Кавказ

Западная Алания в XIV веке

Тезис о том, что аланы должны были знать тюркский, получает источниковое подтверждение. Так, византийский хронист Георгий Пахимер (1242-1310), описывая взаимоотношения татар (монголов и кипчаков) Золотой Орды к завоеванным народам - аланам, черкесам, русским - подчеркивает, что последние говорят на татарском языке: «С течением времени соседние, обитавшие в тех странах племена, каковы аланы, зикхи, готы, руссы и многие другие, изучив их язык и вместе с языком, по обычаю, приняв их нравы и одежду, сделались союзниками их на войне». Поскольку татарский язык улуса Джучи развивался на основе кипчакского языка, то мы вправе говорить о массовом знании кипчакского языка тремя перечисленными народами уже в XII веке. Кроме того, это свидетельство распространения тюркского языка в качестве государственного языка Улуса Джучи подтверждает высказанное нами выше по тексту предположение о том, что аналогичный процесс имел место в период Хазарского каганата.

Арабский энциклопедист XIV в. Абуль-Фида совершенно определенно указывает на тюркскую принадлежность западноаланского (асского) населения: «Аланы живут у входа в горный проход (Дарьял. - Прим. С. Х.); рядом с ними живет народ тюркской расы, называемый ассы»

Согласно Агусти Алеманю, составителю новейшей образцовой хрестоматии по истории алан, «глава (в сочинении Абуль-Фиды. - Прим. С. Х.), посвященная описанию северной части земли, населенной помимо прочих «франками» (al-Farang) и «тюрками» (al-Atrak), сообщает, что, согласно Ибн Са'иду, к востоку от Абхазии был аланский город (madinat Allaniyah), населенный народом аланов (qaum min al-Allan), и, поблизости от них, тюркский народ (qaum min al-Turk), называемый ал-Ас (al-As), который имеет тот же образ жизни и ту же религию, что и аланы». Под Абхазией (al-Abkhaz), как и во всех более ранних арабомусульманских источниках, имеется ввиду абхазо-картлийское или грузинское царство. Под «аланским городом» имеется в виду аланская страна: в большом числе страноведческих описаний арабо-мусульманского происхождения термин «город» трактуется крайне расширительно, являясь синонимом «страны» или «области».

Указание на тюркскую принадлежность асов Алемань объясняет тем, что, вероятно, Абул-Фида идентифицировал одну из групп алан с тюрками «из-за их кочевого образа жизни, схожего с тюркским». Такое объяснение не может нас устроить, поскольку аланы и асы не вели кочевого образа жизни ни в этот период, ни задолго до того. Более того, северо-кавказские тюрки, в большинстве своем, также не кочевали, но имели постоянные укрепленные городища. Булгарское население в Прикубанье и на Ставропольской возвышенности было совершенно не кочевым. Поэтому отождествление мусульманским ученым асов как тюрок было, скорее всего, основано на реальном положении вещей.

Т. Халаси-Кун, известный венгерский кавказовед, в работе, посвященной историко-этнологическому облику Кавказа, подчеркивает процесс тюркизации алан в кипчакский период - в XII - начале XIII в. «Аланы, - отмечает исследователь, - которые имели тесные связи с кипчакскими тюрками, были частично тюркизированны».

Интересно, что асы в первой половине XIV в. фигурируют как мусульманский этнос. Ибн Баттута, посетивший столицу Золотой Орды во время правления хана Узбека, сообщает, что асы (al-As) являются мусульманами, тогда как основное население - кипчаки (al-Qifgaq) - отнесены им к христианам

Вторжение Тамерлана на Северный Кавказ в самом конце XIV века вызвало появление, пусть и кратких, но весьма содержательных свидетельств о пребывании в регионе Верхней Кубани аланского населения.

