Адыгея

Гора Спящий Черкес

Гора Спящий Черкес

Наступила на редкость бесснежная и мягкая зима. Это дало нам возможность хоть на немного затеряться в бескрайних просторах скалистых гор. Приехав с товарищем в поселок Черниговский, я с удовольствием узнавал знакомые с детства, очертания заснеженных гор Лагонакского хребта. Чуть правее гор Буква, Матазык и Житная, грозно сверкали белизной снегов хребет Нагой-чук и гора Мессо. Добравшись на попутных лесовозах на перевал расположенный, между горой Черногор (1754 м.) и Мессо (2066 м.), стали выбирать путь подъема на хребет Черногорье.

Остроконечная, скальная вершина горы Черногор, увенчанная триангуляционным знаком, была вся в снегу. Крутой затяжной подъем по стройному буковому лесу постепенно перешел на засыпанное снегом редколесье. Чем круче склон, тем больше снега. Упорно вгрызаясь в снежно-пуховую целину, медленно шаг за шагом преодолеваем белое пространство, оставляя за собой на снегу причудливые серпантины. Но вот уже и скалы. Лучи солнца оживили, схваченную ночным морозом, жемчужную занавесь наскальной капели. Теперь она, искрясь мириадами лучиков, звонко летела вниз по стене, больно обдавая нас стеклянной дробью холодных и тугих брызг.

Я медленно, то и дело, останавливаясь, чтобы перевести дыхание, поднимаюсь вверх, по очень крутому склону. Чувствуется возраст и отсутствие физических тренировок. Но, вот, наконец, выходим на финишную прямую линию подъема и, преодолев ее, попадаем на каменное плато хребта Черногорье. Перед нами открывается необычайное, удивительное и фантастическое зрелище, здесь какой - то лунный или марсианский пейзаж.

Я очарованно и с изумлением смотрю на вздыбленную, исковерканную какой-то неизвестной силой каменную поверхность хребта. Она настолько «изъедена» дождями и снегом, что представляет собой сплошную «терку» с острыми, как лезвие бритвы, зазубренными камнями.

Вокруг сплошное ожерелье, целая цепь глубоких карстовых шахт, из впадин, воронок, соединенных между собой узкими скальными перемычками и гребешками. Эта каменная цепь из глубоких карстовых шахт, кажется гигантскими пчелиными сотами, сотканными в ажурное кружево.

В глубоких зияющих темью шахтах, талая вода устремляется в глубину массива. В таинственном чреве пористых скал, она создала пещеры, ощетинившиеся сосульчатыми сталактитовыми сводами. Венцом ее творчества становится подземный чарующий мир из залов, тоннелей, озер и ажурного убранства резных скал. В окружении гигантских воронок, изъеденные словно оспой, стоят морщинистые скалы. Они, как часовые, причудливыми надолбами возвышаются над местностью. Их украшают чахлые уродливые пихточки, клочки выгоревшей на солнце травы, мхи да лишайники, ведущие упорную борьбу с ветрами и морозами.

Северная часть хребта слабо прогревается солнцем и поэтому сильно заполнена снегом. Хребет разорван глубокими трещинами и углублениями. Идем осторожно, чтобы не провалится в скальный разлом и не сломать ноги. Под нами из-под тяжелых шапок плотного снега с шумом выпутываются темно - зеленные заросли кустарникого тиса, лавровишни и можжевельника.

Вязкое непрочное состояние снега сдерживает наше движение. Проваливаясь сквозь него, по пояс вязнем и барахтаемся в рыхлом месиве. Пробираясь по острым каменным «надолбам», сквозь сцепившуюся и густо переплетенную сеть, из ветвей кривоствольных буков, обнаружили совершенно свежую дорожку, протоптанную крупным зверем. Разлапистый и когтистый след медведицы указывал нам безопасный путь движения. Рядом отпечатки следов были поменьше и между ними петляли совсем маленькие следы, размером с детскую ладошку. Это нас насторожило. Пришлось идти внимательно, чутко прислушиваясь к лесным шорохам.

Все же медведица сослужила нам добрую службу, протоптав тропу в глубоком снегу. Ее след вывел на край отвесных обрывов хребта, к высокой отдельно стоящей скале, которую охотники называют - «нос спящего черкеса». Следы медведицы ушли на очень узкую скальную полочку идущую над пропастью. Там куда она отправилась, находится большая двухзаловая пещера, со сталактитовыми сводами. Идти за ней дальше не рискнули, а, сбросив рюкзаки, прилегли у кромки обрыва. Глубоко под нами в узкой лесной долине белело горное селение - это поселок Отдаленный или, как иногда его называют сами жители поселок Шпалорез.

