Альпинизм

Вместо эпилога

Горы... Суровые и величественные вершины, стремительные потоки, с бешеной силой несущиеся по узким теснинам, горные луга с безбрежным разливом ярких маков, редкие островки эдельвейсов, загадочно цветущих в царстве вечной тишины — поистине удивительный и прекрасный мир. Однажды, натолкнувшись в горах на россыпи эдельвейсов, мой приятель восторженно сказал:

— Вот они белеют на скальных осыпях.

«Белеют, — подумал я, — нет, эдельвейсы не белеют». Цвет их не белый, а скорее напоминает цвет старого серебра. Гордая, немного наклоненная звездчатая головка. Пять плотных, как бы вырезанных из толстой ткани лепестков, украшенных нежными, как бархат, ворсинками с желтой пушистой головкой в центре.

Много легенд и удивительных рассказов сложено об этом цветке. Ингуши и чеченцы говорят, что парень может обвенчаться с девушкой только тогда, когда достанет в горах эдельвейс и подарит своей невесте. Черкесы и карачаевцы называют эдельвейс горной ромашкой и считают: если девушка срывает этот цветок и дарит парню, то этим она высказывает не что иное, как презрение к нему.

Вот почему горцы называют эдельвейс еще и цветком мужества, зрелости и большой любви. Горы - это не только эдельвейсы, растущие в самых разных местах, но и люди, которые обжили их, — альпинисты.

Советский альпинизм начал свой путь в трудное вре-мя, когда только закончилась гражданская война. Это был 1923 год. На Камчатский вулкан— Авачинскую сопку - высотой 2740 метров над уровнем моря поднимается с группой любителей природы известный исследователь Дальнего Востока Владимир Арсеньев, а месяцем позже на одну из высочайших вершин Кавказа, седой Казбек,—профессор Тбилисского университета Георгий Николадзе с горцами Ягором Казаликашвили и шестнадцатью спутниками.

Я поднимался на многие вершины нашей страны, но седой Казбек для меня особенно дорог. Дорог не только потому, что он мое сотое восхождение за более чем 30 лет увлечения альпинизмом, но и потому, что Казбек и его первые мужественные покорители являются пионерами отечественного спорта смелых и отважных. Именно здесь, по пути на Казбек, у пенистого Дарьяла, у Замка Тамары, монастыря Самеба, у древних пещер Бетлеми, мне приходилось не раз встречаться с теми, кто в далекие довоенные годы начинал альпинизм в нашей стране.

Пятьдесят лет — срок небольшой. А какой путь прошел советский альпинизм! Сначала это единицы, десятки любителей, наконец уже сотни и тысячи, а вскоре — и десятки тысяч одержимых. Среди тех, кто сделал и у нас на Украине альпинизм массовым, были Михаил Тимофеевич Погребецкий, Александр Семенович Зюзин, наши первые в республике заслуженные мастера спорта СССР.

Первые годы в истории советского альпинизма были окрашены особой героикой. Известно, что и сейчас горные восхождения трудны и опасны. Но в те далекие годы к традиционным трудностям, как непогода, высота, лавины камнепады, прибавлялось и плохое снаряжение, а в горах Средней Азии и нападения басмаческих банд. И все же успехи альпинизма и тогда были значительны.

Немалая в этом заслуга Михаила Тимофеевича Погребецкого.

Посетители Музея спортивной славы в Киеве смогут увидеть в одном из залов Георгиевскую медаль и Георгиевский крест четвертой степени. Их передала туда семья М. Т. Погребецкого. В наше, советское время Михаил Тимофеевич был награжден орденом Трудового Красного Знамени и медалью «За трудовую доблесть». Эти боевые и трудовые награды наилучшим образом отражают личность Погребецкого. Храбрость, мужество и трудолюбие, умноженное на мастерство, сделали его выдающимся исследователем Тянь-Шаня, покорителем Хан-Тенгри — грозного властелина неба, первооткрывателем пика Победы.

Рассказывая о пике Победы и его первооткрывателе, нельзя без волнения не вспомнить август 1956 года. Мы, альпинисты, тогда поднимались на одну из вершин Заилийского Алатау, которая носит имя Погребецкого. И вот с ледника Звездочка пришла радостная весть: взят пик Победы!

Пребывая на Заилийском хребте, мы тогда не знали, что добрая весть с Небесных гор, которые так любил Михаил Тимофеевич, запаздывает. Именно в это время, 16 августа, тяжелая болезнь оборвала жизнь замечательного человека.

