Книга о лошади

Орлово-Растопчинская

Несколько позже чем орловский заводь, а именно в 1802 г., основан был завод верховых лошадей графом Ростопчиным. Ростопчинская верховая лошадь получила свое начало также от кровных арабских, из которых наиболее прославились своим потомством: „Кади", „Каймак", „Ришан" и „Драгут", и от чистокровных английских: „Пикера", „Сер-Питера", „Потейтоса", сына Эклипса-и других. В некоторых исключительных случаях встречается горская лошадь, но ростопчинская порода, также как и орловская, создана преимущественно из лошадей чистокровных-английских и восточных. Ростопчинские лошади отличались тоже чрезвычайно изящными формами и красивыми движениями, но ростом были меньше орловских, редко достигая 3-х вершков.

Граф выдерживал их как чистокровных и в отличие от графа Орлова избегал манежа. Ростопчинские лошади скакали с кровными и в свое время имели хороший успех: так, наприм., „Анубис" получил 3 золотые медали, выданные Лебедянским скаковым Обществом за первое десятилетие существование Общества с надписью: „быстрейшему на ристании коню". На это своевременно было обращено внимание Комитета о Коннозаводстве Российском, который, при составлении заводской книги кровных и скакавших лошадей в России, изд. 1836 г., внес в нее лошадей, выигравших и скакавших в России „о коих в Комитете имеются сведение и коих происхождение не могло быть проверено по студ-буку", поясняя, что такие лошади „допущены в заводскую книгу потому, что, продолжая скакать и одерживая верх над кровными лошадьми, происходящими от английских, они могут со временем составить собственную русскую породу кровных лошадей и в сем отношении лошади графа Ростопчина заслуживают особенное внимание". 8) В последующие заводские книги вносятся лошади чистого происхождения от означенных в предыдущем пункте. 9) Лошади же с примесью родственных и сторонних кровей, с приплода 1903 г., будут подлежать внесении в заводские книги на нижеследующих основаниях: а) в случаях примеси английской, стрелецкой и арабской кровей, - если лошади последней внесены в русские и соответствующие заграничные студ-буки, - при условии прилива какой либо из этих кровей не ближе третьего восходящего колена или 7/8 орлово-ростопчинской крови (см. схему № 3); б) в случаях прилива кровей полукровных верховых, без примеси холодной крови, и восточных лошадей, при условии прилива их не ближе четвертого восходящего колена.

Под влиянием господствующей у нас системы скрещиваний и неуважение к созидательной заводской работе, мы скоро растеряли все наши туземные породы, созданный разумом веков, применительно к нашим местным условиям и было бы непоследовательно не продолжить этой разрушительной работы и далее. Несомненно, что наше многострадальное коневодство ждет своего геркулеса и мы хотим верить, что он явится не слишком поздно. При проснувшейся у нас национальной идее есть некоторое основание предполагать, что и в коннозаводстве, этой видной отрасли народного богатства, восторжествует любовь ко всему родному и мы бросим пагубную привычку таскать обноски западно-европейских мод. Тогда, сохранив кое что из туземных пород норийского типа, создадим свою лошадь рабочую, верховую и спасем русского рысака. Итак, орлово-ростопчинская лошадь-продукт коннозаводской деятельности графов Орлова-Чесменского и Ростопчина. Граф Орлов развивал манежные способности у своих лошадей и этим разумеется оказывал влияние на их внешность. Граф Ростопчин напротив воспитывал своих лошадей как английских чистокровных, много работал в поле, избегая манежа. Странно, что несмотря на такое воспитание ростопчинская лошадь внешностью своею приближалась скорее к арабской, чем к английской. Сравнительно с английским хёнтером в русской верховой лошади недостает глубины и ширины туловища, а также массивной мускулатуры и прочности.

