Христианство на Северном Кавказе до XV века

Область Дзурдзукетия

Дзурдзуки — древнегрузинское название вайнахов — чеченцев и ингушей. Нас сейчас интересует территория Ингушетии. Уже в VII в. в известной «Армянской географии» фигурирует этноним «кисты», в грузинских средневековых источниках и архивных документах «кишты», который покрывает предков современных ингушей наряду с этнонимом «глигви». Территория средневековых кистов - ингушей простиралась к востоку от ущелья Терека и охватывала ущелья р. Ассы и Суижи до Чечни Есть сведения о более западных районах Куртатинского ущелья. Но эти сведения относятся к более раннему периоду, до появления христианства из Грузии. Далее под общим наименованием «область Дзурдзукетия» мы будем иметь в виду общую этническую территорию ингушей и че ченцев, исходя из того, что название дзурдзуки представляет наименование всех нахов.

Связи западных нахов-кистов, прилегавших к нынешней Военно-Грузинской дороге с удобным Крестовым перевалом (2388 м), выдвинутой в сердце древней Картли, к Мцхете и Тифлису, с Грузией и грузинской культурой, были давними и традиционными. Описывая Кветерское княжество XI в., грузинский летописец сообщает, что на севере Кавказа в него входят дзурдзуки и глигвы. В XVI-XVII вв. северокавказские горцы, в связи с ослаблением Грузии, от нее отпали. Но вряд ли случайно заявление грузинского историка царевича Теймураза: «Кистины, галгаи и дзурдзуки прежде говорили на грузинском языке и были христиане». Насколько вайнахи действительно овладели грузинским языком, не берусь судить, но в этом Теймураз, очевидно, преувеличивает Утверждение о христианстве вайнахов (ингушей) реально.

Итак, в историографии факт распространения христианства в Дзурдзукетии из Грузии общепризнан и сомнений не вызывает, дискутируются лишь частные вопросы. Один из них - глубина восприятия христианства ингушами. Предки ингушей никогда не были убежденными сторонниками и ревнителями христианской религии, и с этим следует согласиться. Перейдем к краткому описанию основных памятников Ингушетии.

Храм «Тхаба-Ерды». По размерам и декору это, вероятно, центральный храм Дзурдзукетии. Находится в Ассинском ущелье близ ингушского селения Хайрах на правом берегу р. Ассы. Открыт в 1871 г. квартирмейстером русской армии Штеде-ром, но достаточно полное описание храма и его резных деталей и надписей выполнил классик кавказоведения В. Ф. Миллер, посетивший и изучавший «Тхаба-Ерды» в 1886 г. Автор поясняет название «Тхаба-Ерды» - «две тысячи святых» и публикует план здания, в настоящее время несколько изменившийся по мере разрушения и утрат, резные изображения и орнаменты, а также две грузинские надписи на стенах. В. Ф. Миллер безоговорочно признает грузинское происхождение храма, но время его строительства не определяет.

В 1939 г. храм «Тхаба-Ерды» был обследован Е. И. Крупновым. По его данным, храм зального типа с апсидой, вписанной в восточную стену и не выступающей наружу. Длина здания 16 м, ширина 7 м, стены сложены из разнородных камней известняка, мергеля и сланца, на извести. В интерьере храм тремя стрельчатыми арками разделен на четыре части. Три входа: в западной стене, в западной части южной стены и в северной стене, что необычно. В южной стене на высоте 4 м сделаны четыре узких (20-25 см) скошенных кверху оконца. Большое окно шириной 80 см освещает алтарную часть; окно декорировано резным орнаментом, полуколонками и двойной аркой в верхней части. Наиболее примечательная резная (в технике барельефа) композиция вставлена в западную стену над входом. На рельефе — три мужских фигуры в анфас, над головой средней фигуры — модель грузинской крестовокупольной церкви с граненым барабаном и высоким коническим куполом, видимо, сцена с изображением ктиторов церкви. Человек справа в левой руке держит большой крест, правая рука на рукояти меча, человек слева — явный священник в позе адорации, с плеч свисает омофор с крестами. Сейчас ни модели храма, ни фигуры священника на памятнике нет. Крыша здания была двускатной.

В интерьере алтарной части были замечены остатки облицовки красного цвета Это позволяет думать, что храм внутри был оштукатурен и расписан фресками, но они не сохранились. Е. И. Крупнов приводит ряд типологических аналогий «Тхаба-Ерды» из Грузии и датирует его «не древнее XII в.». В позднем средневековье храм был перестроен местными мастерами и приобрел современный синкретический (вспомним «Дзивгисы дзуар») облик.