Над ним суровой громадой возвышались, заснеженные горные пики и лесистые отроги Главного Кавказского хребта. За хребтом во всю ширь раскинулось Черное море. Матово-серое небо слилось с его дымчатым, бескрайним полотном и растворило в себе линию горизонта. На востоке, над лесным океаном, как огромный сияющий айсберг, возвышался Фишт-Оштеновский горный массив. Он завораживал и надолго приковывал внимание, отвлекая от движения.

Захватывающим видом на Лагонакское нагорье нельзя любоваться наспех, в минуты кратковременного отдыха. Поэтому поднимаемся, к краю пропасти и выходим на обзорную скалу к группе сосен. Их могучие стволы закручены в спираль, словно упругие косы златовласой красавицы. Отсюда открывается изумительный вид на все стороны горизонта. Очарованный суровой и дикой красотой зимнего пейзажа, я стою на краю скальной пропасти, затаив дыхание. Купаясь в солнечном свете, и блаженно щурясь, подставляю свое лицо под его благодатное тепло.

Нагретый воздух переливается, струится в лучах солнца. Затем приятной теплой волной перекатывается через хребет и уходит в темную глубину долины. Растопив снег на костре, я завариваю чай из лавровишни. Я, с товарищем не спеша похрустываю сухарями, прихлебываю чудесный напиток и рассматриваю далекие снежные горы.

Прямо перед нами стоит скально-ледовый исполин - Фишт, он как огромный орлиный коготь, острым изогнутым жалом опоясывает большой ледник. Его вершина ослепительно сверкает на солнце и ласкает взгляд. Ее отвесные стены с заснеженной и зазубренной «пилой» вершинного гребня, выглядят внушительно и грозно. К Фишту, крепко прижавшись плечом к плечу, стоят Оштен и Пшехо-Су. Все трое возвышаясь над местностью, как бы подчеркивают свое могущество и силу, опираясь на покорные спины низких хребтов. На север во всю свою ширь открывается чудесный мир бескрайних лесов и широких долин с небольшими островками селений.

Маневрируя среди кратеров и глубоких карстовых шахт, вышли к огромной воронкообразной чаше. На самом дне впадины матово блестело заледенелое озеро. Это озеро Чеше - одно из чудес природы в жемчужном колье скалистых гор Апшеронского района. Откуда оно появилось среди хаоса взъерошенных каменных нагромождений? Вокруг ни родника, ни речушки только острые искореженные штормовыми ветрами скалы, да надутый ветром пушистый снег.

День катится к вечеру, блекнут краски зимнего леса, как бы накапливая силу, чтобы вспыхнуть ярким заревом небесного костра на закате солнца. Как костер оживает от порыва ветра, сбросив седой пепел с малиновых углей, так и закат, ярко и неповторимо выбрасывает в конце дня, на небесный свод и торосы гор, целую гамму неповторимых изумительных живых красок.

Оплавленный солнцем снег стал промораживаться тонкой корочкой льда, которая под нашими ногами с хрустом ломалась и рассыпалась алмазным бисером по крутому снежному склону. Но надо спешить, до темноты успеть спуститься под скалы хребта, в глубокую балку Агулова, разрезающую хребет надвое. Но не можем оторваться от открывшегося вида гор. Прямо под нами растопырив свои высокие, каменные утесы, раскинулась легендарная Собор - скала. Отсюда она похожа на голову индейца с шотландской бородкой широкими вертикальными перьями на макушке.

Ее две скальные гряды, как осколки древней крепости несокрушимой стеной застыли над заснеженным бастионом гор. Величественность картины, распахнувшихся во всю ширь лесных хребтов, дополняла самая высокая отдельно стоящая вершина. Это гора Шесси - коронованная тригопунктом, царица гор Апшеронского района. Солнечный круг, зацепившись за ее крутые снега, стал медленно скатываться в темную щетину дремучих лесов. Стоило ему только чуточку спрятаться за горизонтом, как вдруг все преобразилось. Над амфитеатром снеговых гор словно разлили малиновый сок.

Сверкающая снегами белая стена горы Фишт, вдруг загорелась ярким пламенем закатного солнца. Сначала розовым, затем малиновым, постепенно меняя цвета окраса, от оранжево-желтого, до кроваво- красного. Как короток зимний день. Еще мгновение и нас обволакивают быстро сгущающиеся сумерки. Под щербатыми стенами хребта, среди развалов крупных камней и обломков скал ставим палатку. Обрамленный в ледовое кружево из скалы бьется и звенит серебряной струной хрустальный родник.

Пляшущие тени от кострового огня мечутся по промерзлой земле. Стылые стволы деревьев нахохлились ежистой игольчатой изморозью. На них играют блики ночного костра. Легкий ветер сонно шелестит сомкнутыми кронами деревьев, словно нехотя перебирает струнами гитары, и они, роняя звуки и снежную игольчатую пудру, окропляют нас звездным дождем. Падая с невидимой высоты, искрящиеся кристаллики льда, словно маленькие мерцающие звездочки плавно паря и кружась, ложатся к нам на ладошки и полы палатки, приятно холодят лицо.