Историограф Тимура Шами пишет, что «от Азака до Кубани - это область черкесов». Черкесы, чтобы затруднить продвижение чагатаев, подожгли степь между Азовом и Кубанью. «После этих трудностей и тягот в продолжение 8 дней они дошли до Кубани и несколько дней простояли там». Тамерлан стремился покарать черкесов. По сообщению Йезди: «Царевичи и эмиры выступили в иглар (набег).., ограбили весь улус черкесский, захватили большую добычу». Войска, направленные Тамерланом, согласно Абд ар-Раззаку Самарканди, «опустошили эту область до берегов Франкского моря, называемого морем Азакским. Разорив левую и правую сторону тех степей до подножья гор и до берега моря, очистив от ила и улуса, с несметной добычей и громкими победами они вернулись в высочайшую орду, доложили о положении той области».

После удара по черкесам, Тамерлан сосредоточился на аланах. Как отмечает М. К. Джиоев, «в результате монголо-татарского нашествия и более чем 150-летней борьбы с Золотой Ордой в жизни алан произошли значительные изменения. Аланское государственное образование, существовавшее в X-XII вв., пришло в упадок, аланы в основном были уже вытеснены из равнин Предкавказья и к началу нашествия Тимура занимали горные и предгорные районы Центрального Кавказа от Приэльбрусья и Верхнего Прикубанья до Дарьяльского прохода. В связи с общим ослаблением Золотой Орды во второй половине XIV в. в Алании наблюдалась некоторая стабилизация положения. Алания делилась на ряд феодальных владений (княжеств), находившихся в основном в номинальной зависимости от Золотой Орды».

В октябре 1395 г., после того, как «мысли Тимура успокоились от дел с областью русских и черкесов, то он со всеми войсками повернул к горе Эльбрус. В намерении покорить неверных, знамя, мир завоевавшее, направилось на Буриберди и Буракана, который был правителем народа асов. На горе нашли много крепостей и без числа больших областей, в горных укреплениях и защищенных ущельях у них (войск Тамерлана. - Прим. С. Х.) было много стычек с врагами веры, многих из тех неверных предали мечу джихада, разорили крепости их и получили несметную добычу из имущества неверных». А. Е. Криштопа отмечал, что «область асов», правители которой носили тюркские имена, более всего соответствует Балкарии.

Э. В. Ртвеладзе приходит к выводу, согласно которому область асов под управлением Буракана и Буриберди находилась в верховьях Кубани и Зеленчука. Имена асских князей, по мнению Ртвеладзе, имеют тюркское происхождение: «Так, имя Буракан, на наш взгляд, соответствует широко распространенному среди тюрков имени Барак. А имя Буриберди составлено, по-видимому, из двух тюркских слов: первая часть этого термина - бури - означает волк, а вторая - берди - является 3-м лицом единственного числа прошедшего времени от глагола давать и, следовательно, все это имя буквально переводится как «волк дал» или «волком данный» (ср. часто встречаемые у тюрков имена Худоберди, Бийберди, образованные по тому же принципу)»

После разорения владений Буриберди и Буракана, Тамерлан двинул войска против крепостей Кулу и Тауса. Под этими именами не следует понимать названия крепостей, поскольку из источников становится ясно, что перед нами имена правителей. Согласно Йезди, Кулу и Таус принадлежали к «племени обитателей Эльбурза», а «у тамошних жителей были крепости и укрепления на вершине горы и пройти туда было чрезвычайно трудно вследствие высоты их, в особенности крепость Тауса, которая лежала на третьем уступе горы, на такой вышине, что пущенная стрела не долетала до нее». После затяжной осады, Тамерлан взял крепость Тауса и его войска «умертвили множество людей из племени Иркувун». Правители Кулу и Таус были захвачены живыми, но перед всемогущим завоевателем они не предстали, поскольку озлобленные тимуровские воины убили их по дороге.