В 1966 г. «Тхаба-Ерды» обследовали В. И. Марковин и инженер Г. Д. Тангиев. Ими насчитано не менее четырех разновременных переделок храма, а в северной стене обнаружен тайник шириной 57 см, уходящий внутрь стены апсиды и заваленный камнями.

Полагаю, что время сооружения первоначального грузинского храма «Тхаба-Ерды» на основании документально фиксированного имени католикоса Мелхиседека I, раскопанных у стен храма склепов XI-XII вв. и каменной купели с орнаментом первой четверти XI в. может быть отнесено к первой половине XI в. Тем самым храм «Тхаба-Ерды» исторически вписывается в контекст миссионерской активности Грузинского феодального государства не только в Дзурд-зукетии, но и Двалетии, составляя лишь часть единой и продуманной политики в отношении северных соседей.

Храм «Алби-Ерды». Как и «Тхаба-Ерды», храм «Алби-Ерды» расположен в Ассинской котловине. Открыт и впервые опубликован В. Ф. Миллером с приложением плана здания. Внутри здания на стенах сохранились следы облицовки разновременного происхождения и различных цветов - белого, желтого и красного. Нет особых сомнений в том, что под «облицовкой» подразумевается штукатурка, а остатки красок разных цветов наводят на мысль об исчезнувших фресках (то же в «Тхаба-Ерды»). Длина здания, согласно этому исследованию, 13,2 м, ширина - 7,72 м. Перекрытия полностью разрушены.

Стрельчатые арки в помещении не отмечены. Таковы те скромные сведения, которыми мы располагаем — археологическое исследование памятника никем не производилось, как и историко-архитектурное.

Уже при первом взгляде на план «Алби-Ерды» становится очевидным его сходство и родство с «Тхаба-Ерды» и грузинское происхождение, подтвержденное выявленной в апсиде древнегрузинской надписью «Христа» и «святой». «Алби-Ерды» не имел никакого декора с резьбой по камню, подобно «Тхаба-Ерды», внутреннее пространство не расчленено пилястрами и арками. Все это, несмотря на признаки былых фресок, делает «Алби-Ерды» значительно скромнее главного храма Ингушетии «Тхаба-Ерды». Научная ценность «Алби-Ерды» состоит в ином: судя по всему, это здание, будучи в глазах местных жителей второстепенным, не подвергалось ремонтам и перестройкам и дошло до нас первозданным.

Исходя из типологического родства с «Тхаба-Ерды», я склонен предварительно датировать «Алби-Ерды» XI-XII вв., ставя оба храма в историческую взаимосвязь.

Таргимский храм. Находится в Ассинской котловине к северу от с. Таргим. Открыт и описан с приложением плана Л. П. Семеновым Здание небольшое (7,32x4,60 м), полуциркульная апсида вписана в толстую восточную стену и прорезана окном высотой более метра, другое окно находится в западной стене. Глубина апсиды 1,26 м. По сторонам окна апсиды имеются две ниши глубиной до 47 см — очевидно, для церковного инвентаря. В апсиде сохранилась облицовка, «в нижнем слое белая, снаружи желтоватая» — храм был в интерьере оштукатурен. Следов росписи не замечено. Единственный входной проем находится в западной части южной стены, что мы уже отмечали выше как характерную черту грузинских храмов. Близ входа продольные стены расчленены двумя выступающими пилястрами, несшими упавшую арку свода. С южной стороны к храму был пристроен придел шириной 1,90 м (по Л. П. Семенову, это ограда). Здание сильно разрушено, кровля обрушена. Она была двускатной и плитовой, как это можно видеть в старинных храмах и часовнях в районе Военно-Грузинской дороги.

Интересной и редкой особенностью Таргимского храма является подземный склеп «при храме». Склеп был под зданием, следовательно, представлял погребальную крипту. Размеры камеры 4,30x2,34 м, высота 1,83 м, потолок сводчатый. Наружу вел вход шириной 84 см. В камере найдены перемешанные кости, обломки красноглиняной керамики с волнистым орнаментом.

....

В то же время, вероятно, в эпоху после падения Золотой Орды и политических потрясений, Грузия предпринимала попытки активизации на севере Кавказа, что мы видим при рассмотрении Рекома в Двалетии. Последний свидетельствует о подобной волне «грузинского ренессанса» в XVII в. В свете этих фактов укажем ингушское святилище Делите также в верховьях Ассы, украшенное изображениями крестов на Голгофе.

