Туристские маршруты

Вверх по Черной речке

Краснодар — Псебай — Чернореченский кордон — Мастаканский перевал — Уруштен — перевал Псеашхо — Красная Поляна — перевал Аишхо II — озеро Кардывач — перевал Ахукдарский (или Ацетук) — Авадхара — озеро Рица — Гагра — Адлер — Сочи — Краснодар.

От Краснодара до Псебая — автобусом, от Псебая до Никитино — попутной машиной. Дальше до Красной Поляны и озера Рица — пешком. От озера Рица до Адлера — автомашиной. От Адлера до Сочи — автобусом или катером, от Сочи до Краснодара — поездом.

Продолжительность похода — 18 дней.
Протяженность пешего маршрута — 250 км.
Стоимость проезда в обе стороны - 140-150 руб.

Маршрут знакомит туристов с высокогорьем, с растительным и животным миром Кавказского государственного заповедника с прошлым и настоящим Красной Поляны

Путь от станции Шедок до Псебая надо совершить пешком: он знакомит туристов с предгорьями, позволяет на коротком отрезке дороги испытать силы путешественников, их закалку, проверить подгонку лямок рюкзаков, правильность укладки продуктов.

Переночевав в Псебае и купив здесь продукты (до Красной Поляны их приобрести негде), группа отправляется в дорогу. До Чернореченского кордона двадцать пять километров, которые чаще всего, чтобы сохранить силы для весьма крутого подъема на Мастакан и сэкономить время, проезжают на попутных лесовозах. Остановку следует сделать у моста, переброшенного через Малую Лабу против поселка Никитино. Остальные пять-шесть километров до кордона не трудно пройти пешком. Для разбивки лагеря на ночлег используется площадка вблизи подвесного моста, около бывшей кузницы. Ниже, на террасе у самого берега Малой Лабы, ставить палатки нельзя, река может ночью прибыть и затопить бивуак. Пока одни занимаются устройством ночлега, Другие должны собрать сушняк для костров. Но подниматься за ним на гору не рекомендуется: склон крут, скользок, в ночное время совершенно недоступен.

После ночлега уходить на маршрут не сюит. Дневка около кордона не помешает. Человек, редко попадающий в горы, с большим удовольствием проведет здесь денек, чтобы полюбоваться открывающимся перед ним пейзажем, побродить по берегам Малой Лабы или Уруштена.

А смотреть есть на что. Напротив, как одинокая башня замка, случайно сохранившаяся после нападения врага, высится трехгранная скала с кольцом пихт, плотной стайкой теснящихся у ее основания. Низко свисают над ущельем тучи. Вот они проходят мимо шпиля и окружают его так, что на виду остается лишь самый пик с переломленной надвое елью на макушке. Сверкая на солнце, он гордо держит на голове зеленую шапку и как бы смеется над темными, мрачными облаками, закрывающими ему обзор. А внизу, у подножия, беснуется Малая Лаба. Кстати, почему «Малая»? Ни шириной, ии своей неукротимостью Малая Лаба не уступит ни Большой Лабе, ни какой-либо другой горной реке. Вырываясь из теснин под уклоном в тридцать-сорок градусов, она мчится на север, гремит и грохочет, как батарея орудий, гранитными валунами. Стремительно налетев на береговые утесы, разбивает об их грудь свои волны и тысячами брызг взметается вверх.

Проходит час, другой, а ты все сидишь, безмолвно глядя на реку, слушаешь ее богатырское дыхание, наблюдаешь за стволами сплавляемых по Малой Лабе пихт, то ныряющих в глубину, то, как дельфины, выскакиваюших наружу и тяжелой стрелой описывающих в воздухе короткую дугу.

А перед вечером, едва последний луч пробежит по стоящему напротив шпилю скалы выходишь к обрыву, что у самого устья Уруштена, и смотришь на реку, не отрывая глаз. Надвигаюшийся из глубины ущелья туман постепенно закрывает буруны, длинными лапами тянется к вершине шпиля и, опутав его, словно веревкой, расползается вокруг белесыми космами.

Уруштен... По-русски — Черная речка. Буйная. гневная. Разрезав Мастакан надвое, она с разгона вливается в Малую Лабу и, отбросив в сторону ее светлые воды, черной полосой поворачивает на север. Чудится, с болью расстается Уруштен с любимым ущельем, с лесами и горами, им оставленными позади. Потому и мечется от скалы к скале, потому и злобствует, неожиданно заканчивая у моста короткий, но красивый путь...

