Библиотека

Со льда на снег

Но вот и первый снежник. Мы поздравляем друг друга - самое трудное позади.

- Подождите радоваться, - хмурится Воробьев, - еще неизвестно, что нас ждет наверху. Случается, что снежник отделяется от ледопада с таким крутым падением, как здесь, высокой стеной, на которую никак не взберешься. В прошлом году мы с Семеновским на Асмаши лезли; как прошли ледопад, так и уперлись в такую стену. Бились-бились, пришлось дыру в ней просверливать ледорубами, чтобы на снежное поле выбраться...

Мы словно выходим из отверстия какой-то чудовищной воронки. Сжавшие ледник скалы здесь раздаются в стороны. Ширина ледника при выходе к снежникам раза в 2-3 больше, чем внизу, у начала ледопада. Лед постепенно сменяется плотным слежавшимся снегом. Трещин все так же много, как и внизу, но здесь они более узкие, с менее закругленными краями и стенки их не ледяные, а снежные. Их не трудно обойти, местами - просто перешагнуть.

Мы подбираемся к самой середине ледника. Здесь по длине ледника идет большая впадина, поверхность ледника как бы вогнута и трещины здесь значительно меньше, нежели по бокам.

Сперва мы идем по отдельным кускам разорванного снежного поля. Куски эти движением ледника сдвинуты вниз, изломаны, нагромождены один над другим. Но чем выше мы поднимаемся, тем меньше разорванность снежного поля, тем реже встречаются трещины.

Наконец, мы совсем выходим из полосы трещин. Мы - на снежнике. Снег становится рыхлым. Мы идем, проваливаясь выше колен. Дает себя знать высота: одышка спирает легкие. Рыхлый глубокий снег требует не меньше усилий, чем ледопад. Через каждые 40-50 шагов сердце требует остановки. И мы подвигаемся вперед страшно медленно. Из-за снежного бугра, закрывающего вид вверх, появляются каменные зубцы какой-то вершинки. Мы направляем шаги по направлению к ней, рассчитывая на камнях найти удобное место для ночлега. Солнце уже завалилось за скалистые выступы горы Ноог-кау. Внизу в долине, где, точно громадный пирог, лежит холодная громада ледника, сгущаются вечерние тени. Холодает.

Мы поднимаемся все выше и выше, рассчитывая скоро выйти на ровное снежное поле. Но не тут-то было!

Воробьев оказался прав: выход на снежник был для нас закрыт. Ледопад заканчивался громадной снежной стеной, высотой не меньше 40-50 м. Эта стена перегораживала ледник как-раз поперек, и края ее далеко уходили в обе стороны. Стена поднималась над сплошными завалами из огромных глыб старого снега, засыпанных слоем свежего.

Быстро темнело. Камни, которые мы видели при под'еме, оказались по ту сторону стены. Кругом нас был только снег. Так на снегу и стали устраиваться на ночлег.

Устроились мы в плотно засыпанной снегом трещине, под защитой большого снежного бугра. На этот раз нам повезло с погодой. Ночь была ясная, звездная и безветренная. Это дало нам возможность заняться приготовлением ужина за пределами палатки и не отравлять в ней воздуха примусом. Зато сильнее, чем внизу, нас донимал холод. Температура спустилась, невидимому, к нулю, а так как спальные мешки наши после ночлегов в мокрой изнутри палатке были порядком отсыревшими, то ночлег на снегу не обещал нам ничего приятного.

Так оно и оказалось: ночью мы здорово мерзли и буквально задыхались под палаткой. Воздух здесь, на значительной высоте, и без того был разреженный, а в палатке и вовсе было нечем дышать.

Кое-как дотянули мы под палаткой до рассвета и задолго до восхода солнца поднялись, чтобы итти дальше.