи в 1453 г. под напором турок османов и взятием ими Константинополя. На Черном море и на Кавказе появилась новая сила, оборвавшая связи с христианским миром и ставшая оплотом для наступления другой мировой конфессии — мусульманства. Ряд народов Северного Кавказа, ранее приобщившихся к христианству, перешел в веру ислама. Одновременно у горских народов происходит процесс регенерации, никогда не исчезавшего в их быту языческого политеизма, не подавленного ни христианством, ни исламом.

Тем не менее, исторический акт приобщения большинства народов Северного Кавказа к христианству знаменателен. Адыги и аланы были крещены раньше Киевской Руси (988 г.), сохранившиеся купольные храмы Большого Зеленчука, Кубани и Теберды являются древнейшими на территории Российской Федерации. Это - общероссийские христианские святыни, как и наскальный лик Спасителя в Нижнем Архызе.

Северный Кавказ стал зоной встреч двух мировых религий и цивилизаций - христианства и ислама. От добрососедства и взаимопонимания этих двух конфессий во многом зависит будущее наших народов.