Географу, страстному краеведу есть чем заняться в устье Уруштена. Любуясь природой, он невольно обратит внимание на геологическое строение левого берега реки. Слюда белая и черная, мрамор и гранит, которые он обнаруживает прежде всего, не только заинтересуют его, но и глубоко взволнуют. В такие минуты геолог сейчас же схватит молоток отправится на разведку.

Не малое поле деятельности открывается также ботанику. На южной сторон валунов он найдет разнообразные мхи, различные виды зонтичных растений и папоротников.

Сразу же после плотного завтрака лагерь снимается. Проверив снаряжение, хорошо подогнав лямки рюкзаков, группа отправляется по маршруту и тотчас же подходит к подвесному мосту через Уруштен. На толстых стальных тросах он переброшен с берега на берег и прикреплен к каменным устоям.

От моста резкий поворот вправо, на подъем. Идти очень тяжело: на плечах груз. Подниматься необходимо медленно, не торопясь, часто отдыхая, — впереди семь-восемь километров пути. Но как ни трудно, ты с наслаждением дышишь горным воздухом и шагаешь по тропе, справа и слева от которой поднимаются к небу буки с матовой корой и грабы, слушаешь неумолкаемый стрекот сойки, возмущенной присутствием в ее владениях людей, с интересом и большим любопытством присматриваешься к каждому камню. Рюкзак, тяжелый и объемистый, беспрерывно пополняется экспонатами. Как не взять кусок мрамора с розоватыми жилками или пласт черной слюды? Пряный аромат прошлогодних листьев, едва уловимый запах старой коры и преющих по бокам тропы поваленных бурей деревьев вызывают желание сбросить ношу, лечь на косогоре и, забыв обо всем, долго смотреть вверх, где в просветах ветвей синеет небо.

Иногда, приносимый слабым ветром, доносится монотонный гул Уруштена. Река недалеко, у подножия склона. Но она не видна, замкнута лесом.

Проходит час, другой. Дорожка незаметно отклоняется влево. На смену букам и грабам приходят платаны. Их могучие ветви чуть ли не ложатся на землю, а буроватая кора, шелушась и сворачиваясь, с громким шелестом падает на дорожку и устилает ее. толстым слоем, хрустящим под ногами, как ореховая скорлупа. В зарослях куги серебрится на солнце небольшое озеро. Следы и лежки говорят о том, что здесь недавно побывали дикие свиньи. Отсюда до стоянки еще километра три.

Дорога четкая, широкая. Круто поднимаясь вверх, она вдруг приводит туристов в березовый лес с кое-где разбросанными по нему елями и соснами.

Потом деревья становятся реже. Взору предстает громадный субальпийский луг, простирающийся по склону до самого Мастаканско-го хребта. Еще усилие, еще километр пути по густой высокой траве, и группа подходит к Безымянному ручью, журчащему тихо-тихо. Спрятав свое русло в зелени берез и высокогорных ив, скромный и застенчивый, как девушка, он играет меж камней кристально чистой водой, с нетерпением ждет, когда путник утолит жажду у его русла и скажет: «Чудесно!».

А вокруг — бесконечная цепь гор, скалистых и суровых. Словно стражи, оберегают они величественные и необъятные луга Мастака-на. Иногда на красноватом утесе, упирающемся в Уруштен своим остроконечным носом, возникает гордая фигура тура Северцова. Застыв на вершине, стоит он неподвижным изваянием и зорко всматривается в толпу людей, неожиданно появившихся в его владениях.

Двигаться дальше нет смысла: туристы устали, вода под боком, сушняк возле бивуака; пора ставить палатки, разжигать костры, готовить ужин и организовывать ночлег.

Лагерь на Безымянном снимается рано — предстоит длинный путь. К вечеру надо добраться до реки Алоус, чтобы успеть разбить бивуак в пихтовом лесу, вблизи воды.

Субальпийский луг тянется с хребта на хребет. Мотыльковые, зонтичные, лютиковые колокольчиковые и другие однолетние охватывают туриста со всех сторон. Их высота и окраска необыкновенны. В сочетании с рододендронами, окаймляющими высокотравье, красота лугов неописуема. Часто из-под самых ног путешественника взлетает целый выводок горных индеек, серых, как цесарки, и тяжелых, как дрофы. А вверху еле заметной точкой парит белоголовый сип. Он зорко высматривает серого зайца, порой с перепугу выскакивающего на снежник. Тишина на лугу удивительная...

