Туризм

Свидание с орлом

Делаем еще одну попытку пройти в верховья Лауры. До устья Бзерпи, оказывается, есть хорошая тропа. В устье балаган - лагерек охраны. Здесь ночуем и отпускаем лошадь - Георгиади поведет ее назад к Ачипсе и по главной тропе заповедника пойдет в Холодный лагерь, где и дождется нас.

Ночь теплая, звездная, напоенная рокотом Лауры, которому вторит более скромное воркование маленькой Бзерпи. На дне долин у ночи свои краски, свои запахи. Сколько звезд - море неподвижных, а есть и падающие: вон просыпался целый сноп блесток - метеорный дождь. А это что за порхающие искры? Летающими звездами полон весь лес - они возникают, перемещаются, гаснут. Погнаться, схватить? 'В руке трепещет крохотный жучок-светляк с сияющим брюшком-лампочкой... Идем за водой, и вдоль тропы с обеих сторон, словно выстроившись в пары, движутся мигающие светлячки, целое факельное шествие.

Отсюда делимся на два подотряда. Мы с Володей отправляемся вверх по Лауре, чтобы подняться по ее дзитакскому истоку в Озерную долину Дзитаку. Наташа с присоединившимся к нам туристом - моим старым другом Игорем Стрекозовым - поднимется без тропы вверх по Бзерпи, чтобы распознать, до какого места спускался по этой долине язык переметного Прауруштенского ледника. Игорь немало путешествовал по краснополянским горам, так что на него положиться можно, как, впрочем, и на Наташу - она уже вполне освоилась с ориентировкой в горах. Это ее первый вполне самостоятельный маршрут. Наташа и взволнована и обрадована. Она сама ведет человека по бездорожной дикой долине и будет ее исследовать.

Нам говорили, что вверх по Лауре от устья Бзерпи шла когда-то малозаметная охотничья тропа. Видимо, она так заросла, что мы не смогли обнаружить никаких ее признаков. Вынужденные ломиться по целине, воевать на крутейшем склоне с дикими зарослями понтийского рододендрона- с "рододой", мы прошли за день только два километра. На следующий день добрались до бурной речки, текущей с массива горы Перевальной, и у ее устья убедились, что дальше прирусловые теснины Лауры тоже неприступны. Решили выбираться наверх.

По дикой "рододе" поднимаемся на гребень отрога горы Перевальной. Долгий лесной подъем гребнем оказывается нетрудным. Видны старые заплывшие зарубки - значит, здесь бывали охотники. Выходим на верхнегорные луга против Бзерпинского карниза. Луговой отрог, на котором мы оказались, великолепно, всем своим фасом виден из Красной Поляны. Вот и она видна нам - с которого уже это - с двадцатого, с тридцатого "бельведера"?

Сидим, отдыхаем, любуясь подвластным нам горным простором, в котором одна Лаура осталась вызывающе непокорной. Картируем краснополянский склон Перевальной.

Над нами кружится орел. Спускается все ниже, ниже, он уже в тридцати, в двадцати метрах от нас. Как величава эта грозная птица в полете при полном размахе крыльев - совсем не то, что сидячие фигуры, нахохлившиеся на нашестах зоопарка, точно куры. Говорят, что орлы осмеливаются нападать на турят...

Орел делает еще круг и пролетает дерзко и гордо в двух метрах от нас - мы даже приготовились к обороне геологическими молотками. Казалось, что может сделать с двумя мужчинами какая-то птица? Сам помню, с каким недоверием читал в "Детях капитана Гранта" о нападении кондора на человека... Но встретив взгляд хищника глаза в глаза, мы ощутили невольную дрожь. Таким гордым презрением, такой открытой ненавистью врага горели орлиные очи, устремленные на непрошеных гостей, таким могучим себя он чувствовал в своей стихии - словно примерялся, откуда на нас напасть...

Мы подались вперед, навстречу приближавшейся птице, и, может быть, это повлияло на ее решимость. Орел сделал вид, что больше не интересуется нами, и величаво уплыл к вершине Перевальной, не оглядываясь.