До последнего времени никто не интересовался этой породой и ничего не было сделано для удержания ее. Это совпало с началом увлечения метизацией, и большой грех взяли на себя наши новаторы, желая превратить русскую верховую лошадь в обыкновенная метиса. Теперь орлово-ростопчинская лошадь разводится в чистоте, и есть полное основание предполагать, что будет время, когда вновь заговорят об этой прекрасной верховой лошади, как чистом типе. Известный знаток этой разновидности, Ф. Н. Измайлов (скончавшийся в январе 1911 г.) много потрудился на пользу ее и история русского коннозаводства не забудет это имя. Так приблизительно закончили мы статью об орлово-ростопчинских лошадях во 2-м издании нашей книги. В настоящее время считаем нужным указать, хотя вкратце, на успехи орлово-ростопчинских лошадей на Всемирных Выставках; на отзывы о них иностранцев и на значение их у нас при производстве ремонтных лошадей. Для этого воспользуемся отчетом по Всемирной Выставке в Париже в 1900 г., докладом Ф. Н. Измайлова Съезду коннозаводчиков в Москве в 1910 г. и другими данными, Из протоколов по Чикагской Всемирной Выставке видно, что полукровный орлово-ростопчинский „Приятель", зав. Великого Князя Дмитрия Константиновича-от „Яшмы-Приятного" зав. Станкевича и „Хмары" -малороссийской породы,-был признан лучшею из всех приведенных на Выставку лошадей, и был продан в Америке коннозаводчику Логану, за 5.000 долларов (около 10.000 р.).

