Спелео

Спорт до излишества

Мне, конечно, могут возразить: кому нужны эти упражнения, столь же бесполезные, сколь и опасные, при которых вы рискуете заблудиться, оказаться замурованным или переломать кости? Не достаточно ли красот и разнообразия под небесным сводом при ярком солнечном свете, чтобы приговорить себя к вредному для здоровья и весьма непривлекательному подземному заточению?

Я согласен, что эти игры в «человека-змею», перспектива ложиться наземь и тащиться на животе по холодным и неприятным камням, по грязи или ледяной воде, иногда целыми часами, сдирая кожу на локтях, на коленях, на всем теле, вряд ли могут привлекать многих. Но непреодолимое влечение, на котором основано мое призвание, помогло мне сохранить здоровье и гибкость тела, и благодаря ему я пережил восхитительные часы. Так, например, пройдя под водой длинный сифон, я открыл в пещере Монтеспан самые древние статуи в мире. Мои детские гимнастические упражнения, конечно, пригодились мне, когда приходилось спускаться по шаткой веревочной лестнице или идти под ледяным душем в многочисленных пропастях, среди которых бывали самые глубокие на земле. Я мог только радоваться, что закален и готов к любым случайностям, встречающимся под землей, когда вместе с женой, а позднее с дочерьми открыл и исследовал ледяные пещеры, расположенные выше, чем все остальные пещеры на земном шаре.

Нет, не бесполезно, а совершенно необходимо было для меня начать очень рано спускаться под землю, чтобы успеть познакомиться со своеобразнейшим миром, где опыт накапливается очень медленно, а объекты наблюдения захватывающе интересны. Надо было, чтобы я рано ощутил и рано отозвался на вкус к риску и на призыв к неведомым приключениям, чтобы сегодня, когда пишу эти строки, имея на своем счету более тысячи пещер, пропастей и подземных рек, я мог с полным правом сказать, что подземный мир, такой странный, что кажется, будто тебя перенесли в другое измерение, всегда околдовывал и очаровывал меня. Многие часы, проведенные под землей, множество пройденных километров, порой на коленях или ползком, не измотали, не пресытили меня, а как раз наоборот. Я полностью во власти минерального царства. Нельзя сказать, чтобы я стремился к одиночеству, как таковому, но я любил уединяться, и пещеры были моим надежным убежищем: ведь мои товарищи ими совершенно не интересовались. Но с товарищами я играл и очень весело проводил каникулы. Чем же мы занимались?

Ответ на этот вопрос совершенно ясен и не содержит ничего оригинального - все дни мы посвящали спорту. Какому спорту? Любому, каким только можно было заниматься. Но досадный недостаток нашего взгляда на спорт заключался в том, что со всем честолюбием и пылкостью юности мы всегда стремились перегнать и превзойти самих себя. Мы были отравлены чтением плохо иллюстрированных спортивных журналов, которые изредка попадали нам в руки, и все время пытались побивать собственные рекорды. Мы были охвачены острой рекордоманией. Любая прогулка, любая поездка на велосипеде с самого начала принимала характер ожесточенного соревнования. На каждом пригорке, стоя на педалях, мы разыгрывали дуэли. На спуске мы неслись, склонившись над, увы, не гоночным рулем. Передачи крутили педали с бешеной скоростью, и нам приходилось их бросать на ходу! Проезжая через любую деревушку, мы не упускали случая «прокатиться с шиком», то есть прибавить скорость и выделывать зигзаги, пугая кур, собак, а если удавалось, то и людей. Ежегодно около десятого июля мы отправлялись в Порте д'Аспе посмотреть на гонщиков, участвующих в велосипедных гонках Тур-де Франс. Мы жадно и восторженно смотрели, как преодолевали подъем «исполины дистанции», и вечером возвращались домой, полные энтузиазма, обсуждая и сравнивая достоинства Фабера, Лапиза, Трусселье и прочих Алавуанов и Пелисье.