В вопросе локализации владений князей Кулу и Тауса М. К. Джиоев, последовательно рассматривая ряд существующих в историографии версий, приходит к выводу о том, что наиболее логичным и соответствующим содержанию источников является мнение об их локализации на территории Карачаево-Черкесии: «Существует также чечено-ингушский вариант локализации крепостей Кулу и Тауса. Согласно исследователю чечено-ингушского фольклора И. А. Дахкильгову, «описание в хрониках покоренных Тимуром крепостей Тауса и Кулу в горах Северного Кавказа во многом напоминает местоположение башенных комплексов и их названия Ковса и Куло, находящиеся в аккинском обществе Чечено-Ингушетии». В определении местонахождения крепостей Кулу и Тауса и этнической принадлежности их владетелей важно правильное толкование «племени (области) Иркувун».

Академик Мари Броссе, а вслед за ним и В. Б. Пфаф передавали это слово как «Иркауон», что означает «осетинское (ирское) селение». Правда, М. Броссе и В. Б. Пфаф ошибочно называют племя Иркауон грузинским, хотя крепости Кулу и Тауса локализуются в бассейне Терека. По мнению Ю. С. Гаглойти, в названии «Иркувун» первая часть слова «ир» является самоназванием осетин, во второй части - «кувун» имеем осетинское слово «кувандон» (святилище, место молитвы). С самоназванием осетин связывает этот термин и Э. В. Ртвеладзе, который локализует указанные крепости в горной Осетии, в Куртатинском ущелье, издавна населенном иронами. Заслуживает внимания предположение X. А. Хизриева, что в слове «иркувун» следует видеть монгольское название христиан «аркаун».

Еще армянские историки (Вардан Великий и др.) указывали, что монголы так называли христиан. Этому вопросу посвящена специальная работа академика Н. Я. Марра, где отмечается, что монголы называли христиан аркаун или эркэун. Мы можем согласиться с мнением X. А. Хизриева о том, что слово «иркувун» (так передает это слово В. Г. Тизенгаузен) не имеет отношения ни к современной территории Осетии, ни к самоназванию осетин - ир. Заметим, что «ир» или «ирон» называли и называют себя только восточные и южные осетины, западные осетины - дигорцы - никогда не называли себя «ир». Но не имеет ли отношение «область (племя) аркаун» (в тексте сочинения Йезди на персидском языке это слово может читаться как «эркун») к аланам конца XIV в.?

X. А. Хизриев считает, что Тимур направился из района Пятигорья к некогда цветущему городу Нижний Джулат, и предлагает искать крепости Кулу и Тауса в этом районе. Но описание неприступных гор, на которых находились эти крепости, не соответствует местоположению Нижнего Джулата и его окрестностей. Ближайшие к Джулату горы - Терский и Сунженский хребты - вряд ли можно считать неприступными.

Сомнительно предположение X. А. Хизриева еще и потому, что упоминание в источниках «области христиан (аркаун)» показывает, что это была территория не просто с христианским населением, но и важный христианский центр. Совершенно очевидно, что на роль такого центра не мог претендовать Нижний Джулат, который более 100 лет был золотоордынским городом и где до сих пор не найдена археологами ни одна христианская церковь. Другое дело - горные и предгорные районы Карачаево-Черкесии, где на Нижне-Архызском городище находился центр Аланской епархии, разрушенный, как считают В. А. Кузнецов и Е. П. Алексеева, войсками Тимура в 1395 г.