Почти два десятилетия нет в живых Михаила Тимофеевича Погребецкого, но память о нем не забыта. Она живет в названии трех вершин (двух — на Тянь-Шане и одной на Памире), в переходящем хрустальном кубке его имени, который ежегодно присуждается в Киеве за лучшее спортивное достижение. Недавно в высокогорном лагере «Эльбрус» на Кавказе была открыта мемориальная доска. Ее установили старейшие горовосходители из Донецка Всеволод Андреевич Ильченко и Петр Адамович Якун. Там, где когда-то Погребецкий передавал свои знания молодежи, сегодня его ученики передают опыт горопроходцев юношам и девушкам.

Рассказывая о Тянь-Шане, этом изумительном крае, я не могу не вспомнить старого беркучн — охотника с беркутом, которого как-то встретил в одном казахском урочище: «Кто пил воду наших рек и видел Небесные горы,— говорил он,—тот сюда снова вернется».

Вещими оказались слова беркучи. Немало альпинистов приворожил к себе Тянь-Шань. Не раз бывал здесь и я, и Виктор Миргородский, киномеханик из Донецка, и Рада Ставницер, топограф из Одессы, и многие другие.

Есть на Тянь-Шане Мраморная стена. После пиков Победы и Хан-Тенгри это, пожалуй, одна из самых трудных вершин в краю Небесных гор. Еще в 1902 году известный мюнхенский географ Мерцбахер сделал попытку разведать подходы к ней. Его путь лежал километрах в пятнадцати восточнее Мраморной стены, по снежным гребням Узловой. Долго ли ходил немецкий исследователь, осталось неизвестным. Лишь через 44 года на высоте 4800 метров над уровнем моря советские альпинисты нашли узкую металлическую пластинку с готическими буквами и проволочной петелькой. Это и были следы экспедиции Мерцбахера.

Мечта о покорении Мраморной стены не покидала исследователей и альпинистов. В 1935 году на восточную часть Сарыджасского хребта вышла экспедиция харьковских альпинистов. Им удалось подняться выше Мерцбахера, но лавина, засыпавшая палатки на склоне, вынудила горовосходителей отступить. Через одиннадцать лет к Мраморной стене вышла новая экспедиция советских исследователей во главе с членом-корреспондентом Академии медицинских наук, ныне заслуженным мастером спорта Августом Андреевичем Летаветом. Двенадцать дней советские ученые-альпинисты штурмовали пик Мраморная стена, и 28 августа 1946 года вершина, высота которой 6146 метров, была взята.

Прошло еще десять лет. На штурм Мраморной стены вышли курсанты Среднеазиатской школы инструкторов альпинизма, организованной еще в годы Великой Отечественной войны Погребецким. Сейчас этой школой руководят опытные альпинисты, товарищи и ученики Погребецкого — архитектор из Харькова, мастер спорта Кирилл Баров и другие. Еще на заре спорта отважный Баров возглавил первые секции альпинизма на Украине, совершал рекордные восхождения. С сестрой Наташей он сделал траверс Чанчахи-хох, восточный и западный траверсы вершины Караугом, поднялся на Домбай-Ульген...

И вот в 1966 году он отправился на штурм Мраморной стены. С ним шли его товарищи по школе инструкторов — мастера спорта Рада Ставницер и врач из Киева Николай Соловцев. Почти пять дней продолжался штурм. В конце августа 23 человека, наконец, поднялись на Мраморную стену. Столько альпинистов одновременно еще не поднимались ни на одну из вершин Тянь-Шаня.

Трудно писать о Тянь-Шане без упоминания о Погребецком, а о Кавказе — без имени Зюзина. Я не раз бывал с Александром Семеновичем Зюзиным в горах: совершал с ним восхождения, встречался в Киеве и в Москве на заседаниях федерации альпинизма и секций научных обществ. А когда оказался в Днепропетровске, конечно, не мог не зайти в Институт инженеров железнодорожного транспорта, где некогда и сам учился и где ныне работает Зюзин.

И вот мы сидим с Александром Семеновичем и Людмилой Яковлевной, пьем кофе и, естественно, вспоминаем, вспоминаем...

— Узнаешь? — спрашивает Людмила, показывая пожелтевшие от времени фотографии.

Как не узнать! Вот снежные карнизы и длинный гребень, по которому мы двое суток пробирались в непогоду на Большой Сунган. А пот пик Верховного Совета УССР... Днепропетровец... Заря... Сталь... Витольд Зюзин (имени сына Зюзиных, который погиб на войне) Все это вершины, открытые и покоренные в Дигории этой семьей и ее друзьями.

Еще до войны Александр Семенович открыл на Восточном Кавказе в Суганском хребте новую вершину и назвал ее в честь великого Кобзаря — пиком Т. Г. Шевченко. В числе первовосходителей на пике был и его сын Вадим Александрович, который еще 12-летним школьником ходил на Эльбрус. Вадим — кандидат наук и кандидат в мастера спорта. Вот он зашел, немного застенчивый, улыбающийся.

