Спелео

Экспедиция начинается

Мы с майором Риоле решили, что операции на плато начнутся в пятницу 29 июня. Накануне все снаряжение было перевезено к Ноэли Шошон в поместье Этуаль в Ницце. Грузы делились на подземное и наземное снаряжение. В первую группу входило все, что мне могло понадобиться для подземной «зимовки»,— палатка, продовольствие, измерительные инструменты, около тонны оборудования и прочее. Грузы второй группы предназначались для базового лагеря на плато Амбруаз и подразделялись на срочный и грузы первой и второй категории.

В пятницу с утра большой отряд горных стрелков под командованием ефрейтора Лафлёра переправил все эти грузы в деревушку Сен-Дальмас де Тенда. Мы выбрали это селение потому, что там стоял пограничный отряд республиканской безопасности и имелось футбольное поле, которое служило одновременно площадкой для приземления вертолетов. Это намного облегчало проблему связи и доставки горючего для вертолетов. Здесь к отряду стрелков присоединились три спелеолога: Жан-Пьер Меретё, Джеки Мёнье и Пьер Никола.

Поскольку вертолет Национальной службы гражданской обороны, который должен был перебрасывать снаряжение, застрял где-то в Ницце, стрелки сами взялись перенести грузы на плато Амбруаз в лагерь № 1, расположенный на высоте 2100 метров в 17 километрах от пограничного поста на перевале Тенда. На плато можно подняться двумя так называемыми стратегическими дорогами, а попросту вьючными тропами, с юга и с севера. Северная тропа засыпана обледенелым фирном, южная менее проходима, но мы выбрали все-таки последнюю.

В пять часов утра Лафлёр формирует «колонну» из двух джипов со срочным грузом и с грузами первой и второй категорий. Подземное снаряжение остается в Сен-Дальмасе. Впереди идет небольшой отряд с радиопередатчиком, он предупреждает о каждом опасном повороте. Дорога в ужасном состоянии, и ее приходится все время расчищать. В 11 часов машины окончательно застревают у пограничного знака № 211. Шестнадцать горных стрелков и три спелеолога складывают часть снаряжения на перевале Перл, а остальное — сотни килограммов срочного груза и груза первой категории — тащат на себе на плато Амбруаз. Работа тяжелая, особенно когда так чертовски холодно. Семь горных стрелков остаются в лагере на плато Амбруаз, а остальные спускаются с перевала Перл и возвращаются в свои казармы в Ницце.

За субботу маленькая группа, оставшаяся на массиве Маргуарейс, ценой невероятных усилий успевает до темноты перенести в базовый лагерь все снаряжение.

В понедельник 2 июля Филипп Энглендер и Пьер Делорм форсированным маршем за пять часов добираются до лагеря, чтобы помочь своим товарищам.

Теперь им предстоит перетаскивать все необходимое с плато Амбруаз к Скарассону, чтобы подготовиться к спуску в пропасть.

Спелеологи сначала спускаются на глубину 50 метров и убеждаются, что обстановка крайне неблагоприятная: стенки колодцев покрыты толстой коркой льда, и в каждом из колодцев низвергаются настоящие маленькие водопады. Весь следующий день уходит на проводку телефонного кабеля в глубь пропасти. Скопления льда и снега не только усложняют работу, но и делают ее опасной. Спелеологи и горные стрелки проводят под землей семь часов и выбираются на поверхность насквозь мокрые и замерзшие. Этим летом условия работы в пропасти невероятно тяжелы, но к концу дня цель все-таки достигнута: телефонная линия протянута до входа в последний колодец.

В Ницце тем временем дела обстояли по-прежнему. Вертолета все не было, и я приходил в отчаяние. Нужно было перебросить еще сотни килограммов груза, в том числе 120 литров горючего для моего обогревателя и большую связку досок. О том, чтобы перенести все это на плечах, не было и речи — спасти нас мог только вертолет, но в Ницце никто не знал, когда он прибудет на место. Каждое утро и каждый вечер я принимал сообщения под шифром «Канаста» о ходе работ на Маргуарейсе и отдавал соответствующие распоряжения. Сам я в этой фазе работ не принимал участия, целиком доверившись горным стрелкам. Теперь-то я знаю, что положение их было прескверное и что они зачастую работали впроголодь.