От Безымянного ручья отходит несколько троп. Они имеют ответвления, почти не видимые глазом и не ощущаемые ступнями ног. Разобраться в направлении довольно трудно. Необходимо придерживаться правой стороны, чтобы не попасть на левую дорожку, ведущую на Умпыр, в сторону от маршрута. Высокотравье затрудняет поиски правильной тропы, но теряться нельзя. Надо подняться по склону метров на четыреста, потом остановиться и разведать местность. На северо-западе покажется всем знакомая красноватая скала. Группа идет между ней и склонами хребта по увалам, не крутым, но утомительным.

Задерживают движение также снежники, часто встречающиеся на пути. Переправляться через них следует с особой осторожностью, не забывая о веревках, посохах, держать их следует наготове. Преодолевает снежники сначала руководитель — он делает носками ботинок вмятины, по которым туристы ооязаны ступать.

Неожиданный поворот влево. Впереди волны гор они охватывают открывающееся ущелье полукругом. Это первый признак приближения спуска. Минут через пятнадцать дорожка неожиданно поднимается на гребень горы. Стоит взойти на него, и Мастаканскии перевал взят. Начинается крутой спуск. Не мешает для страховки расставить здесь цепочку туристов и сделать из веревки перила. Дальше не опасно, хотя тропа и снижается зигзагами над пропастью. Вскоре группа попадает в вековой сосновый бор с мохом-бородачом, космами висящим на ветвях. Пора закусить, передохнуть. Впрочем, никто не подумает трогаться дальше, потому что расстаться с бором нет сил. В нем глубокая тишина, покой. Кажется, попадаешь не в лес, а подводное царство: мох-бородач пошевеливавается, как водоросли.

Внизу — ущелье с широкой долиной, дальше, в одной из котловин, - озеро. Еще дальше — четырехгранные пирамиды Псеашхо.

Аромат хвои, сосновых шишек и мхов так плотен и силен, что кажется, век дышал бы воздухом, в котором он разливается, и никогда не ушел бы отсюда. Сосны вековые, толстые. Их ветви тянутся к югу и тяжело свисают над обрывом. Многотонные валуны песчаника и известняка, зарывшись основанием з землю, нависают над дорожкой, и, чудится, собираются обрушиться на тебя всей своей громадой. На некоторых из них, цепляясь корнями за малейшие трещинки, тесной компанией прижимаясь друг к другу, сидят сосенки-одногодки. Земля усеяна шишками, хвоей. Ни сороки, ни сойки на деревьях. Даже ветер не проникает сюда. Полное безмолвие...

Еще метров восемьсот ходу, и группа пересекает ручей, затем входит в заросли борщевика. Направление — строго на юг. Придерживаться правого склона. Идти тихо, не разговаривая, часто на этой поляне отдыхают олени, дикие свиньи, зубры. Их увидят лишь те туристы, которые не нарушают правил, установленных для путешественников, не кричат, не свистят. Обитатели Кавказского заповедника привыкли к тишине и почти не боятся человека.

В конце поляны тропа раздваивается - одна идет влево, другая — через небольшое овраг вправо. Группа следует вторым путем. Не стоит смущаться, если попадется незначительная топь, грязь. Скоро местность изменится, идти будет легче. От поляны к поляне, через пихтовые леса, над шумящей слева рекой, то поднимаясь, то опускаясь, группа к во черу достигает реки Алоус. Переходить ее нет надобности, потому что лагерь раскинуть лучше всего в пихтовом бору, невдалеке от берега.

Здесь же группе следует провести дневку. Любители черники соберут ее за рекой, по склону горы. Желающие встретить медведя могут совершить экскурсию вниз по Алоусу. Но отправляться в дорогу одному нельзя. Кроме того, оставшиеся товарищи должны быть все время наготове, чтобы если кто вовремя не вернется в лагерь, бросить в костер мохнатых листьев. Дым поднимется вверх и укажет расположение лагеря. Ночью в подобном случае разжигают большие костры, конечно, не под пихтами и вообще не под деревьями.

После Алоусских полян приятно идти лесом, пробираясь битой тропой меж пихт. С горы на гору, все дальше и дальше, к Уруштену. Вековые деревья неподвижны, задумчивы. Изредка, случайно задетые рукой туриста, ветви их шевельнутся, сбросят с себя холодные капли росы и опять застынут. Стройные, высокие и молчаливые пихты вдруг о чем-то заговорят своими вершинами, словно радуясь, что, наконец, и к ним пришли гости, гости редкие, веселые...

Тропа сухая, хорошо утоптанная вьется вдоль косогора, сворачивает в папоротники, снова взбирается на высоту, переваливает гребень горы и, плавно изгибаясь между камнями, снижается к бурливой реке. В половодье поток беснуется и страшен, а летом тих и скромен, его говор чуть слышен. Но бывает, что он начинает грохотать. Тогда ожидай ненастья, пойдет дождь. Вообще же шум воды — маяк туриста. Иди на него, не ошибешься. В данном случае также следует идти к реке.