Полная луна, выкатившаяся из-за гор, отлакировала серебряным глянцем темно - фиолетовые пики вершин, слегка пригасив яркость небесных светил, и усилила мерцание моросящей снежной пыли. Наступила настоящая празднично-торжественная рождественская морозная ночь. Подкладываем в костер большие, буковые валежины, чтобы продлить праздник. Они подхваченные огнем вспыхнули голубыми змейками пламени, добавив снежному «звездопаду» розовые тона.

Теперь наш костер до самого утра будет источать бессонный трепетный свет, соперничая с луной. Рассвет заалел легким беловато розовым пламенем. Сначала его тонкие пурпурные краски слегка коснулись вершины горы Фишт. Затем стремительно развернулись, словно кто-то из небесных богов, поднял гигантский зажженный факел и растворил в ярком свете, сумерки темных ущелий. И вот уже солнце золотыми ослепительными иглами пронзило залитую сизой темью глубокую долину реки Пшехи. С восходом солнца, горы словно умылись, сбросили с себя серый налет, утренней полусонной пелены и засияли коралловой белизной снегов. Ветер всколыхнул янтарные сережки цветущего орешника, и они как бубенцы под дугой несущейся тройки, роняя светло-желтые крапинки в пушистый снег, радовались, как и мы, рождению нового дня.

Картину ослепительно белого безбрежного океана зимних гор, нарушал лишь бордово красный куст шиповника, облепленный огненными ягодами. Он горел словно букет алых гвоздик рассыпанных на белой скатерти стола. Спустившись в лес, на поляны, поросшие грушевыми деревьями, обернулись назад посмотреть на пройденный путь и замерли в изумлении. Перед нами был непросто хребет Черногорье, а огромный силуэт облаченного в бурку спящего черкеса. Черная папаха, крючковатый с горбинкой нос, сжатые губы, подбородок, обращенный в сторону плато Лагонаки - говорили о воине, навеки уснувшем на рубеже южных границ Адыгеи.

Я понял, почему хребет Черногорье называют «хребтом спящего черкеса». Глядя на его суровый профиль, вспомнил легенду-быль, легенду-сказание, о мужественном нарте-богатыре, черкесе-воине, до последнего сражавшегося за свою землю. Он лежит в ледяной пещере горы Фишт, в одежде черкесского воина. На нем шлем и кольчуга, меч и кинжал, в ледовом плену он хранится вечно, напоминая потомкам о тяжелых временах его народа. Охранять нарта, поручено одному из древних адыгских родов, и войти в пещеру без разрешения рода, никому не позволено.

Спускаемся в очень живописное горное село, Верхние Тубы. От него начинается тропа к святой горе - Собор-скала. Небо занавесилось сырыми вертикальными бородами медленно плывущих, моросящих холодом, зимних туч. Погода вновь не дала нам приблизиться к древнейшему святилищу Кавказа. От его названия веет загадочностью, стариной и романтикой диких гор. Вокруг «Собора» таинственные сооружения, курганы и обломки каменных плит. Роднику, струящийся из подножья скалы, много веков посещали паломники, бросая старые монеты в святую воду, совершая обряды, омовения и излечивая недуги. И святая скала помогала всем.

Случались в долине засухи. Безжалостное солнце выжигало все посевы. И тогда люди шли к скале, с молитвой к богу, дать им дождя. Приблизившись к святому роднику и помолившись, они с радостью встречали хлынувший с чистого неба щедрый и обильный дождь. Охотники, уходившие в горы и посетившие святую скалу, никогда не возвращались с охоты без добычи. А еще по преданию стариков, высоко в скале есть древняя каменная дверь, ведущая в подземный храм, хранилище святынь древних скифов. Гладко вылизанные дождем и ветрами неприступные стены Собор скалы, до сих пор поражают своей грандиозностью.

Сизо-бирюзовый туман дымным шлейфом заполнил долину реки Пшехи. С небес начал ссыпаться мелкий секущий дождь, вперемежку с мокрым снегом. Пора домой. Узкоколейная железная дорога из Шпалореза в Черниговскую не работает, размыты паводком мосты. На лесовозах добираемся до Апшеронска уже поздно вечером. Низкие наползающие облака полностью слились с горной грядой в сплошную серо- свинцовую массу.

От Апшеронска, до Майкопа, оказалось, добраться намного сложнее, чем в горы. Здесь Кавказ, а не Север попутные легковые машины пассажиров не берут. Долго и тоскливо стоим под холодным январским дождем. Безропотно и тихо мокнем на обочине дороги. Нахохлившись, словно квочки под капюшонами штормовок, тщетно надеемся на доброту проносящихся мимо автомашин.