Кавказ

Алмасты по имени Палестина

Поселок и речка Мушт

Если, выезжая из турбазы «Долина нарзанов», свернуть влево, то окажешься в местечке, которое называется Мушт. Это и одноименное урочище, и небольшая речка Мушта, и поселок, существовавший здесь перед войной. Поселение крошечное - несколько домиков, контора да магазин, но в архивных документах упоминаемое куда чаще, чем другие. Еще бы - поселок-то старательский, здесь добывали - и довольно успешно - золото. Многие тонны породы перемыли старатели, попадались им и приличные самородки, а уж золотой песок сдавали килограммами. Малка в те годы проходила по геологическим сводкам как солидное золотосодержащее месторождение, притягивающее, как и все прииски, не только работяг, но и авантюристов, бродяг, грабителей с большой дороги.

Рассказывают, что последнее золото здесь намыли как раз в конце июня 1941 года, но железный ящичек, весьма, кстати говоря, тяжелый, до Нальчика так и не довезли: сопровождающие ценный груз попали в засаду, были расстреляны, а золото исчезло. И как ни старались энкавэдэшники, допрашивая рабочих с пристрастием, перерыв, в прямом смысле, всю землю в месте нападения, но безуспешно - виновные так и не были найдены, а железный ящичек как сквозь землю провалился.

Ходили слухи, что в грабеже был замешан кое-кто из старателей и будто бы драгметалл, желая переждать, пока стихнет первый шум и золото можно будет вывезти за пределы республики, спрятали где-то поблизости - благо в этих местах пещер и укромных мест предостаточно. Но власть искала грабителей достаточно долго, посадила многих - весьма возможно, и виноватых, к тому же война подбиралась все ближе и ближе, пришли немцы... И следы золота затерялись окончательно. Воспользовались ли им, ждет ли оно своего часа, закопанное в землю, - одному Богу известно...

Эту историю, подтверждение которой имеется в ведомственных архивах, рассказала нам Татьяна Дмитриевна Полякова, старожил этих мест, личность на редкость колоритная. Сегодня ей уже далеко за семьдесят, практически вся ее жизнь прошла в Муште. Здесь в тридцатых годах прошлого века поселились ее родители, отец оставался и во время оккупации, а она с матерью, взяв два мешка картошки, пережидала в Курсавке Ставропольского края.

Вернулась, наладила личную жизнь - вышла замуж, родила детей… Роды, кстати говоря, принимал муж - транспорта добраться до больницы не нашлось.

Жили тяжело, но дружно: работали с утра до вечера, держали кабана, коров. Муж ловил рыбу, коптил форель, в зимнее время плотничал, что позволило приобрести квартиру в Кисловодске. Но уж очень быстро ушел из жизни. В 35 лет она осталась одна с детьми. Первое время с наступлением холодов уезжала в город, но с приходом тепла обязательно возвращалась. Привыкла, прикипела к этому месту, где похоронены ее родные и близкие, теперь живет здесь постоянно. Часто навещают дети, помогают чем могут...

Что такое Мушт сегодня? Это пара-другая неказистых домиков, в которых летом живут пчеловоды, отсутствие элементарных удобств, начиная от света и кончая водой из речки, натуральное хозяйство, где хлеб из привозной муки, а вся остальная еда с подворья: молоко - от коровы, яйца - от кур... Летом еще терпимо: функционирует детская турбаза, можно, если что, обратиться за помощью. Зимой, а случались годы, когда Татьяна Дмитриевна оставалась в Муште абсолютно одна, надеяться и ждать помощи не от кого.

С одиночеством смирилась, принимает его за наказание господне. Как и все женщины, многого боится, а поэтому, чуть стемнеет, запирается она в своем домике. Убежище на редкость ненадежное - хлипкая дверь вывалится от первого же удара ногой. Но бог миловал - люди не обижали и звери стороной обходили. Одно время следы медвежьи около дома чуть ли не каждое утро находила - медведи ходят вокруг, мычат, словно жалуются на что-то.

Но куда больше ее беспокоит не привычный и весьма добродушный медведь, а другое создание. И не человек и не животное - лесной житель. Этому дикому Татьяна Дмитриевна даже дала имя, причем весьма необычное - Палестина. Почему так, ответить затрудняется: то ли книжку какую божескую читала, то ли слово по душе пришлось - мягкое, спокойное, но как повелось с первого раза, так и приклеилось. Была как-то на первом ключе - всего их на речке Мушта с добрый десяток - и вдруг услышала звук необычный: словно человек в ладоши громко хлопает. Но откуда здесь людям взяться, если никто через поселок не проходил, а звуков похожих от зверей она никогда не слышала...

Стала замечать, что на деревьях пучки травы кто-то раскладывает для просушки, мало того, когда та высохнет, забирает ее и на только сорванную, совсем свежую, заменяет.

Как-то решила она узнать, откуда Мушта берет свое начало. В дорогу с раннего утра собралась: путь вдоль речки, без тропок, по буреломам да откосам, неблизкий - километров двадцать, не меньше. Шла-шла и у четвертого ключа вдруг следы увидала - да преогромные, чуть ли не в два человеческих, ступня босая, с вмятинами от пальцев. Неожиданно звуки непонятные раздались, чем-то на сигналы радио похожие, что-то вроде «пи-пи-пи», но не звонкое, а более грубое, басовитое, словно обиженное. Еще подумала: «Откуда здесь радио взялось?»

