Альпинизм

Альпинист-исследователь

В ясную погоду с Горячей горы и с южных склонов Машука хорошо виден закованный в вечные льды и снега Главный Кавказский хребет.

Среди голубоватых, белых и серебристых вершин особенно выделяются своей высотой пятитысячники района Безинги: Коштан-тау, Дых-тау, Шхара, Джанги-тау. Прекрасно виден сияющий чистейшими снегами огромный массив Эльбруса.

Кавказские горы издавна привлекали к себе внимание, людей. Одни направлялись в глухие ущелья отыскивать руду, другие промышляли охотой, третьих привлекали целебные источники, четвертых влекло необоримое желание познать величественную, непонятную и вместе с тем грозную природу гигантских гор.

Упоминания о Кавказе имеются в сочинениях греческих и римских писателей: Аристотеля, Овидия и других. Описание Кавказа оставили армянский ученый Ананий Шнракаци и венецианец Марко Поло. Описывал Кавказ в «Хождениях за три моря» в XV веке тверской купец Афанасий Никитин, потом московский купец Федот Котов и многие другие.

Для изучения природы Кавказа потребовалось не одно столетие и не один человек для отважных и героических путешествий. По Кавказу путешествовал древнегреческий историк Геродот. Интересным было научное путешествие французского ботаника Жозефа Турнефора.

Систематическое продвижение русских на Северный Кавказ и Закавказье началось при Петре I. К тому времени относятся первые русские научные экспедиции. Сюда потянулись путешественники, ученые, исследователи. Однако и те и другие придерживались главным образом плоскогорий, долин и ущелий. Жители горных селений лишь по необходимости пользовались перевалами. Люди боялись грозных и таинственных заснеженных вершин.

Смелым восхождениям отечественных ученых и альпинистов на горы Кавказа положила начало русская научная экспедиция под руководством генерала Емануэля в 1829 году к подножию Эльбруса.

В 1850 году военный геодезист И. И. Ходьзко с группой казаков совершил восхождение на Арарат, где пробыл шесть дней. Позднее военный топограф А. В. Пастухов с казаками побывал на многих вершинах Кавказских гор.

На ряд вершин Кавказа поднимались: Ханыков, Кавтарадзе, Шароли и многие другие смелые, самоотверженные восходители. К сожалению, история сохранила память лишь о немногих из них. В наше время существует подробный список покорителей вершин Кавказа более позднего времени. Среди покорителей заоблачных гор есть имя альпиниста пятигорчанина Якова Ивановича Фролова.

Интересно познакомиться, хотя бы вкратце, с биографией и деятельностью этого замечательного человека. Poдился Яков Иванович в степном хуторе Ковалеве, Донской области, который в настоящее время со своими окрестностями находится на дне Цимлянского моря. Родители будущего альпиниста придерживались старинного неписаного правила: сын купца должен быть купцом, сын священника — священником. Казачий сын должен продолжать дело отцов своих — хлеборобов. Очевидно, поэтому подросток Яша долгое время не знал, что такое школа, и наравне со старшими братьями и сестрами помогал родителям в несложном домашнем и сельском хозяйстве.

Яркими воспоминаниями раннего детства Фролова являются: «ночное» в степи, ужение рыбы в тихой реке, быстрая езда верхом на лошади... И остался бы Яша обыкновенным, ничем не примечательным казаком в донском хуторе, если бы однажды не попросился переночевать в их доме приезжий учитель. Этот посторонний добрый человек посоветовал Ивану Фролову отдать своих сыновей учиться в окружное училище. Сначала старших братьев, а потом и Якова отец отвез в далекий город на учебу. Хорошо, охотно учился донской казачок.

В близких от дома городах для Якова не нашлось места в высшем учебном заведении, и он вынужден был поехать продолжать свое образование в далекий Тбилиси, где поступил в учительский институт. В институте юный Фролов учился прилежно. Радовала и волновала его новизна знаний и впечатлений, которые возбуждала в нем не виданная доселе природа. Куда ни посмотришь — горы синие, зеленые, каменистые, покрытые шубами лесов, пересеченные ущельями и долинами. О, как они не походили на спокойную, однообразную донскую степь! В одном из своих очерков Яков Иванович некогда сделал такую запись:

«Еще давно, когда я впервые попал на Кавказ, когда я впервые увидел белые головы, поднимающиеся высоко над гористыми кряжами, еще тогда у меня появилось страстное желание приблизиться к ним, побывать на них, осмотреть их, перечувствовать то, что может почувствовать человек, оказавшийся среди этой величественной, грозной природы».

Осуществить свои заветные мечты молодому Фролову довелось не сразу.

В 1905 году он окончил институт и был направлен на работу учителем в Пятигорское городское училище.