Исходя из того, что Шами и Йезди называют жителей владений Буракана «неверными» (т. е. христианами), борьбу с ними считают джихадом (войной за веру), а источники прямо называют население владений Кулу и Тауса христианами - аркаун, можем сделать вывод, что в обоих случаях речь идет о территории нынешней Карачаево-Черкесии. Названные владетели были правителями отдельных аланских владений. На территориальную близость крепостей Кулу и Тауса с владениями Буракана указывают слова Шами и Йезди: «Все это были области эльбурзцев», «они также принадлежали к племени Эльбурза», т. е. были в том же районе, что и «область асов» Буракана. На возможность локализации крепостей Кулу и Тауса в горной зоне Карачаево-Черкесии указывает и В. Б. Виноградов. Пребывание войск Тимура в ущельях рек Кубани и Зеленчука подтверждается и археологическими материалами. Во время раскопок, проводимых В. И. Марковиным в Сентинском храме в ущелье реки Теберды обнаружено множество железных наконечников стрел ХIII-XIV вв. в гробнице под полом на плитах перекрытия и в земляном заполнении склепа. «Вполне возможно, - пишет В. И. Марковин, - что они были оставлены служителями храма, защищавшими его богатства, и татаро-монгольскими войсками, проходившими по верховьям Кубани к Эльбрусу в 1396 г.».

В другой работе, посвященной этому же памятнику, В. И. Марковин указывает, что памятник был ограблен, судя по наконечникам стрел, в конце XIV в., во время похода Тамерлана к Эльбрусу. С событиями похода Тимура Я. А. Федоров связывает гибель крепости Джашырын-Кала в верховьях Кубани. Говоря о походе Тимура в Карачаево-Черкесию, Е. П. Алексеева отмечает: «Разрозненные отряды горцев не смогли справиться с мощной армией Тимура - горцы были побеждены, перебиты или захвачены в плен, а крепости и города их были срыты и разрушены. Очевидно, в результате похода Тимура погибли такие города, как расположенный у нынешнего селения Нижний Архыз и другие». По мнению Е. П. Алексеевой, нашествие Тимура нанесло столь большой урон экономике и культуре населения, что этот период можно считать определенным рубежом в судьбах народов Карачая и Черкесии».

Локализация крепостей Кулу и Тауса в верхнем течении Большого Зеленчука, предложенная М. К. Джиоевым, является наиболее логичной и соответствующей комплексу источников. Действительно, нанеся первый удар по черкесам, Тамерлан вряд ли мог пропустить такой густонаселенный район Северного Кавказа, каким являлся западно-аланский анклав Восточного Закубанья и Верхней Кубани. Тем более, что это был совершенно христианский, с формальной точки зрения, район, насыщенный церквями. Все верховье Большого Зеленчука было заполнено селениями, тяготевшими к двум близко расположенным друг к другу городам. Аланские названия этих городов нам неизвестны, но, вполне вероятно, что это и есть те самые крепости Кулу и Таус, которые названы Йезди.

То обстоятельство, что Карачай являлся одной из целей тамерлановской завоевательной политики на Северном Кавказе, подтверждается и тем, что здесь начинался так называемый вал Тамерлана, призванный подчеркнуть его триумф и границы завоеваний. Аббас-Кулиага Бакиханов, выдающийся азербайджанский историк и ученый-энциклопедист первой половины XIX в., писал в этой связи: «Известнейшим памятником, оставленным эмиром Теймуром на Кавказе, является земляной вал и поныне называемый Аксак Теймурун хори (вал хромого Теймура), который начинаясь от Дербенда курганами, идет через магал Терекеме на Утемишское поле, откуда в виде вала, ниже Буйнака и Тарков (Тарху), на Теймур-куи (колодец Теймура) и через реку Сулак, ниже Андреевой, через Мичикич к Назрану и Карачаю. Оттуда другой Теймур-Куи (Теймур-хори? Прим. С. Х.) тянется на Кубань, а по свидетельству некоторых - до самого Черного моря. Назначение этого памятника неизвестно, но можно полагать, что Теймур хотел определить им границы и вместе с тем показать свою силу и могущество».

Строго говоря, такой вал должен был бы начинаться напротив Карачая, поскольку Тамерлан двигался по Северному Кавказу с запада на восток. К западу от Карачая границу владений Тамерлана могла показывать лучше всего сама река Кубань. Здесь даже не столь важен вопрос о том, существовал ли в действительности такой грандиозный вал. Важно бытование предания о вале, существование системы представлений о подвигах великого завоевателя на Северном Кавказе. И в рамках этих представлений подчеркивалось значение Карачая.