— Говорят, ты Вольфганга спас? — встретил я Вадима вопросом.

Летом 1970 года с Ушбы свалился известный немецкий альпинист Вольфганг Шуман. При падении он получил тяжелую травму и самостоятельно двигаться не мог. Четверо суток Вадим с тремя товарищами-днепропетровцами на руках спускали немца с Ушбы, с той самой Ушбы, на отвесных стенах которой даже орлы не вьют гнезда... За совершенный подвиг Вадим был награжден специальным жетоном и почетной грамотой.

Незаметно течет время в разговорах о друзьях, горах, покоренных вершинах. Людмила Яковлевна подошла к секретеру. Там на одной из полочек я увидел кусок какого-то минерала причудливой формы.

— И теперь геологией занимаешься?..

Я знал, что Людмила Яковлевна в годы Великой Отечественной войны разведывала марганцевые и железные руды в горной Шории.

— Представь себе, занимаюсь. Расшифровываю «белые пятна» Мариупольско-Белозерского железорудного месторождения.

Людмила Ходюш — не просто геолог. Она кандидат наук.

— Знаешь, Илья, — шутит Людмила Яковлевна,— бывают мужья, которые жен на курорты посылают, а мой только в горы тянет. Бывают и такие порядочные, которые возле сердца берегут фотографию жены. А пусть он покажет, что у него возле сердца. Александр Семенович, улыбаясь, вынимает паспорт. В нем — засушенный цветок эдельвейса. Скрипнула дверь. А вот и самый младший из семейства Зюзиных, высокий, долговязый Алешка с книгами под мышкой.

— Сдал?

— На пять, мама...

— Думали хотя бы этого уберечь от альпинизма, — улыбается отец.— Он у нас студент биофака университета и, как Паганель, ходит с сачком бабочек ловит. А вот однажды, дело было на Кавказе, в ущелье Адыл-су, приходит Алешка, так и светится от радости. Потом, застенчиво посмотрев на мать, достает из кармана значок альпиниста. Пока мы с Люсей ходили в соседний лагерь, Алешка наш, оказывается, с отрядом новичков сделал восхождение на Гумачи и Виа-тау. Вот какие дети пошли!..

— Хорошие — в родителей.

— Они-то растут, а мы?!

— Хочешь сказать, стареем... И снова мне не хотелось верить, что Александру Семеновичу уже семьдесят. Время не согнуло его крепко сбитую фигуру, не притупило яркий, жизнелюбивый свет добрых глаз. И он, и Людмила Яковлевна еще полны сил и творческой энергии.

Рассказывая о Зюзине и его семье, не могу не вспомнить и других старейших восходителей, с чьими именами так же связано развитие альпинизма в нашей республике: Константина Павелла, Николая Тарасенко, Владимира Головко, участников трех экспедиций в Центральый Тянь-Шань; Бориса Лазарева. Владимира Хоткевича, Антонины Приходько, Александра Лейпунского которые первыми из украинских альпинистов поднялись в 1935 году на самую высокую вершину Алтая — Белуху А Николай Моргун, Владимир Бабич, Георгий Коленов, Владимир Сегал, Григорий Маслов, Абрам Альперин — участники первых рекордных траверсов вершин Ушбы, Белалакая, Птышка, Сонгути, Уилпаты и Цейской подковы на Кавказе.

С горами связаны имена старейшей восходительницы нашей республики Натальи Федоровны Яковенко, замечательных спортсменов: врача Галины Свентицкой, инженеров Аллы Стрельниковой и Лины Олейник, поднявшихся на один из четырех семитысячников нашей страны, слесаря Игоря Полевого, совершившего за последние десять лет более чем двадцать сложнейших восхождений, заслуженного тренера республики Михаила Романенко.

Бывает в жизни такое. Знаешь человека давным-давно, дружишь с ним много лет, и кажется, что нет никаких секретов друг от друга. А потом вдруг узнаешь о товарище что-то такое, о чем раньше и не подозревал.

Так было и у меня с Михаилом Ивановичем Романенко автором книги «Люди и горы». Я знал, что он заведывает кафедрой борьбы и бокса Киевского института физической культуры, воспитатель большой плеяды выдающихся боксеров, судья международной категории. Знал, и то что Михаил Иванович занимается подводным плаванием, увлекается лыжами и мотоспортом играет на скрипке и даже снимается в кинофильмах. И о влюбленности Михаила Ивановича в горы мне было известно давно. Более тридцати лет назад мы вместе заканчивали школу инструктров альпинизма у Погребецкого, вместе ходили на пик Дальневосточник, Тот-баш и другие вершины Центральногоо Кавказа. И вдруг — книга...