Несколько позже чем орловский заводь, а именно в 1802 г., основан был завод верховых лошадей графом Ростопчиным. Ростопчинская верховая лошадь получила свое начало также от кровных арабских, из которых наиболее прославились своим потомством: „Кади", „Каймак", „Ришан" и „Драгут", и от чистокровных английских: „Пикера", „Сер-Питера", „Потейтоса", сына Эклипса-и других. В некоторых исключительных случаях встречается горская лошадь, но ростопчинская порода, также как и орловская, создана преимущественно из лошадей чистокровных-английских и восточных. Ростопчинские лошади отличались тоже чрезвычайно изящными формами и красивыми движениями, но ростом были меньше орловских, редко достигая 3-х вершков. Граф выдерживал их как чистокровных и в отличие от графа Орлова избегал манежа. Ростопчинские лошади скакали с кровными и в свое время имели хороший успех: так, наприм., „Анубис" получил 3 золотые медали, выданные Лебедянским скаковым Обществом за первое десятилетие существование Общества с надписью: „быстрейшему на ристании коню". На это своевременно было обращено внимание Комитета о Коннозаводстве Российском, который, при составлении заводской книги кровных и скакавших лошадей в России, изд. 1836 г., внес в нее лошадей, выигравших и скакавших в России „о коих в Комитете имеются сведение и коих происхождение не могло быть проверено по студ-буку", поясняя, что такие лошади „допущены в заводскую книгу потому, что, продолжая скакать и одерживая верх над кровными лошадьми, происходящими от английских, они могут со временем составить собственную русскую породу кровных лошадей и в сем отношении лошади графа Ростопчина заслуживают особенное внимание". 8) В последующие заводские книги вносятся лошади чистого происхождения от означенных в предыдущем пункте. 9) Лошади же с примесью родственных и сторонних кровей, с приплода 1903 г., будут подлежать внесении в заводские книги на нижеследующих основаниях: а) в случаях примеси английской, стрелецкой и арабской кровей, - если лошади последней внесены в русские и соответствующие заграничные студ-буки, - при условии прилива какой либо из этих кровей не ближе третьего восходящего колена или 7/8 орлово-ростопчинской крови (см. схему № 3); б) в случаях прилива кровей полукровных верховых, без примеси холодной крови, и восточных лошадей, при условии прилива их не ближе четвертого восходящего колена. Под влиянием господствующей у нас системы скрещиваний и неуважение к созидательной заводской работе, мы скоро растеряли все наши туземные породы, созданный разумом веков, применительно к нашим местным условиям и было бы непоследовательно не продолжить этой разрушительной работы и далее. Несомненно, что наше многострадальное коневодство ждет своего геркулеса и мы хотим верить, что он явится не слишком поздно. При проснувшейся у нас национальной идее есть некоторое основание предполагать, что и в коннозаводстве, этой видной отрасли народного богатства, восторжествует любовь ко всему родному и мы бросим пагубную привычку таскать обноски западно-европейских мод. Тогда, сохранив кое что из туземных пород норийского типа, создадим свою лошадь рабочую, верховую и спасем русского рысака. Итак, орлово-ростопчинская лошадь-продукт коннозаводской деятельности графов Орлова-Чесменского и Ростопчина. Граф Орлов развивал манежные способности у своих лошадей и этим разумеется оказывал влияние на их внешность. Граф Ростопчин напротив воспитывал своих лошадей как английских чистокровных, много работал в поле, избегая манежа. Странно, что несмотря на такое воспитание ростопчинская лошадь внешностью своею приближалась скорее к арабской, чем к английской. Сравнительно с английским хёнтером в русской верховой лошади недостает глубины и ширины туловища, а также массивной мускулатуры и прочности. До последнего времени никто не интересовался этой породой и ничего не было сделано для удержания ее. Это совпало с началом увлечения метизацией, и большой грех взяли на себя наши новаторы, желая превратить русскую верховую лошадь в обыкновенная метиса. Теперь орлово-ростопчинская лошадь разводится в чистоте, и есть полное основание предполагать, что будет время, когда вновь заговорят об этой прекрасной верховой лошади, как чистом типе. Известный знаток этой разновидности, Ф. Н. Измайлов (скончавшийся в январе 1911 г.) много потрудился на пользу ее и история русского коннозаводства не забудет это имя. Так приблизительно закончили мы статью об орлово-ростопчинских лошадях во 2-м издании нашей книги. В настоящее время считаем нужным указать, хотя вкратце, на успехи орлово-ростопчинских лошадей на Всемирных Выставках; на отзывы о них иностранцев и на значение их у нас при производстве ремонтных лошадей. Для этого воспользуемся отчетом по Всемирной Выставке в Париже в 1900 г., докладом Ф. Н. Измайлова Съезду коннозаводчиков в Москве в 1910 г. и другими данными, Из протоколов по Чикагской Всемирной Выставке видно, что полукровный орлово-ростопчинский „Приятель", зав. Великого Князя Дмитрия Константиновича-от „Яшмы-Приятного" зав. Станкевича и „Хмары" -мало-российской породы,-был признан лучшею из всех приведенных на Выставку лошадей, и был продан в Америке коннозаводчику Логану, за 5.000 долларов (около 10.000 р.). Несколько кровных орлово-ростопчинских лошадей были куплены в Испанию, в государственное коннозаводство и в числе других "Талант", зав. князей Орловых, был заплачен 11.000 р. 14 орлово-ростопчинских лошадей по довольно высоким ценам были приобретены в Японию, тоже для целей государственного коннозаводства. На Парижской всемирной выставке 1900 г. мнения относительно орлово-ростопчинских лошадей расходились. „Все отдали должное их нарядным движениям и природной уравновешенности, но высказывалось мнение, что эти редкой красоты верховые лошади не имеют достаточного простора в движениях задних ног". Граф Лендорф отнесся не особенно одобрительно к орлово-ростопчинским лошадям, но ему очень понравились стрелецкие лошади, которые вообще „завоевали общую симпатию". Гр. Лендорф „даже выразил желание купить жеребца „Приятеля", которого находил близким к совершенству." Интересно отметить, что „Приятель"-сын орлово-ростопчинского „Ясного," так же как и „Ярославна", бывшая на той же выставке и конечно в остальных стрелецких лошадях, вызвавших такие единодушные одобрительные отзывы есть в каждой, в большей или меньшей степени, орлово-ростопчинская кровь. Факт этот служит указанием на значение орлово-ростопчинской лошади для скрещивание с другими породами, что как увидим дальше-было оттенено английским специалистом, командированным на выставку редакцией журнала „Live Stock Journal". В „Journal de I'Agriculture" сказано:

„Преобладает (в русских лошадях) чистокровная восточная порода: будь она более развита, как орлово-ростопчинская, будь, наоборот, менее рослая, как стрелецкая, обладай она, наконец, особыми качествами, как орловский рысак, - все это результат весьма долгого подбора. Правильное и соответственное развитие всех частей тела, весьма изящные стати, совершенно исключительные движения (allures exceptionnelles), вот характерные черты этих великолепных животных (animaux splendides)".

В ,,L'Agriculture Moderne" говорится: „Русский отдел прямо грандиозен... Лошади орлово-ростопчинской породы, обыкновенно, гнедые, вороные и караковые, более приближаются к лошадям английской породы". По словам „France Chevaline" „русский отдел выставки один из самых удачных. Орлово-ростопчинская порода представляет тип великолепных верховых лошадей, это - араб, стати которого расширены и удлинены"... В „Le Figaro" читаем, что „лошади знаменитой орлово-ростопчинской породы, в 18-ти летнем возрасте, так же добры и резвы, как в 3-х летнем".