Нижне-Архызское городище X-XIII вв. являлось самым крупным поселением городского типа Западной Алании. Расположено оно на вытянутой на два километра приречной долине вдоль правого берега Большого Зеленчука. Ближайшим современным ориентиром является поселок Нижняя Ермоловка, который находится на левой стороне Б. Зеленчука в 5-6 км ниже по течению. Историческое название Нижне-Архызского городища остается неизвестным.

Территория аланского поселения составляла примерно 14-15 га и в длину была вытянута до километра. Население было не меньше двух тысяч человек. При кажущейся хаотичности построек, в планировке просматривается определенная система: существовали три улицы, пролегавшие параллельно через весь город с севера на юг. Средняя ширина улиц - 3-3,5 м. Улицы были кривые и не вымощенные. Перед нами типичная средневековая застройка, характерная для полуаграрного феодального города.

Обнаружены зримые следы проживания мусульманского населения. Об этом свидетельствуют арабские надписи XI века, но впоследствии мусульманские надгробия оказались разбиты и использованы как строительный материал для христианской церкви.

На Нижне-Архызском городище археологические исследования начались очень поздно - уже после Второй мировой войны. А до этого оно подвергалось почти бесконтрольному разграблению местными жителями и массой туристов. В 1886 г. археолог и художник Д. М. Струков насчитал не менее 105 сооружений. Свой крайне негативный вклад в разрушение памятников городища, как это ни странно, внесли поселившиеся здесь монахи, основавшие Александро-Афонский Зеленчукский мужской монастырь (1889 г.).

Историко-культурное значение Нижне-Архызского городища подчеркивают три больших христианских храма, которые условно именуются Южным, Средним и Северным. Учитывая, что возводились они в X веке, их сохранность на момент включения этой территории в состав Российской империи можно считать на редкость великолепной. Выстояли как сами здания, так и значительные части фресок. Фрески были самым бесцеремонным образом заштукатурены монахами, которые также стали проводить неприемлемые с точки зрения реставрации и охраны архитектурного наследия строительные работы. Южный храм стоял среди жилых кварталов города, тогда как два других трехапсидных храма находились за пределами города, в его непосредственной близости.

Северный зеленчукский храм - самый большой и монументальный храм Северного Кавказа. Длина - 25,5 м, высота - 20 м. В нем был найден бронзовый крест с греческой надписью: «Обновлен честной крест боголюбивейшим монахом Фомой-пресвитером. Года от Адама 6575-го, индикта 5-го», что соответствует 1067 г. Таким образом, пресвитером или старшим священником Северного храма в 60-е гг. XI в. был монах Фома. В. А. Кузнецов отмечает, что пост митрополита Алании в это же время занимал монах Евстратий. По мнению французского историка В. Лорана, с которым соглашается и В. А. Кузнецов, это свидетельствует о том, что аланская церковь в XI веке сохраняла миссионерский характер, то есть христианство еще не получило в аланском обществе статуса единственной религии, и христианские монахи продолжали миссионерскую деятельность.

Христианская жизнь алан была тесно связана с христианскими странами Закавказья-Абхазией, Грузией, Арменией. Высказывается предположение, что Северный храм был построен абхазским зодчим, поскольку этот храм аналогичен абхазским храмам X века в Лыхнах, на реке Бзыби, в Пицунде. «Назначение северного храма не вызывает особых сомнений. Это был кафедральный собор Аланской епархии и центр ее культурной и духовной жизни».

Всего на Нижне-Архызском городище и в его непосредственной близости отмечены 14 церквей. Такой концентрации христианских храмов нет нигде на Северном Кавказе. С учетом исследованных христианских кладбищ, обнаруженных каменных и металлических крестов, церковной утвари, складывается очень четкая картина: центр Аланской епархии находился именно в Нижнем Архызе.