По левому берегу Уруштена, на который группа только что попала, идти необходимо вверх по течению. Обрывы, камнепады, осыпи часто сменяют друг друга. Но они не опасны. В дождь, однако же, движение прекращается. Взор устремлен на виднеющиеся по ту сторону водопады и нависающие над рекой скалы. Еще несколько раз попадаются броды через впадающие в Уруштеь полноводные ручьи, через его рукав. Потом тропа вновь упирается в Черную речку и исчезает. Опять переправа. На той стороне Грузинская поляна, там ночлег...

От Грузинской поляны постепенный, незаметный подъем правым берегом Уруштена. Он становится все круче и круче, ущелье суживается. Уруштен бьется в каньоне, разбрасывает брызги, лижет волной скалы. Вот он исчезает. Куда? Присмотритесь... Снег завалил ущелье. Вода пробила его и образовала туннель. Сквозь колодцы, выжженные в его потолке солнцем, в середину туннели врывается свет и большими белыми пятнами падает на воду. Висят сосульки. Кольцами блестящих сережек они охватывают стены, арку выхода.

Утолив жажду у водопада, группа двигается на перевал. Он показывается внезапно. Перед глазами вырисовываются сахарная голова Псеашхо, ледник и широкая полоска Холодного родника. Дежурные остаются готовить обед, а все остальные уходят вдоль ущелья, приближаясь к леднику, фотографируют его, взбираются к истоку мощного ручья, впадающего в реку.

Ночлег устраивается либо в пещере, до которой от остановки метров около ста, либо в палатках. Как только начинает смеркаться, ледник заиграет всеми цветами радуги. Луч заходящего солнца, нащупав между горами какую-то щелку, проникают на ледник и долго освещают его. Совсем темно. Без фонаря не увидеть друг друга, а ледник по-прежнему купается в лучах и переливается красными, синими и зелеными огнями...

Половина дня уходит на путешествие по седловине перевала, между вершинами Псеашхо. Продвигаясь лугом, покрытым разнообразными цветами, медленно взбираясь на перевал, группа час за часом приближается к вершине, с которой начинается спуск. По сторонам тропы тут и там рододендроны. У ключа, бьющего струей, над дорожкой, остановка. Здесь водораздел, здесь зарождаются реки. Одни текут в Черное море, другие — в Кубань.

С последнего, южного склона седловины, если стать лицом к западному ущелью, открывается великолепный вид на Красную Поляну, на хребты Аибги, Аишхо, на северные отроги и на весь Главный Кавказский хребет.

Высота перевала 2050 метров. Группа взбирается на него и сейчас же начинается спуск. Он не легок, и в дождь или туман недоступен. Тропа обходит гору, извиваясь над глубоким обрывом ущелья Пузико. Идти следует осторожно, чтобы не соскользнуть. Если хочется полюбоваться окрестностями, надо остановиться, спешить некуда.

Километра через два тропа поворачивает вниз и переходит на гребень хреота. Крутизна спуска неимоверна, но опасности уже никакой нет. Единственное предупреждение туристам - не падать, чтобы не получить травму.

Сначала группа попадает в пихтовый лес но скорость движения такова, что ты не замечаешь, когда лесная зона изменяется Только у сосновой поляны, где, кстати есть вода - родник в двухстах метрах от поляны, — начинаешь чувствовать наступление власти бука и граба.

Потом бук уступает место дубу. А еще через час турист неожиданно испытывает блаженное чувство — ноги не напрягаются, икры не болят: перед нами ровная площадка, дома. Спуск закончен. Пройдено сверху вниз семнадцать километров, не считая дороги на седловине перевала.

В поселке Сланцевый рудник (здесь когда-то добывали кровельный сланец) туристы не задерживаются — до Красной Поляны всего-навсего шесть километров. Ночь застает группу в Красной Поляне. За годы Советской власти Красная Полляа стала крупным населенным пунктом, имеющим гидроэлектростанцию, которая снабжает своей энергией Сочи-Мацестинский курорт, туристскую базу всесоюзного значения, санатории.

Красная Поляна имеет автобусное сообщение с Сочи через Адлер, но покидать ее сразу нет смысла. Путешественники могут совершить здесь ряд радиальных экскурсий, чтобы ознакомиться с окружающей природой, с историческими памятниками.

Из Красной Поляны туристы отправляются на озеро Рица.