А тут собачка, которая ее сопровождала, тихо взвизгнула и молниеносно под корягу забилась, только нос и торчит. Обернулась Татьяна Дмитриевна в ту сторону, откуда звуки доносились, и не увидела, скорее почувствовала, что из-за деревьев за нею кто-то внимательно наблюдает. Сама от себя такой смелости не ожидая, произнесла ласково: «Палестина». Но никто не отозвался, на полянку не вышел...

Испуг пришел только потом, но все обошлось. С тех пор она часто ощущала присутствие дикого человека: за смородиной пойдет, а он где-то рядом тихо-тихо бродит, потом даст о себе знать - в ладоши начнет хлопать, звуки, те, что на радиосигналы похожи, издавать. Поняла, что вреда он ей не причинит, но тем не менее далеко от дома не уходит.

О том, что дикий человек по-прежнему живет где-то поблизости, свидетельствовали и следы, что заметны каждую зиму на снегу - большие, размашистые, совсем не медвежьи. Года два назад приезжали на лошадях несколько любителей необычного, все расспрашивали, интересовались, искали местного алмасты. Он же, считает Татьяна Дмитриевна, догадался, что у людей по отношению к нему недобрые намерения,- ушел подальше. Как-то голос подал, да такой грубый, толстый, аж мурашки по телу побежали. А потом лошадь кто-то задрал - люди на медведя пеняли, но она-то знает, что это Палестина свое недовольство так проявил. Так ни с чем те гости и уехали.

Была Полякова и свидетелем вовсе необычного случая. Интересно, что связывает она его тоже с диким человеком. Как-то проснулась ночью оттого, что посветлело за окном. Взглянула и обомлела - вся гора, словно освещаемая ярким прожекторным светом, льющимся откуда-то с неба, как днем видна. Луч яркий и белый-белый на месте одном не стоял, перемещался, будто пытался найти кого-то.

Почему-то Татьяна Дмитриевна уверена, что искали инопланетяне (в том, что это были именно они, женщина ни на минуту не сомневается) именно Палестину. Но нашли или нет - не знает.. А вот на месте, которое освещал таинственный луч, обнаружила она необычные блестящие баночки - то ли от еды, то ли еще от чего-то, а странность их была в том, что открывались они не наружу, а вовнутрь.

- Может, они его кормить прилетали,- говорит женщина и вопросительно смотрит на нас...

Последнее время дикий человек знать о себе не дает. Все чаще волки беспокоят - воют тоскливо, жалуются на жизнь голодную, да рысь - по следам видно - к домику похаживает. Судя по всему, обитает где-то поблизости, в пещерке.

...Можно по-разному относиться к рассказу муштовской затворницы, считать ее человеком, не осознающим, что она выдает выдумку за реалии. Только вот что ей от этой лжи - ни славы, ни денег. Другое дело, что эта малообразованная женщина, не прочитавшая ни одной книги о лесных людях, чье существование так и не подтверждено наукой, рассказывает такие детали, которые известны только специалистам, рассказывает так, что не возникает ни малейшего сомнения, что она была их свидетелем, слышала, видела...

Еще знаменитый Геродот писал о том, что на Кавказе обитают лесные люди, питающиеся дикими плодами деревьев и кустарников. Рассказывая о них, знаменитый греческий историк сообщал, что особой застенчивостью они не отличались, имея свободное совокупление, в то же время браки их были моногамными, то есть с одной женщиной мужчина жил до конца жизни. Впрочем, по Геродоту, пожилых среди лесных людей не было - стариков своих они убивали.

Свидетельствами о антропоидах переполнен Интернет, изданы сотни книг, проведено великое множество экспедиций, найдены многочисленные следы, сделаны фотографии, некоторые из которых экспертами признаны подлинными, но живого пленника ученому миру пока так и не представлено.

Предания о диких людях, алмасты, как их еще называют кабардинцы,- неотъемлемая часть местного фольклора, причем в большей степени их надо рассматривать как быль, чья основа реальна и насыщена конкретными деталями. Арсен Бишенов, житель расположенного сравнительно неподалеку селения Каменномостского, рассказывал нам, что, по словам его бабушки, женщина-алмасты одно время жила в их семье. В Герпегеже один из стариков видел, и не раз, лесного человека. Об этом вам расскажут и старики Кёнделена. Сюда даже приезжала энтузиастка из Франции, но Тызыльское ущелье, где будто бы замечали следы дикого человека, не открыло ей своей тайны.

Так есть ли он или нет, этот неизвестный науке примат, приходящий к нам, по одной из фантастических версий, из параллельных миров и по этой причине способный мгновенно исчезать, становясь невидимым? Или эта досужая выдумка любителей острого и необычного? Не знаем... Но вполне разумная и отнюдь не склонная пофантазировать пожилая женщина с красным, обветренным, обожженным горным солнцем лицом, с руками - мозолистыми, натруженными, потемневшими от тяжелой работы, рассказывает, не задумываясь, не напрягаясь, не подбирая слова, как о своем хорошем знакомом, близком соседе - лесном человеке, которому она дала имя, известное мировой истории тысячелетия,- Палестина. И кажется, что он, дикий и неразумный (а может, наоборот?), где-то совсем рядом, готовый подать голос, знак...

Вглядываемся в зелень Мушта, вслушиваемся в звонкую, протяжную тишину, и на мгновение кажется, что сквозь птичьи трели доносятся еще какие-то необычные и странные звуки...

Не ты ли это, таинственный и неуловимый Палестина?..