По дороге из Нижней Ермоловки в аланский город на левом берегу реки находится так называемая Длинная Поляна, на территории которой археологи зафиксировали 3 статуи древних воинов, датируемых X-XII вв., а также 2 плиты с выбитыми на них крестами. Это были своего рода указатели пути к аланскому городу и к находившемуся там церковному центру. В. А. Кузнецов предполагал, что на Длинной Поляне могли проходить рыцарские ристалища. Вполне вероятна также межевая функция статуй, показывавших если не границы определенных владений, то сигнализирующих о присутствии некоей новой этнической массы.

Согласно предположению В. А. Кузнецова, носителями культуры воинских статуй был тюркский этнический коллектив, прибывший из Южной Сибири и влившийся в западно-аланское объединение. «Сейчас можно определенно сказать только то, что в предшествующей культуре северокавказских алан такие изваяния неизвестны и для них они не характерны. Зато сходные по формам и более ранние по времени изваяния нередко встречаются в степях и горах Южной Сибири, населенных тогда тюркскими племенами». Хорошо сохранившаяся статуя из Длинной Поляны хранится в Ставропольском музее: «Высота статуи - 2,2 м, ширина в плечах - 0,64 м. Воин одет в длинный кафтан, застегнутый на пуговицы ромбической формы, воротник стоячий. На поясе висит типичная для X-XII веков сабля, которую воин держит левой рукой за рукоять; правой рукой он прижимает к груди рюмку («Друзьям - чаша, врагам - меч»). На голове воина островерхий шлем»

Такие статуи обнаружены у станиц Исправной, Преградной, Отрадной, Сторожевой, то есть на северных и западных рубежах западно-аланского объединения. Таким образом, сибирские тюрки могли занимать порубежные земли, лежавшие между адыгами и аланами. Они могли быть направлены в регион хазарскими властями и удерживаться в Закубанье еще порядка двух столетий после крушения Хазарии.

Нижне-Архызское городище было местным центром железоделательного производства. Железную руду добывали здесь же - на вершине хребта Ужум, куда по балке Церковной вела древняя дорога, следы которой просматривались археологами в середине XX в.

Помимо главного города на Большом Зеленчуке существовал еще один крупный город, располагавшийся выше по течению от Нижне-Архызского городища. Это аланское поселение находилось поблизости от современного поселка Архыз, который получил свое наименование от западного истока Большого Зеленчука - реки Архыз. Известный российский натуралист Н. Динник в конце XIX в. побывал в Архызе (Старом Жилище): «Около «Старого Жилища» долина Зеленчука имеет не только замечательно красивый, но какой-то особенно нежный, привлекательный вид. Надо заметить, что в этом месте в Зеленчук впадает довольно большая речка Кизгиш (Кизгыч, правый приток. - Прим. С. Х.), которая течет под прямым углом к Зеленчуку, а в двух верстах отсюда сам он составляется из двух речек, Псыжа (Псыша. - Прим. С. Х.) и Иркыза (Речепста. - Прим. Н. Динника); наконец, еще на 2 версты выше, в Псыж впадает речка София. Таким образом, около «Старого Жилища» долина Большого Зеленчука разделяется веерообразно на несколько отдельных долин и поэтому сильно расширяется, образуя плоское, почти ровное дно. Оно представляет целый ряд широких, больших полян, вокруг которых располагаются красивые березовые и сосновые рощи. Все это окружено еще крутыми, очень высокими горами, внизу покрытыми лесом, а вверху - громоздящимися друг над другом уступами скал».

В последней трети XIX в. - первой четверти XX в. это место именовалось в русских источниках как Старое Жилище. Это название отражало наличие массы развалин каменных построек эпохи средневековья. Наибольшее количество древностей в районе Архыза относится к X-XII векам. Это целый ряд каменных плит с изображенными на них крестами. Есть основания полагать, что к XIX веку таких плит сохранилось множество. В. А. Кузнецов приходит к выводу о том, что население Архыза в эти века было весьма значительным. «В разных местах долины можно видеть то в лесу, то в густой траве кучи рваного камня от разрушенных построек; за северной околицей аула (карачаевского аула Архыз. - Прим. С. Х.) ближе к горам, находится много развалин. Эту глухую лесистую местность называют «Аулище».

