Туризм

Клеопатра Васильевна

С веранды туркабинета доносился звонкий декламирующий женский голос. В нем уже издали чувствовалось не только владение ораторским искусством, но, пожалуй, даже и злоупотребление им. Игра интонаций, взлеты и спады громкости, загадочные многоточия с паузами, а затем преподносимые с особым подчеркиванием «сюрпризы», рассчитанные на аплодисменты.

Подойдя к веранде, я увидел через спины сидящих туристов лектора Клеопатру Васильевну, методистку, увильнувшую вчера от участия в спасательных партиях. Накрашенные губы, стрельчатые ресницы, глаза, оттененные косметикой. Дама владела аудиторией, вызывала, когда ей было нужно, смех, говорила с обескураживающим апломбом. К моему приходу она повествовала о свиноводстве. Я уже слышал, как просто и дельно рассказывал об этом Владимир Александрович. О, сегодняшний оратор подавал свинок под более острым соусом.

- Вы заметили, какие здесь изумительные высокопородистые свиньи?

Вопрос провоцировал слушателей на удивление и несогласие.

- Вы привыкли считать породистыми обязательно толстых, малоподвижных свиней? Для вас идеалом «свиной красоты» являются йоркширские глыбы жира? Но такая «свиная Венера» не найдет себе пищи в наших горах. Здешние свиньи сами поднимаются до тысячи метров без пастухов и пасутся на даровом подножном корму. Наши свиньи изящны, ловки и подвижны, как горные козочки. Вам придется изменить свои представления о совершенстве свиней и считать «горной Венерой» нашу длинноносую и длинноногую краснополянскую свинку.

- Так где же у нее сало?

- Наши свиньи ценны не салом, а вкусным мясом.

- А почему они черные?

Лекторша тут же назвала краснополянских свиней брюнетками и сообщила, что в создании этой породы участвовали дикие кабаны. Это наложило отпечаток и на масть, и на комплекцию домашних свиней.

По-видимому, раздел о свиноводстве был одним из коронных номеров в программе Клеопатры Васильевны.

Меньшее впечатление оставлял раздел лекции, посвященный лесным богатствам. Методистка жонглировала малознакомыми ей самой «показателями продуктивности» лесов и совсем запуталась в единицах измерения - получались какие-то «лесопилокубометры». Но и путаясь, она не снижала задорно-безапелляционного тона.

Дама была щедра на переводы, так что ее можно было смело принять за знатока черкесских языков. «Мзымта» она переводила «бешеная», «Аибга» - красавица», «Псеашхо» оказывался «князем вод». Даже название «Красная Поляна было объявлено переводом с черкесского, но тут уже и я насторожился: Энгель объяснял это иначе.

Юность доверчива. Все удачные лекторские находки методистки я прилежно запоминал и «принимал на вооружение». А если в некоторых местах этой победоносной лекции у меня и возникали сомнения, то я готов был отнести их за счет собственной неподготовленности.

В заключение Клеопатра Васильевна предложила осмотреть краснополянский дольмен. Он находится совсем рядом с базой.

Раздвинув кусты, мы подошли к неглубокой, выложенной крупными камнями яме. Я слышал, что дольмены должны возвышаться над землей: они строились домиком в виде куба из четырех на ребро поставленных цельнокаменных плит и пятой - такой же цельнокаменной крыши. Здесь же было только четыре стены, нацело вросшие в землю, и вместо домика получалось подобие колодца. В одной из стен - отверстие сантиметров тридцать в диаметре. По-видимому, в течение целых столетий к этому никому не нужному сооружению с окружающих пашен стаскивали камни, заваливали, засыпали его. Вот теперь мы и смотрим в дольмен, точно в яму. Кому-то понадобилось разбивать и сваливать циклопическую крышу. Очевидно, это шли поиски зарытых горцами кладов. Осколок крыши валялся рядом, а остальную часть плиты ухитрились куда-то уволочь.

Как и для чего допотопный безвестный народ громоздил эти «карточные домики» из многотонных камней и утыкал ими всю Европу и Азию - от Бретани до Ирана и Японии? Единый ли это был постепенно переселявшийся народ? Или, что вероятнее, разные племена на сходных этапах своей истории, при равной степени религиозных заблуждений строили такие усыпальницы, и переселялся не народ, а его приемы, обычаи - передавались, заимствовались, получали подражателей и продолжателей...

Видимо, методистка не знала о сколько-нибудь современных взглядах археологов на происхождение дольменов; мне случайно пришлось года за два перед тем читать об этих загадочных сооружениях в каком-то журнале. Но тем артистичнее излагала она черкесскую легенду:

- Было время, когда в наших горах обитали большие и глупые, но очень добрые великаны. Они жили в пещерах и домов себе не строили. Но однажды они были покорены злыми и умными карликами. Эти-то карлики и заставили великанов соорудить такие дворцы. Размер окон был явно рассчитан на то, чтобы карликам можно было с триумфом въезжать в них верхом на зайцах!

Ни о результатах раскопок, обнаруживавших под дольменами погребения бронзового и железного веков, ни о том, что отверстия служили форточками «для вылета душ» (или по другим воззрениям - для кормления душ усопших), туристам не было сказано.