Спелео

Единственный товарищ в одиночестве - паук

Понедельник, 13 августа. Утром подскочил от удара в потолок палатки куска льда или камня. Начинаю все больше и больше нервничать, но скорее умру, чем попрошу прийти мне на выручку. Хочу во что бы то ни стало добиться успеха.

Вторник, 14 августа (сорок восьмые физиологические сутки). Труднее всего, по-моему, под землей приспособиться к постоянной температуре при постоянной влажности. Никаких колебаний, это ужасно!.. Чувствую себя очень хорошо, и только что происшедший новый обвал не повлиял на мою психику отрицательно. Интересно, что на этот раз обрушились не глыбы со свода или из сорокаметрового колодца, а часть самой морены... Я в отличной форме и могу утверждать, что сегодня не буду зябнуть целый день. Давно я так хорошо себя не чувствовал... Если исходить из количества физиологических суток, то я уже второй месяц под землей... У меня есть теперь товарищ - паук. Живется ему неплохо. Сидя на ломтике размоченного хлеба, он почти не двигается. Вчера угостил его кусочком сыра. Зачерпнув ложечкой волы, даю ему пить.

Среда, 15 августа. Прочел «Нелепость в созидании» Камю. Не согласен с ним. Именно созидательная деятельность характерна для человека и отличает его от животных; она придает смысл нашему существованию.

Четверг, 16 августа. Наблюдаю за пауком. Он ест. Это здесь единственное живое существо, которое я могу увидеть; можно привязаться и к пауку, когда находишься в полном одиночестве, как я... Обнаруживаю у себя явные признаки утомления. Все больше и больше устаю. Походы за продуктами на морену превращаются для меня в тягчайшую повинность. Все больше тяготит одиночество, и темнота начинает действовать на нервы. Даже писать хочется красными чернилами - черноты кругом более чем достаточно. Хуже, чем раньше, переношу холод и сырость. На морене с недавних пор стал терять равновесие; когда карабкаюсь по скалам, кружится голова. Трудность продолжительного пребывания под землей связана с тем, что нет никаких перерывов, чтобы восстановить силы, отдохнуть, насладиться солнцем. Последние два дня приуныл.

Пятница, 17 августа. Сижу на морене, в кромешной темноте, и думаю. Надо держаться до конца. На две недели больше или меньше - это не так уж важно. Вспоминаю ободряющие слова товарищей сверху: «Все в порядке!» Про себя же думаю: «Может, оно и так, но надо еще отсюда выбраться!» День прошел: забираюсь в оба спальных мешка. У меня такое ощущение, что мои дни и ночи стали короче.

Суббота, 18 августа. За эти последние дни я перенес кризис, впал в уныние. С меня хватит, время тянется слишком медленно. После того как долго не слышал сильного грохота, обвалы возобновились. Возрастающий разрыв между количеством моих физиологических суток (пятьдесят) и количеством фактических суток (по двадцать четыре часа) сбивает меня с толку, и я не знаю, ближе ли я к 15 или к 30 августа. Какую зацепку найти, чтобы сориентироваться во времени?

Воскресенье, 19 августа. В начале эксперимента я почти не читал в постели, так как сильно мерз. Положение улучшилось с тех пор, как я использую не только оба спальных мешка, но и два парусиновых - от мяса. Какое мое самое заветное желание? Жить, жить, жить... Между тем у меня все болит, на губе - фурункул, левая нога ноет от ревматизма, дает себя знать язва желудка. Сегодня у меня окоченели даже уши. Писал о пространстве и времени и, думается, высказал интересные мысли. Какая радость услышать человеческий голос по телефону. Разговаривали так долго, что у меня подгорели макароны. Впечатление такое, будто я провел под землей не очень много времени. Этим вечером ощущаю сильную усталость, трудно дышать.