В отзыве „Вестника Немецкого Сельскохозяйственного Общества", от 3 декабря 1900 г. упоминается, что „между орлово-ростопчинскими лошадьми, меньшего роста, как обыкновенно, были более пропорционально сложены, более рослые казались несколько растянутыми и высокими на ногах. Один французский референт описывает их как верховых лошадей редкой красоты, которые по своему общему виду не оставляют желать ничего лучшего, чего нельзя сказать о складе зада, а в особенности о скакательных суставах".

Уполномоченный Германского Отдела на конской выставке в Париже, говорит следующее: „Того же происхождения (раньше говорилось про орловских рысаков), но с сильною примесью восточной крови представлены были так называемый орлово-ростопчинские лошади, верховые, ростом от 1,55 до 1,60 м., весьма элегантных форм и хороших статей. Типична длинная, хорошо приставленная шея с сухими ганашами, маленькой красивой арабской головкой, красивыми глазами и хорошо поставленными ушами. Можно бы пожелать более длинное и отлогое плечо и больше глубины. Спина почти всегда немного растянута, круп прямой с превосходно приставленным хвостом. Движения можно назвать скорее нарядными (парадера), чем производительными: вынос и захват передних ног неудовлетворителен. Во всяком случае орлово-ростопчинцев следует назвать красивыми верховыми лошадьми, обладающими массою благородства. Лошадей выводили в руках, на поводу; они, производили своей благородной осанкой и красивыми движениями хорошее впечатление. Несколько кобыл и жеребцов этой породы отличались идеальною красотою форм, которые вряд ли когда-либо были достигнуты другой какой-либо лошадиною породою"... „Лошади этой группы чудно выражены под седлом и производили хорошее впечатление под седоками"... В „The New-York Herald", от 7-го сентября 1900 г., помещен восхищенный отзыв о русских рысаках, показанных в запряжке, и об Орлово-Ростопчинских под седлом. „Я никогда не видал,-говорит автор,-двух лошадей, которые имели бы такой правильный и нарядный ход передних ног". В английском журнале „Live Stock Journal", от 7 сентября 1900 г., специально посланный этим журналом корреспондент (Special commissioner) считает орловских рысаков и орлово-ростопчинских лошадей как бы разновидностями одной породы. Общие признаки: „одинаковое выражение породности, красивая голова, хороший постав шеи, плечи длинные, хорошо направленный и не тяжелые, горизонтальные крупы и хороший постав хвоста"...

„Орлово-ростопчинские лошади кровнее, породистее рысаков. Как ни великолепны последние, - орлово-ростопчинские еще привлекательнее и, что почти одинаково важно, они самого идеального темперамента. Выставленная группа поражает своей однотипичностью. Хвосты у них коротки, но репицы не обрублены; плечи большею частью длинные и более отлогие, чем у рысаков; головы еще меньше, породнее. Не смотря на это и не взирая на то, как бы они ни были прекрасны под верхом,- нельзя не чувствовать, что при разумном скрещивании они могли бы давать упряжных лошадей, за которых на рынках платили бы баснословный деньги. Такая, как 17-ти летняя „Жемчужная", не смотря на возраст, чудо; ее наружность-картина; между тем ни одна кобыла на выставке не имела лучшей поясницы и крупа; впрочем она хороша во всем", В другом месте „Жемчужная" сравнивается с французской англо-арабской кобылой „Mycene", Помпадурского завода и говорится, что „обе лошади сделаны по тому же рецепту, но что первая много совершеннее, чем вторая, „Бусса"-первоклассная орлово-ростопчинская лошадь, очень хорошо связанная, гнедая „Боязнь", хотя легче костью, но очень приземиста и имеет настолько горизонтальный и могучий круп, что могла бы перескочить под всадником через город. Как ни странно или еретично может показаться такое мнение, но нужно сказать, что орлово-ростопчинские лошади слишком кровны (are beeing bred too fine), т. е., что кровь преобладает в них над массою; это объясняется родственным спариванием.

Читать на тему: