Кавказ

Дука-Бек из Этоко

Дука-Бек

Один из самых необычных памятников, найденных когда-либо в Кабарде, - «каменный истукан», как его называли русские и европейские путешественники. Он стоял справа от дороги Нальчик-Пятигорск, у нынешнего селения Этоко. Вот что, в частности, писал Семен Броневский, автор книги «Новейшие географические и исторические известия о Кавказе», вышедшей, напомним, в 1823 году: «Между Бештовыми горами на полугоре Тёмир-Кубшаки при ручье Етака стоит каменный поясной истукан вышиною в 8 футов, 8 дюймов, называемый кабардинцами Дука-Бех, с надписью, коея буквы имеют сходство с греческими или славянскими, и с разными изображениями людей и зверей, высеченными на подножии онаго. Надписи никто не мог разобрать и кому воздвигнут сей памятник также неизвестно. По некоторым изображениям догадываются только, что рыцарь Дука-Бех был христианин».

В 1840-х годах Шора Ногмов в своем труде «История адыхейского народа» попытался дать ответ на эти вопросы. А вот как он описывает самого истукана: «Памятник этот представляет молодого человека в шитой шапочке и в платье, похожем по покрою на нынешний бешмет с продольной строчкой. Застегнут он четырьмя четвероугольными застежками и подпоясан кожаным узким поясом, прошитым посредине ниже лифа; платье идет складками. Ноги не сделаны, но нижняя часть представляет столб с греческой надписью на передней стороне и множеством фигур, представляющих людей на охоте за зверями, воинские игры пеших и конных людей и с правой стороны колчан со стрелами, ниже пояса статуи, а с левой - сабля с рукояткой наподобие грузинской и лук в футляре. В этой греческой надписи можно многое разобрать и, между прочим, имя Баксана...».

Что это за «множество фигур», можно узнать из книги Г. Ионе и О. Опрышко «Памятники рассказывают»: «Ниже подписи, спереди изображены три человеческие фигуры. Одна из них держит чашу, другая из сосуда, стоящего рядом, черпает воду, третья стоит на колене с чашей в руке. Под фигурами высечены два всадника, сражающихся на копьях. С обратной стороны пьедестала - фигура человека, стреляющего из лука в оленя; ниже ее - два человека, стреляющих друг в друга из лука. На левой узкой боковой стороне статуи, у пояса, - человек с поднятой саблей в правой руке, в левой он держит цепь с пятиглавым змеем. Под ним - человек с палицей на плече. Справа высечены олень и собака».

У Шоры Ногмова есть и объяснение, кому и за что был поставлен памятник. Приводим его в интерпретации автора книги «Очерки этнографии Кавказа», известного ученого и государственного деятеля России (он был министром народного просвещения) Е. П. Ковалевского (1792-1867): «В половине IV столетия от Р. X. на реке Баксане, протекающей по Кабарде, жил князь Дауо; у которого было восемь сыновей; из них старший Баксан, знаменитый нарт (витязь), со всеми братьями и 80 нартами был убит в жестоком сражении с гутами (готами, по мнению автора). По этому случаю была сложена в честь Баксана песня и совершаются ежегодно игрища народные в память его. Сестра убитых братьев перенесла трупы их в Кабарду, похоронила их с честью на берегу реки Этоко и воздвигла на могиле их памятник, существующий и поныне». Далее Е. П. Ковалевский опровергает версию кабардинского летописца, переносящего имя «антов со славян на адыгов». Предлагает Шоре Ногмову «для убеждения нас в том, что под ним покоится именно прах героя Божа, или Боксана, что он действительно погиб в сражении с готами, предводимыми Винитаром, и погребен своей сестрой в IV столетии... снять и предъявить верхний снимок (facsimile) c надписи...».

Не факсимиле, а сам памятник стараниями А. Фирковича вскоре был доставлен в Пятигорск и установлен у так называемого Цветника. Впоследствии он был перевезен в Москву и передан в хранилища Исторического музея. В 1886 году академик В. В. Латышев предложил свой перевод начального текста: «Успокоился раб божий Георгий Грек… 130 года 12 марта» (то есть XII век) и на этом остановился, заявив, что ему «удалось разобрать в этой надписи далеко не все» и что, «быть может, другим посчастливится более нашего в ее разборе».

В 1947 году профессор Г. Ф. Турчанинов предложил расшифровку этокской надписи с позиции адыгского языка, то есть народа, которому памятник принадлежал, и дал такую интерпретацию переводу: «Текст... показывает, что Бек является сыном Кануко, который, в свою очередь, был сыном Туко. Иначе, Кануко Бек был отцом, а Туко - дедом. Надпись выполнена сыном некоего Маремуко».

И сегодня мнение ученых по поводу Этокского памятника неоднозначно, и это дает повод для самых невероятных гипотез. К одной из них авторы этих строк имели отношение, так как готовили к печати книгу: «Адыго-кабардино-черкесы и тайна Этокского памятника». Ее автор А. Ж. Кафоев.

...Имена отважных летчиков братьев Кафоевых вписаны в историю Великой Отечественной войны: Магомед сгорел в воздухе, защищая Москву, Владимир погиб в небе над Финским заливом, а артиллерист Рамазан сложил голову, защищая Тамань. Единственный из братьев Арсен, удостоенный двух орденов Красного Знамени, остался жив. Представляли его и к самой высокой награде, но подвиг воина пришелся на то время, когда готовилась депортация отдельных северокавказских народов, судьбу которых лишь чудом не разделили кабардинцы.

Арсен Кафоев никогда не интересовался, почему представление осталось без ответа. Главным для него было сознание, что он способен на поступки, продиктованные его волей, его мужеством, его целеустремленностью. Он был хозяином самого себя, хозяином в воздухе. Он видел перед собой врага, сразу понимал его характер и мгновенно вырабатывал тактику боя. На земле слова затеняют, искажают, камуфлируют истинную суть человека, а здесь другие законы. Та независимость и широта взглядов, которые Кафоеву подарило небо, большинству из нас не присущи. Всю жизнь он искал открытого боя, открытой научной полемики, в частности.

«Я не хочу ни суда наполовину, ни предубежденных судей», - написал он в 1999 году в предисловии к своей книге «Адыго-кабардино-черкесы и тайна Этокского памятника», посвященной памяти погибших братьев.

Почему суд? Кафоев, опираясь на сведения Шоры Ногмова, дерзнул пересмотреть некоторые устоявшиеся взгляды в кавказоведении. Он сделал попытку прочесть надпись на памятнике Дука-Бек по-адыгски, датировав его 375 годом. Тогда происхождение многих терминов, имеющих отношение к происхождению кабардинцев, например: «адыгэ», «нарт», «касог», «алан», «черкес», имеет не этнический характер, а выражает отношения племен. Отсюда же следует, что адыго-кабардино-черкесы с первых веков нашей эры были знакомы античным авторам, которых Арсен Жебраилович знал назубок, и упоминаемы ими как «анты». Кафоевское прочтение Этокского памятника укореняет адыгов на местах их нынешнего проживания не с XI века, как принято в сегодняшней науке, а с IV. В кавказоведении это означает не только пересмотр традиционной историко-географической карты расселения народов, но и изменение подходов к многочисленным историческим проблемам нашего региона. Дешифровав по-своему этокскую надпись, Кафоев дал понять, что народными песнями и историческими преданиями не следует пренебрегать, а дорожить ими, как древними памятниками народа. На это обстоятельство в книге Кафоева особое внимание обратил доктор исторических наук Ахмат Мусукаев: не фольклорный источник «Повесть о Баксане, сыне Дауове» «подтверждает слова надписи, а, наоборот, содержание текста памятника в данном случае служит основой информации».

Однако историки не торопятся с публичным обсуждением и рассмотрением всерьез гипотезы Кафоева. Мотивация проста - по образованию он экономист. Действительно, Арсен Жебраилович закончил соответствующий факультет и аспирантуру МГУ и сорок лет преподавал эту общественную дисциплину студентам Госуниверситета, но до того учился на филологическом и историческом факультетах Кабардино-Балкарского пединститута. Со второго курса МГУ с присущей ему одержимостью по рекомендации своих профессоров целеустремленно занимался проблемами происхождения северокавказских народов, изучая античные источники и архивные рукописи. Так, в начале 50-х годов он познакомился с Этокским памятником, стал горячим поклонником «Истории адыхейского народа» Шоры Ногмова, а в 1963 году в Нальчике выпустил книгу «Адыгские памятники». Спустя год по этой теме защитил кандидатскую диссертацию по истории. Уже в этой работе он датирует Этокский памятник Дука-Бек V веком, а впоследствии делает его старше еще на сто лет, апеллируя к событиям антско-готской войны.

Словом, идефикс - идея, всецело увлекшая все помыслы и интересы ученого человека со студенческих времен на всю отведенную ему жизнь. То, что стало делом всей его жизни, рано или поздно будет объектом пристального внимания исторической науки: откроются малоизвестные или вовсе неизвестные страницы прошлого, вырастут другие поколения исследователей старины, появятся финансовые средства на археологические раскопки... Хрестоматийный пример: «Илиада» Гомера две тысячи лет считалась литературным памятником, а одержимый мечтатель Генрих Шлиман взял да и отыскал Трою. Легенда стала историей.