Пешие походы тоже пользовались нашей любовью, и мы отправлялись в них в майках с короткими рукавами, закатав брюки, чтобы выглядеть настоящими скороходами! Так мы ходили через поля и леса по сложным маршрутам. Споры по дороге возникали только относительно пробежки на сто метров, но результат их бывал заранее предрешен. Всегда выигрывал мой брат Жан, абсолютный чемпион бега на скорость. Он преуспевал во всех видах спорта и позднее, в июле 1914 года, доказал это, став чемпионом Юго-Запада в соревнованиях на «совершенного атлета».

Гаронна, протекающая через Сен-Мартори, тянула нас к себе с самого утра. Мы плавали, как молодые выдры, и почти каждый день устраивали соревнования по плаванию, нырянию и прыжкам в воду. Наши прыжки с пятиметрового римского мостового быка, торчащего посреди реки, привлекали любопытных. Но нашелся конкурент, сумевший превзойти нас. Каждый день в четыре часа на парапет набережной взбиралась довольно загадочная личность, бывший матрос. Босой, в холщовой рубашке и брюках, он курил сигарету и, докурив ее почти до конца, прыгал в Гаронну с десятиметровой высоты ногами вперед - солдатиком. Этот сенсационный прыжок производил такое впечатление, так нас захватывал, что в один прекрасный день я тоже поднялся на парапет и, желая сойти с него с честью, бросился головой в реку, текущую в десяти метрах внизу. Труден только первый шаг, и с того дня я ежедневно проделывал "прыжок ангела" с парапета набережной, а вскоре моему примеру последовали братья и наши товарищи. У нас было две или три лодки-душегубки, благодаря которым мы овладели плаванием на быстринах и в водоворотах выше по течению близ Сен-Мартори, у подножия скал Эскалера. Эти физические упражнения, к которым мы легкомысленно подходили как к соревнованиям и которые проделывали непрерывно, могли повредить здоровью и переутомить сердце. Мой отец, одобрявший наши спортивные увлечения, все же опасался их чрезмерности и предостерегал от злоупотребления и излишеств. Чтобы несколько угомонить, он иногда брал нас с собой на охоту, и мы делали бесконечные переходы под палящим солнцем, гоняясь за зайцами и куропатками. Эти охотничьи вылазки, в которых не было привлекательности спортивных соревнований, очень утомляли нас. Нам случалось ждать в тени дерева или изгороди, пока неутомимый отец искал куропаток, переходя от куста к кусту через жнивье, пашни и поля кукурузы. Вечером мы возвращались, еле волоча ноги, измученные, умирая от жажды, и признавали, что наш отец обладает качествами бегуна на длинные дистанции высокого класса. Затем, рассевшись в тени и утолив жажду, мы находили подшивку спортивного еженедельника «На свежем воздухе» и вместе перечитывали отчеты о подвигах наших любимых чемпионов. Конечно, мы не оставались равнодушными и к футболу и поспешили основать спортивный клуб - классический предмет гордости всех молодежных компаний. Благодаря нашей приверженности к водному спорту (и, может быть, под влиянием знаменитой байоннской команды, находившейся тогда в зените славы) мы назвали себя сен-марторийскими гребцами - полосатая майка голубая с белым (тоже подражание байоннской команде по гребле). У нас были даже казначей и касса, пополнявшаяся в результате наших пеших походов во время местных спортивных праздников. Призы бывали всегда неизменными: по десять франков за выигрыш стометровой дистанции и пять франков - за победу в беге на длинную дистанцию (что я считал крайне несправедливым, так как выигрывать этот вид соревнований лежало на моей обязанности). Милые сердцу далекие воспоминания!

Эта нездоровая спортивная практика имела хотя бы ту положительную сторону, что подготовила нас и закалила для житейских битв, о которых мы еще не подозревали, но которые приближались полным ходом.