К пятому июля положение становится трагическим. В лагере на Маргуарейсе практически делать больше нечего и все ждут меня. Осталось лишь поставить вехи на всем пути от базового лагеря до Скарассона, чтобы не заблудиться в тумане, и завершить кое-какие работы по благоустройству лагеря на поверхности.

Начальник Национальной службы гражданской обороны Фор, делающий все, чтобы помочь нашей экспедиции, вынужден сообщить мне, что вертолет прибудет лишь на следующей неделе. Итак, мой спуск, и без того уже перенесенный с 4 на 8 июля, откладывается до воскресенья 15 июля. Я немедленно созываю в Альпийском клубе общее совещание, на котором присутствуют почти все участники экспедиции, лейтенант Тессье и ефрейтор Лафлёр, представляющий майора Риоле. Разгораются жаркие споры, ибо речь идет об изменении наших планов в связи с создавшимся положением. Я настаиваю, чтобы горные стрелки и спелеологи не покидали лагеря на Маргуарейсе, но большинство моих товарищей возражает. Они предлагают, чтобы вся труппа выступила в пятницу 13-го июля, и я должен быть на месте в воскресенье, — разумеется, если прилетит вертолет. Я категорически против этого плана: одно упоминание о вертолете бросает меня то в жар, то в холод. Нет уж, лучше рассчитывать только на людей!

— Давайте перенесем то, что можно, на себе! — предлагаю я.— Вертолетом мы всегда успеем воспользоваться, если он вообще появится.

Ефрейтор Лафлёр поддерживает меня, и наконец мы приходим к решению: начиная с завтрашнего дня несколько групп, сменяя одна другую, будут переносить снаряжение на массив Маргуарейс.

Атмосфера в моем доме накалена до предела. Пытаясь проследить за всеми деталями последних приготовлений, я извожу не только моих родителей, но и товарищей, которые у меня остановились. Наша квартира превратилась в какое-то общежитие: здесь и Мёнье, решивший отдохнуть несколько дней перед экспедицией, и гляциологи Лориус и Кан, и фотограф Клод Соважо со своей женой, приехавшей из Парижа. Одни спят на балконе, другие в коридоре, третьи в моей комнате, заваленной всевозможными предметами, оставленными на последнюю минуту сборов. Множество вопросов еще не решено. Так, нам не хватает нескольких километров телефонного кабеля, чтобы обеспечить связь между пропастью Скарассон и базовым лагерем. С утра до вечера я бегаю по разным инстанциям с ходатайствами, вместо того чтобы отдохнуть перед многодневным заключением под землей. Но это невозможно, я чересчур возбужден. Уверенно и не без успеха я руковожу всеми операциями.

В горячке последних приготовлений мы едва заметили появление корреспондента радио Монте-Карло Пьера Амеля. Он предлагает установить в моей палатке микрофон, а снаружи — магнитофон. Таким образом все мои телефонные разговоры будут записаны, а по окончании эксперимента радио Монте-Карло передаст мне копии всех пленок. В обмен за эту любезность они хотели бы использовать в своих радиопередачах отрывки из записей. Это нежданная удача, и я, конечно, принимаю предложение.

Мне очень хотелось, чтобы кто-нибудь из нас, а лучше всего Абель Шошон, заснял на 16-миллиметровую пленку фильм о нашей экспедиции и о том, как я буду спускаться в пропасть. Но, к сожалению, я уже задолжал 3000 франков за свои фильмы и съемки Соважо, поэтому новые расходы были мне не по карману. Пришлось довольствоваться хотя и очень хорошей, но 8-миллиметровой кинокамерой Абеля.

В пятницу 6 июля начался новый штурм. Отряд горных стрелков присоединился в Сен-Дальмасе де Тенда к группе Ива Креаша; отсюда, разбившись на партии, они двинулись на плато Амбруаз. Затем стрелки вновь вернулись к машине за снаряжением — а до нее было два часа хода! Наступил вечер, и они заночевали тут же на дороге. На следующий день большая группа горных стрелков и спелеологов с тяжелым грузом продовольствия и снаряжения добралась до пропасти.