«И опять я нахожусь среди той же ненаглядной природы величественных гор», — писал в своих воспоминаниях молодой учитель. В свободное время он отправлялся в походы по горам и лесам Пятигорья. С вершины Машука подолгу любовался далекой грядой снеговых гор, и более всего Эльбрусом. Мечты побывать на склонах этой величественно-царственной горы не давали Фролову покоя.

«Много и долго смотрел я на то, что, по мнению туземцев, доступно только богу,— продолжал писать в своих воспоминаниях Яков Иванович,—ведь из туземцев многие еще не верят, что смертный может подняться на такую высоту...»

Не верили в это не только горцы, но и многие русские. Даже и тогда, когда на Казбеке побывали люди, а на Эльбрус поднялся Пастухов.

— Пускай говорят о восхождениях, — толковали обыватели, — кто проверит сущность дела, ведь не каждый решится забраться на вершину высотой в 4—5 тысяч метров.

Холодный ветерок сомнения вкрадывался в сердце будущего альпиниста — а что если правы маловеры?

Якову Ивановичу помогло найти правильное решение счастливое обстоятельство. В Пятигорске находилось Кавказское горное общество, которое объединяло людей, страстно влюбленных в природу Кавказа, людей, которые ради познания тайн этой природы прокладывали первые туристские и альпинистские тропы на неведомые перевалы, на склоны гор, в ущелья. Яков Иванович вступил в общество, познакомился со многими замечательными краеведами, перечитал статьи о первых восхождениях на Эльбрус.

«Итак, я иду на Эльбрус!» — твердо сказал себе молодой Фролов и стал немедля готовиться к этому трудному, новому для него делу. Стал тренировать себя, поднимаясь на Машук и Бештау. Потом отправился путешествовать в горы Кавказа, стал учиться переходить через заснеженные перевалы, совершать восхождения на более высокие горы, чем вершины Пятигорья. Красоты, величие гор все более и более завоевывали его симпатии. Одолевало желание видеть и познавать.

Летом 1910 года составилась группа желающих подняться на Эльбрус.

— Смешным было наше снаряжение, смешна и сама компания из неопытных, неподготовленных людей, — вспоминал Яков Иванович. — По Баксанскому ущелью достигли подножия Эльбруса. 8 августа начали подъем. Вначале все было хорошо, но на высоте четырех тысяч метров группу застала снежная метель.

— Посидели мы, послушали печальную песнь эльбрусской вьюги, — рассказывал Фролов, — и полузамерзшие еле-еле спустились в ущелье.

Таково было первое крещение молодого альпиниста. Говорят, что неудачи умудряют человека, рождают упорство, неодолимое желание достигнуть победы. И на следующее лето Фролов в числе восьми человек снова у подножия Эльбруса. Группу составляли В. М. Ройхель, В. Н. Дьячков, И. Г. Лейзерович, О. М. Милютина, К. В. Писнячевский, А. А. Ейбоженко, А. М. Вербов и сам Фролов.

На этот раз решено было идти новым путем — через «Кругозор». Переночевали в неуютной холодной хижине, построенной Кавказским горным обществом. Рано утром с проводниками Хаджиевым и Урусбиевым вышли на маршрут.

Погода была на редкость хорошая. Настроение бодрое. Шли быстро, легко прыгали через неширокие трещины. Но с течением времени шаг стал замедляться, затруднялось дыхание. Проводники все чаще и чаще давали группе отдых: Олтур! (Садись!) Было уже за полдень, когда добрались до «Приюта одиннадцати». С радостью сбросили с плеч надоевшие рюкзаки, оклунки. Присели на снег, поели. Некоторые по-домашнему заснули на пригреве против солнышка. Фролов, несмотря на усталость, принялся осматривать обмерзшие скалы. Солнце между тем начало склоняться к западу. Ущелья, которые виднелись внизу, заливала густая темно-фиолетовая синева. Надо было думать о ночлеге, и вот в этот час добрая половина восходителей, очевидно не надеясь на свои силы, повернула вспять.