Долину - от горы до реки - пересекают два параллельных земляных вала с битым камнем наверху. Похоже, что это разрушенные и оплывшие оборонительные стены, защищавшие Архыз от нападения с севера. На полянах, особенно западнее аула - снова развалины средневековых поселков, причем специальными исследованиями установлено, что они погибли в результате губительного воздействия снежных лавин. Вот, что пишет по этому поводу гляциолог профессор Г. К. Тушинский: «Между современным селением Архыз и конусами выноса лавин в районе так называемой Церковной Поляны проходит древняя дорога, пересекающая крупный лавинный конус в его средней части. По обеим сторонам дороги видны остатки фундаментов домов. В средней части одного из конусов выноса находится каменная кладка в виде амфитеатра, ниже которого лежат развалины крупного здания диаметром 15 м и с толщиной стен 3 м. На всех обследованных развалинах видно, что со стороны схода лавин кладка разбита, а материал ее разбросан вниз по скату конуса. Толщина стен некоторых зданий достигала 1,0 - 1,3 м, но чаще равнялась 1,8 м. Наиболее часто встречаются здания общей площадью около 150 кв. м. Ширина улиц составляла примерно 4 м. Особенно интересно, что выше главной улицы, за окраиной, обнаружены стены толщиной 3 м. Они расположены кулисами и представляют собой как бы отбойные противолавинные дамбы, при помощи которых жители пытались, по-видимому, защищать постройки от лавин»

Г. К. Тушинский отмечает, что в I тыс. н. э. климат был очень сухим, а зимы, соответственно, малоснежными. Лавины не угрожали жителям Архыза. В XIII-XIV веках климат изменился и стал влажным. Как результат - холодные и снежные зимы, и частые лавины. Они то и погубили аланский город в Архызе. Судьба аланского города заставляет нас с большим вниманием отнестись к переводу названия Архыз с карачаевского языка как ырхы ыз «след селя», «что связано с периодом, когда многие древние поселения в долине были разрушены селями и лавинами (в период раннего средневековья, в так называемый «малый ледниковый период»)». С предполагаемой исходной формой Ырхыыз хорошо согласуется вариант произношения Иркыз, употребленный Динником в XIX в.

Итак, перед нами постепенно воссоздается картина появления нового тюркоязычного аланского этноса, впитавшего в себя автохтонные роды Верхней Кубани. Самый дальний план картины составляет процесс освоения кисловодскими аланами Верхней Кубани. Средний план - процесс внедрения кипчакской речи в середине XIII века в результате массового переселения в горы Центрального Кавказа кипчаков. Передний план - приход группы организаторов современной карачаевской общности во главе с легендарным Карча. Ко времени появления Карчи рассматриваемый регион уже имел древнее и, по сути, коренное население, разговаривавшее на тюркско-кипчакском языке. Группа сподвижников Карчи заняла лидирующее положение в аланском обществе, которое стало именоваться Карачай. Но появление относительно небольшой группы воинов из Крыма не привело к смене кипчакского языка на крымско-татарский.