Креаш, Лориус, Кан и Соважо спустились в глубину подземелья с портативным буром и другим оборудованием, чтобы установить на леднике вехи. Креаш, один из прославленных асов мировой спелеологии, обнаружил, что ледниковая морена за год претерпела очень большие изменения, и хотел даже отменить экспедицию. Ровная площадка размером около трех квадратных метров, заранее выбранная им в прошлом году для укладки тюков со снаряжением, теперь была почти совсем завалена камнями и льдом.

К вечеру все же моя палатка была поставлена прямо на льду на горизонтальной площадке ледника, и в эту же ночь мои друзья обновили ее. Ночь прошла отвратительно, а наутро они приступили к установке вех и геодезической фотосъемке (фотограммометрии) ледника. Креаш и Соважо поднялись на поверхность. Лориус и Кан должны были остаться в пропасти еще два-три дня.

Превосходная новость! Сегодня, когда я шел к майору Риоле, увидел вертолет, а рядом с ним капитана Вердье и пилота Гравиу. Теперь уж ничто не помешает мне спуститься в пропасть! Я знаю, что все снаряжение будет без труда переброшено на Маргуарейс.

Воскресенье, 8 июля

Тем временем Абель Шошон и Антуан Сенни разведали вьючную тропу на Монези, на итальянской стороне. То тут, то там путь преграждали обледенелые снежные заносы, и последние шесть километров можно было преодолеть только пешком.

Едва занялось утро, вертолет начал курсировать между Сен-Дальмасом и Маргуарейсом. С помощью Порроры, хозяина гостиницы "Европа", который добровольно согласился кормить всю экспедицию, и Лафлёра с его людьми мы переносим все подземное снаряжение на футбольное поле. Вертолет беспрерывно курсирует с семи утра до часу дня. На перевале Скарассон на высоте 2300 метров удалось расчистить разгрузочную площадку, где и складываются наши тюки.

В один из рейсов я снова с удовольствием пролетаю над этим удивительным белым массивом, где нет ни единого деревца. На перевале вертолет опускается не выключая двигателя, и сразу люди выстраиваются в цепочку, чтобы ускорить выгрузку. Пользуясь случаем, я спрыгиваю на землю — в Сен-Дальмас я решил ехать следующим рейсом. Небо великолепное, синее-синее, без единого облачка — лучшего нельзя и желать. В прошлом году капитану Балле было куда труднее: из-за густой облачности и сильного ветра летать над массивом было небезопасно.

Полной грудью вдыхал я чистый горный воздух. Меня пьянил вид известковых оголенных склонов Маргуарейса, в глубине которых скрывается одна из самых обширных в мире гидрогеологических систем.

Остаток недели ушел на доставку снаряжения на дно пропасти. Грузы пришлось переносить на себе и частично опускать с помощью своего рода подвесной канатной дороги, которой горные стрелки обычно пользуются для эвакуации раненых.

В пятницу 13 июля и я наконец перебрался на Маргуарейс. За оставшиеся дни до моего спуска в подземную пещеру я смогу акклиматизироваться и попривыкнуть к высоте. Проводы меня нисколько не взволновали, ибо я твердо верил в успех эксперимента. О моих родителях этого не скажешь. Особенно горевала мать, боясь, что увидит меня только мертвым или сумасшедшим. Но половина пути уже пройдена, дело зашло настолько далеко, что отступать нельзя. К тому же я и не собираюсь отступать: я страстно верю в призыв судьбы.

С пятницы до воскресенья я почти ничего не делаю. Я отдыхаю, в то время как мои товарищи изнемогают от

непосильного труда в ужасных условиях, которые отнюдь не улучшаются. Шутка ли — доставить на себе на дно пропасти тонну грузов! А тут еще я отдаю им распоряжения на время моего пребывания под землей. Но так надо. Надо твердо распределить обязанности, чтобы избежать беспорядка.

Воскресенье, 15 июля

Сегодня все встали поздно. Сказалось напряжение последних дней. Усталость сломила даже самых выносливых. Холод, сырость, сквозняки, а главное — многочасовые дежурства на ледяных уступах доконали и спелеологов и стрелков. В принципе это воскресенье должно было стать долгожданным днем «икс», но мы получили радиограмму, в которой меня просили отложить спуск на 24 часа. В 17 часов 30 минут мы сообщили об этой отсрочке парижскому радио, радио Монте-Карло и газете «Ницца-Матен», только что опубликовавшей большую доброжелательную статью о нашей экспедиции.