Коснемся территории Чечни. Здесь христианских храмов нет, нет и средневековой грузинской эпиграфики, имеющей отношение к христианству. Известные нам грузинские письменные источники относительно христианства в Чечне, молчат. Отсюда как будто следует, что грузинские миссионеры до Чечни не добрались, а этнографическое понятие «Дзурдзукетия» в грузинском лексиконе покрывало одну Ингушетию. Но, отводя от Чечни грузинское христианское влияние, подобное влиянию на Двалетию и Дзурдзукетию, мы должны затронуть спорный вопрос о каменных крестах на территории Чечни. Первые сведения о крестах Чечни в литературе появились в середине XIX в. Так, анонимный русский офицер в 1848 г. в Чечне недалеко от с. Цори видел покрытый мхом большой крест из цельного камня. Местные жители говорили ему, что их предки были христиане. Побывавший в Ичкерии И. Попов допускал, что до принятия ислама ичкеринцы могли быть христианами, и в доказательство приводил могильную плиту с изображением креста на Голгофе из окрестностей Эрсеноя. Аналогичную информацию находим у П. Хицунова: в 1844 г. на левом берегу Аргуна около Чахкиринского аула на небольшом возвышении был обнаружен «огромного размера» крест. На стороне, обращенной к востоку, было небольшое углубление, возможно, для помещения иконы. Здесь и было заложено укрепление Воздвиженское. Академик В. Ф. Миллер, публикуя рисунок каменного креста близ Нихалоя, писал: «немалое число крестов, встреченных нами в разных местах Аргунского округа, служат до сих пор немыми свидетелями некогда процветавшего здесь христианства». Миллер имел сведения о монастыре в горах Чечни близ озера Галанчож и искал его, но «ближайшие исследования не оправдали наших ожиданий».

Не оправдывается и вывод В. Ф. Миллера о некогда процветавшем в Чечне христианстве Единственные материальные реалии последнего — каменные кресты и изображения на стенах башен — могут иметь иное происхождение и смысл, не позволяющий делать столь далеко идущие заключения. Возможно, часть каменных крестов около Чахкиринского аула с киотом для иконы, действительно принадлежит к кругу христианских древностей (но этот памятник не опубликован, его судьба нам неизвестна). Однако другие памятники, исследователями считавшиеся крестами, таковыми не являются. Так, В. И. Марковин пишет о крестообразном памятнике у с. Чармахои и свидетельствует, что подобные стелы можно видеть в ингушском селении Мужичи и в ущелье р. Аргун и что, связанные с этими стелами могилы, однотипны - они мусульманские. Следовательно, никакого отношения к христианству они не имеют. М. Б. Мужухоев вполне обоснованно считает их антропоморфными памятниками над раннемусульманскими захоронениями и пережитком язычества в исламе. Не будем входить в обсуждение дискуссии, возникшей по поводу крестообразных антропоморфных стел, наша позиция уже изложена, и важно то, что по отношению к христианству результат отрицательный.

Наше рассмотрение христианских памятников области Дзурдзукетии позволяет сделать важный вывод о том, что вопрос о христианизации вайнахов в средневековье не может иметь верного решения в абстрактно-отвлеченном и неконкретном виде. Совершенно очевидно, что Ингушетия и Чечня, как составные части Дзурдзукетии, находились в разных географических и исторических условиях и проникновение к ним христианства из Грузии имело локальные особенности. Расположенная рядом с Военно-Грузинской дорогой и способная ее контролировать, связанная с алано-овсами, Ингушетия привлекла внимание Грузинского государства и в XI-XII вв. была приобщена ненадолго к христианству. Именно в этот период здесь не только возводятся церкви, но и завозится христианская литература на грузинском языке (имею в виду грузинскую псалтырь XII в. на пергаменте, купленную Г. А. Вертеповым в 1896 г. в Ингушетии).

Чечня такому сильному воздействию со стороны Грузии явно не подвергалась. Элементы христианской культуры до нее могли докатываться в виде импульсов через Ингушетию, отразиться в башенных крестах на Голгофе, но функционально эти изображения крестов, очевидно, прямого отношения к христианству не имеют и факт приобщения чеченцев к этой религии не доказывают до прихода в Чечню мусульманства в XVII-XVIII вв. она оставалась страной традиционных политеистических представлений и верований. Это обеспечило относительно легкую победу мусульманства в Чечне.