Рассмотрение вероятных исторических обстоятельств переселения группы Карча из Крыма в Черкесию составляет интригующую историю. Весьма интересен маршрут, по которому перемещался отряд Карча. Предание повествует о том, что первоначально Карча решил поселиться рядом с бжедугами или внутри бжедугского феодального владения. Предание сохранило воспоминание о добрососедском характере взаимоотношений с бжедугами. Вопрос в том, где внутри Закубанского региона размещались бжедугские поселения? Эвлия Челеби в 1666 г. зафиксировал расселение бжедугов, возглавляемых беем Азамат-Гиреем, в горной местности в ущелье реки Шагваша (Белая), что указывает нам на Майкопский район РА. Эмиграция Карча с группой сподвижников из Крыма, по всей видимости, имела место в начале XVII в. Упоминание бжедугов добавляет уверенности в том, что предание передает нам весьма точный географический и этнографический контекст биографии Карча. Далее он направился через районы, заселенные абазинами, субэтнические наименования которых упоминаются в различных версиях предания.

Могло ли вообще иметь место переселение крымского аристократа с группой зависимого населения из Крыма в Черкесию? Лучшее исследование истории Крымского ханства, которое создано великим русским востоковедом В. Д. Смирновым, подтверждает легитимность такого исторического сценария. В Черкесии находили временное пристанище следующие крымские ханы и султаны: Нур-Девлет, Мубарек-Гирей, Шагин-Гирей, Гази-Гирей, Мухаммед-Гирей IV, Чобан-Гирей, Селим-Гирей, Шехбаз-Гирей, Девлет-Гирей II, Бахты-Гирей, Девлет-Гирей III и еще ряд представителей династического дома Гиреев. Еще большее число султанов проживало в Черкесии на постоянной основе.

Представители ведущих аристократических домов Крыма - Ширин, Барын, Мансур и Седжеут - в случае ухудшения отношений с правящим ханом также находили себе пристанище в Черкесии. Более того, не только представители крымско-татарской и ногайской знати, но и целые этно-социальные общности могли длительное время проживать в Черкесии и даже оставаться в этой стране навсегда. Такие примеры преподносят нам некрасовские казаки и черкесо-гаи. Бывали периоды, когда для защиты от центральной крымской власти достаточно было переправиться на таманскую сторону пролива либо успеть скрыться в Закубанье.

Но бывали и такие периоды, когда крымское правительство достаточно прочно контролировало ситуацию в большинстве областей Черкесии. Как раз эпизод с Карча, который, согласно преданию, поссорился с ханом, относится к такому периоду, когда Крымское ханство контролировало большую часть территории Западной Черкесии.

Какие основные события в крымско-черкесских отношениях произошли в первую четверть XVII в.? В 1614 г. калга-султан Яман-Гирей разоряет семь селений в Темиргое. Русский источник уточняет, что «кумиргинские» селения были разгромлены «оманом», то есть обманом, что свидетельствует о том, что данная военная акция была набегом, но не торжественно обставленным походом. Темиргой был самым большим княжеством Западной Черкесии. Сообщение о набеге против Темиргоя крымцев во главе с калга-султаном, свидетельствует о враждебном характере отношений. Прибытие мятежных крымских воинов во главе с Карчей могло быть встречено враждебно местным населением Карачая-Алании в том именно случае, если бы этот район Северо-Западного Кавказа был надежно включен в крымскую административную систему. Но, по всей видимости, население было настроено принять в свою среду человека, посмевшего бросить вызов крымскому хану.

Примечание

Карачи - четыре знатных рода (Ширин, Барин, Мансур и Седжеут), занимавших особое положение в Крымском ханстве. Ширин - первый из четырех древних и знатных татарских родов, военно-феодальная знать которого - карачеи - играла видную роль в жизни не только ногайцев, но и крымских и, в прошлом, казанских татар. Карачеи - вожди четырех знатнейших родов - были непременными участниками церемонии восшествия на престол (поднятия на ковре) нового крымского хана. Мансур - знатный татарский род. Возвышение его в Крыму началось с первой половины XVI в. В начале XVII в. этот род уже вошел в состав родов четырех карачеев, среди которых он занял четвертое место. Седжеут - знатный татарский род. С первой половины XVI в. крымские ханы уравняли его в правах и привилегиях с четырьмя карачеями, поставив его на пятое место. В начале XVII в. он занимал уже третье место среди четырех карачеев.