Кавказ

Пещеры в окрестностях Нальчика

Миновав кордон Нальчикского лесоохотхозяйства, проехав несколько километров по достаточно накатанной дороге – она под силу любому внедорожнику, попадаем на один из полигонов Высокогорного геофизического института, призванного бороться с градообразующими облаками, которые несут бедствия сельскому хозяйству. Лучшие времена градобойцев остались в советском прошлом, но нас интересуют вовсе не они, а каньон реки Нальчик. Вид с площадки полигона открывается неповторимый: уходящая чуть ли не отвесно на сотни метров пропасть; несущая свои воды где-то внизу и кажущаяся с такой высоты серебряной ниточкой речушка; смыкающиеся вдалеке горные склоны, заросшие лесом; горный орел, разрезающий бесконечную небесную синь...

Площадка, представляющая собой что-то вроде качающегося балкона, укрепленного на массивных балках, зависших над бездной, с примитивными перилами и без досок, служивших полом (их растащили в первую очередь), – своего рода экстрим для желающих проверить свои поджилки. Но куда больше адреналина можно получить, если, уйдя по тропинке вправо, затем спустится вниз и под нависающими скалами добраться до пещер. Их здесь несколько, они достаточно известны и разведаны как московскими, так и доморощенными нальчикскими спелеологами. И для них особого интереса не представляют. Но нам, никогда так глубоко не забиравшимся под землю, все увиденное было внове и в диковинку. Вначале мы осмотрели достаточно просторный грот со всевозможными ответвлениями, уходящий на несколько десятков метров под скалу, стены которого облюбовали для своего жилья летучие мыши.

А потом, спустившись по склону еще ниже, оказались у сравнительно небольшого отверстия, из которого с шумом вырывался поток воды. Подойдя к этому месту, наш спутник Василий, оригинальнейшая и колоритная личность, электрик по профессии, а в свободное от нее время аквалангист, спелеолог, исследователь всего необычного (чего стоят фотографии его пребывания в экстремальных местах республики!), произнес весьма уместную в этих диких местах фразу: «Синьоры, мы пришли». Дело в том, что одно время Василий работал вместе с итальянцами и их галантные «синьор», «синьорина» так ему пришлись по душе, что заменили все другие формы обращения к незнакомым людям. И понятно: разве могут холодное «товарищ» или даже уважаемое «господин» соперничать с изысканным «синьор»?!

Ни «синьор», ни «синьорина», если честно, не могли понять, где же находится эта самая – в несколько десятков метров – пещера. Оказалось – в этой самой горе, войти в которую можно было только по пробитому водяным потоком руслу. Из своего безразмерного и невероятно тяжелого рюкзака (тяжесть его груза за все время пути Василий ни на кого не перенес) он один за другим извлек три прорезиненных комбинезона, достающих до самого горла и завязывающихся тесемками. Дальше началось не самое легкое: у одного из будущих спелеологов комбинезон ну никак не хотел налезать выше пояса, и лишь спустя весьма немалое время, общими усилиями – в шесть рук, удалось буквально затолкнуть живот в это прокрустово «одеяние». Но оказалось, что это еще не вся наша одежка – поверх резиновых комбинезонов мы натянули другие – такелажные, из кремовой хлопчатобумажной ткани (подарок все тех же итальянцев), дабы обезопасить первые, легкорвущиеся, от острых скальных выступов. На голову – оранжевые монтажные каски с закрепленными на них лампочками; через плечо – сумки с аккумуляторами. Даже не по пересеченной местности в этом корсете для всего тела передвижение было затруднительным, что уж говорить о подъеме по катящейся на тебя трехметровой водопадной струе. Василий поднялся первым, помог забраться и нам. Из проема значительно ниже человеческого роста неслась вода, тянуло пронзительным холодом, а свет фонарей никак не мог пробить черную мглу. Честно говоря, радости от предстоящего купания в ледяной воде не ощущалось, но назад отступать было уже поздно.

И мы пошли... Практически сразу попали в расщелину, в которой вода доходила почти до самой головы. А если к этому добавить, что внизу то и дело встречались песчаные зыбуны, в которые проваливались ноги, то вполне объяснимо, как вода находила себе путь в комбинезон. Проход то сужался до такой степени, что через него можно было пробираться лишь бочком, цепляя плечами стены, то расширялся на несколько метров, образуя своего рода раковины, то опускался так низко над водой, что приходилось двигаться на полусогнутых ногах, лишь наши головы, то и дело касками задевающие потолок, виднелись над водой.

Неожиданно лаз стал уходить чуть ли не отвесно вверх, и, чтобы подняться, надо было на животе, цепляясь за скользкие холодные камни, ползти по ним, упираясь ногами в стены. О том, что будет, если не удержишься, думать не хотелось.

Наконец мы оказались в достаточно просторной галерее, где и остановились, пораженные открывшейся картиной. Нависающие высоко над головой каменные своды, шум падающего потока, лучи фонаря, отражающиеся в водяных бассейнах и пляшущие на стенах с носиками сталактитов, отбитых чьей-то варварской рукой...

Происходящее казалось ирреальным, создавало чувство гнетущего одиночества, бесконечной оторванности от непостижимо далекого мира света и тепла. Василий рассказывал о пещере. Он с товарищами обследовал ее до конца, выбравшись с другой стороны. Но для этого нужны акваланги, так как кое-где вода заполняет все свободное пространство. Один из залов поражает воображение своей высотой и шириной, особенно в зимнее время, когда весь он буквально усыпан самой разнообразной формы и величины остроконечными сверкающими люстрами – сосульками. Есть места, где в ледяной купели водяных лагун плавают трупы непонятно как попавших сюда лосей, рысей, других животных. Вообще Василий экстремал еще тот – в каньоне реки Нальчик он обследовал все пещеры, спускался по карстовым вертикальным штольням на глубину в несколько десятков метров, с аквалангом обследовал знаменитый провал, что на Голубых озерах... Где только не испытывал судьбу этот неунывающий балагур, и она подарила ему немало встреч с удивительным, таинственным, непознанным. После нашей спелеологической вылазки ломило окоченевшее, налившееся усталостью тело, набирала силу уверенность, что для подобного рода подвигов мы уже староваты. Но на реплику Василия: «Летом в пещерах делать нечего, красота не та... Может, выберемся зимой?» – голоса наши ответили в унисон: «Давайте!».