На «Приюте» оставались Фролов, Ройхель, проводник Хаджиев и носильщик. Эти четыре человека выкопали ледорубами в снегу яму, одели на себя всю одежду, завернулись в бурки и улеглись спать. В полночь усилился мороз. Сильный ветер гнал поземку и катил по обмерзшим склонам мелкие камешки. Люди поднялись, взяли самое необходимое из вещей, снаряжения и продуктов, подвязали к ногам кошки и отправились к вершине. Холодный ветер буквально валил с ног. Пронизывал одежду колючими иглами. Обе вершины гигантской горы на фоне синеватого неба вырисовывались с необычайной ясностью. До седловины, через которую проходил обычный путь, путь прежних восходителей, оставались считанные сотни метров. Фролов и Ройхель остановились: и тому и другому было очевидно, что бешеные порывы ветра не дадут им возможности выйти на седловину. Тогда Яков Иванович посоветовал пойти новым путем — восточнее, с тем чтобы вершины прикрывали их от ветра. Собравшись с последними силами, четверо людей двинулись дальше. Третьего июля, в половине третьего, Фролов и его товарищи стояли на Восточной вершине Эльбруса. Здесь бесновался свирепый ветер. Было несказанно трудно двигаться и стоять на месте. Оглядевшись, Фролов увидел вмерзший в лед, заиндевевший и покосившийся от ветров ледоруб. Ветер безжалостно рвал привязанное к его древку полотенце. Восходители с трудом приблизились к одинокому ледорубу и осмотрели его. Принадлежал он казаку Лысогорекой станицы Лысенко, который в 1907 году сопровождал на вершину исследователя Дубянко. Ройхель снял изорванное ветрами полотенце и навязал на ледоруб новое, со своими отметками. Фролов тем временем бегло осмотрел вершину, бросил взгляд вниз: там, где-то очень далеко, сквозь снежные завихрения виднелось ущелье Баксана и угадывались некоторые ближние вершины. Долго задерживаться на вершине было невозможно: устали, окоченели от холода.

— Айда книзу! — крикнул проводник и махнул при этом рукой.

По этому знаку все четверо бегом бросились к спуску. Только пройдя некоторое расстояние, люди немного согрелись, стали обмениваться впечатлениями. Спуск занял семь часов времени. В десять часов вечера Фролов и его товарищи достигли «Кругозора» и выстрелом из ружья возвестили тех, кто оставался в ущелье, о своем благополучном возвращении на теплую, ласковую землю.

Этот поход принес Якову Ивановичу не только удовлетворение как альпинисту, он пробудил в его душе новое, светозарное, без чего жизнь казалась невозможной — потребность исследовать, изучать, записывать все то замечательное, что видел он в природе гор. А интересовало его многое: география края, климат, флора, фауна, геология, гляциология н своеобразная жизнь горцев. Яков Иванович стал исследователем. Кроме всего этого он чувствовал красоту горных вершин, глубоких ущелий, молчаливых лесов, буйных водопадов. Мысль, как запечатлеть сказочные красоты, не давала покоя, и Яков Иванович сделался замечательным фотографом.

Жизнь учителя тесно переплелась с кипучей деятельностью альпиниста-исследователя. Особенно яркими в жизни Якова Ивановича были 1925—1929 годы, когда он четыре раза поднялся на вершины Эльбруса. Вообще же на склонах этой горы в разное время Фролов побывал не менее 20 раз. И не просто побывал, а что-то сделал. В один из походов совместно с экспедицией Московского дома ученых на седловине Эльбруса установил первую метеоре логическую будку. Когда Эльбрус для Фролова стал «старым» знакомым, альпинист-исследователь перенес свою деятельность в другие районы Большого Кавказа. В 1913 году совместно с альпинисткой М. Преображенской поднялся на Казбек, побывал на других неисследованных вершинах. Л сколько заснеженных, оледенелых перевалов пришлось преодолеть в своих увлекательных походах неутомимому альпинисту!

В 1950 году Яков Иванович водил к «Приюту одиннадцати» большую группу студентов Пятигорского пединститута. Это было прощальное восхождение старого альпиниста на большие высоты.

Что же сделал Фролов в результате своих многих походов? Собрал богатую коллекцию минералов, написал много очерков о жизни ледников Эльбруса, ледников Сванетии, о своих восхождениях. Все работы Якова Ивановича частью напечатаны в различных научных журналах дореволюционных и современных изданий, частью вошли как ценный научный материал в фонды различных институтов. Ко всему этому надо прибавить множество мастерски выполненных фотоснимков природы Кавказских гор.

В своих походах и восхождениях Фролов встретился и познакомился с такими замечательными альпинистами, исследователями и учеными, как академиком Буш, автором работ о природе Кавказа, геологом Ренгартен, геологом Герасимовым, альпинисткой М. П. Преображенской, профессором Николадзе, заслуженным мастером спорта Абалаковым и другими.

Попутно с деятельностью альпиниста-исследователя непрерывно успешно шла и учительская работа Фролова. После преподавания в городском училище он учительствовал в рабфаке, в Кабардино-Балкарском институте и наконец в звании доцента по кафедре физической географии работал в Пятигорском педагогическом институте.

Яков Иванович Фролов умер на 79-м году жизни в Пятигорске. Его домик, что на Железнодорожной улице № 39, представляет собой своеобразный музей. На стенах много замечательных фотоэтюдов Кавказа, имеется библиотека с редкими книгами по географии, природоведению, сочинениями о путешествиях, проделанных в разное время.

Вся жизнь, проведенная Фроловым в горах, будет служить примером будущим альпинистам.

И. Гаустов