В последние годы жизни Арсена Жебраиловича мы тесно общались с ним, не уставая поражаться тому, как упорно бывший бесстрашный летчик сражался с атакующими его организм болезнями, как не падал духом, как не сомневался, что его слово будет услышано. Философы утверждают, что в будущем нет ничего, чего не было бы в прошлом. Именно будущее решит, был ли прав Кафоев - человек, нарушавший все законы перспективы, крупным планом видевший то, что отстоит от нас на многие столетия назад.

А вот версия о происхождении Этокского памятника пятигорчанина Александра Асова, уверенного в том, что именно на Северном Кавказе вершилась ранняя русская история, экстравагантна, если не сказать больше. Ей целиком посвящена восьмая глава «Сказание о Бусе Белояре» его занимательной книги о Древней Руси. Согласно ей, «великий князь Русколани Бус из рода Белояров (295-368 гг. н. э.)», родившийся «в граде Кияр (Сар-град) в Пятигорье», чья власть «распространялась от Алтая, Загроса до Кавказа и Днепра», «укреплял Русь, которая вела войны с гуннами»; воевал он и «с готами-арианцами (древними германцами), предводитель которых «Германарех повел свой народ завоевывать мир». Данное предложение специально построено нами из закавыченных фрагментов, дабы отвести обвинения от фальсификации истории посредством мифологических событий. Согласно Асову, Германарех личностью был прелюбопытнейшей - прожил 110 лет, мало того, в этом возрасте решил вступить в династический брак с сестрой Буса, по имени Лебедь, а когда выяснилось, что его сын Рандвер эту самую Лебедь полюбил, повесил его, а саму невестку бросил под копыта коней. Погибель свою этот «великий полководец... захвативший после долгих войн почти всю Восточную Европу», нашел от меча Буса и его брата Златогора. Но и сам Бус прожил после этого недолго - его «и семьдесят иных князей распяли на крестах» воины Амала Винитария, преемника Германареха. Все сказанное выше видится необходимой преамбулой к тому, что будет сказано ниже. Цитируем дословно: «По кавказскому преданию, на родину тело Буса и иных князей привезли восемь пар волов. Жена Буса повелела насыпать над их могилой курган на берегу реки Этоко (приток Подкумка) и воздвигла на кургане памятник, сделанный греческими мастерами («Хотя памятник ниже его, но сходство с ним уязвило мое сердце...» - пела она, согласно легенде). Она же, дабы увековечить память Буса, повелела переименовать реку Альтуд в Баксан (реку Буса).

По преданию (балкарскому и болгарскому, то есть богумильскому), Бус, как и Иисус, затем воскрес и вошел на Фаф-гору (Эльбрус). И отныне он в Ирии, в Небесном царстве у трона Всевышнего.

На земле же памятником Бусу остался монумент. И он стоял на древнем кургане на реке Этоко много лет, и прохожие могли прочесть древнюю надпись на нем, пока не забылся древний язык и древняя письменность».

Все это написано вполне серьезно, с многочисленными ссылками на источники IV-VI веков нашей эры - знаменитую «Книгу Велеса», церковника Иоанна Златоуста, готского летописца Иордана, римского поэта Децилл Маги Авзония… История, так сказать, творится на наших глазах: акценты смещаются, мифические герои определяются в конкретном времени, выдуманные координаты становятся реальными. Уверены: даже небезызвестный Фоменко с его новой трактовкой мирового летосчисления позавидовал бы воображению пятигорчанина. Впрочем, не будем больше иронизировать - ведь тем не менее и эта версия имеет право быть. Вероятно, точку в данном вопросе расставят только далекие потомки наши, которым - чем черт не шутит! - возможно, удастся прогуляться по прошлому. По местам, где - тут нет никакого преувеличения - писались и страницы мировой истории...

Примечания

1. Броневский. С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. Нальчик: Эль-Фа, 1999. С. 129-130.

2. Ногмов Ш. Б. История адыхейского народа. Нальчик: Эльбрус, 1994. С. 82.

3. Ионе Г., Опрышко О. Памятники рассказывают. Нальчик: КБКИ, 1963. С. 85.

4. Е. П. Ковалевский. Очерки этнографии Кавказа // Ландшафт, этнографические и исторические процессы на Северном Кавказе в XIX - начале XX века. Нальчик: Эль-Фа, 2004. С. 280, 282.

5. Цит. по: Кафоев А. Ж. Адыго-кабардино-черкесы и тайна Этокского памятника. Нальчик: Эль-Фа, 1999, С. 16, 17.

6. Асов А. Русколань: Древняя Русь. М.: Вече, 2004. С. 105.