Шахдаринский хребет обрывается на юг километровой отвесной стеной. Потому подняться на его гребень по стене невозможно, и Виктор нашел новый путь — с ледника Киштаджеров, где размещался базовый лагерь одесских спортсменов. Сначала одесситы взошли на пик Энгельса, а затем, спустившись с него на снежную перемычку, пошли дальше и, траверсируя гребень, поднялись на пик Карла Маркса (6700 метров). Это был беспримерный траверс двух грозных шеститысячников.

Далеко за пределами Одессы известно также имя мастера спорта Александра Блещунова, совершившего первовосхождение на неприступный пик Свободная Корея. Находясь долгие месяцы в составе тянь-шаньской экспедиции, он не только проводил важные научные наблюдения, принимал участие в разведке полезных ископаемых, но и поднимался на многие вершины.

В Одессе живет и Николай Борисович Дивари, профессор государственного университета. Он побывал и на Кавказе, и под Алма-Атой. В 1948 году Дивари штурмовал пик Орджоникидзе, а через год — пик Маяковского. И сейчас все свободное время Николай Борисович отдает горам.

Много славных страниц вписали советские альпинисты в летопись восхождений на Памире. Большим энтузиастом освоения «Крыши мира» был Николай Васильевич Крыленко, активный участник революции и большой патриот своей Родины. Это его, прапорщика, в ноябре 1917 года назначили Верховным главнокомандующим Вооруженных Сил, а позже — прокурором молодой Советской республики.

Николай Васильевич очень любил природу, хорошо знал горы. В первые годы Советской власти еще многие горные районы страны были обозначены на картах «белыми пятнами». Крыленко всячески содействовал альпинистам, геологам, а во время отпуска сам принимал участие во многих далеких и небезопасных экспедициях.

Особенно хотелось ему подняться на безымянный па-мирский пик, куда еще не ступала нога человека, и назвать его дорогим именем вождя... К тому времени советские топографы уже вычислили его координаты и точную высоту — 7134 метра. Одобрено было и название вершины, предложенное Николаем Васильевичем. Оставалось подняться на заоблачный семитысячник.

Начиная с 1928 года, одну за другой снаряжает Крыленко альпинистские экспедиции. В конце августа 1929 года он с четырьмя спутниками предпринимает две попытки подняться на пик Ленина. Первый раз снежная буря остановила его на высоте 5000 метров. А второй раз... В горах Памира хозяйничала осень. Основной состав группы возвратился в Москву. Вместе с Крыленко на штурм грозного великана пошли командированный к экспедиции красноармеец Нагуманов, геолог Латкин и рабочий комсомолец Иванов.

13 сентября эта четверка прошла седловину и заночевала на крутом гребне с отметкой «6000». Утром, оставив в палатке заболевшего Иванова, двинулись дальше трое. Было очень холодно, донимал резкий порывистый ветер, сыпал снег. Альпинисты чувствовали себя плохо — резко ощущался недостаток кислорода. На высоте 6600 метров обессилили Латкин и Нагуманов. Дальше Крыленко пошел сам, хотя ноги уже отказывали.

«Передо мной теперь было препятствие в десять раз более трудное, — вспоминая эти минуты, писал Николай Васильевич в своих дорожных заметках. На эти 280 метров мне нужно было три часа, при некоторых усилиях — два часа с лишним. Другими словами, к 7 часам только в лучшем случае я мог рассчитывать добраться до вершины. В 7 часов вечера будет уже темно. На спуск нужно было положить не меньше трех часов. Это значило, что, опять-таки в лучшем случае я был бы только к 10 часам на базе. Идти одному, в темноте... Без веревки, без помощи...» Благоразумие взяло верх. Николай Васильевич возвратился назад.

Прошло еще пять лет. В 1934 году Крыленко с группой альпинистов делает новую попытку покорить вершину, выбрав короткий и небезопасный путь по восточному гребню. Их было двадцать один, и они достигли 7000 метров — высоты, на которую еще никогда не поднималось столько людей одновременно. Но когда до вершины оставалось полтораста метров, поднялся такой буран, что в двух шагах ничего не было видно. К тому же, сильный мороз и кислородное голодание.

Неужели и в этот раз придется отступить? Да, придется... С болью в сердце Крыленко приказывает спускаться. Но перед этим с рюкзака, который несли попеременно, достали гипсовый бюст Вадимира Ильича Ленина и тут, на семикилометровой высоте, надежно установили его среди скал.

Не в характере Николая Васильевича было отказываться от намеченной цели. Когда вся группа благополучно достигла базового лагеря, расположенного на высоте 4200 метров,— распогодилось. Решили повторить восхождение. Из двадцати одного он отобрал шестерых — самых сильных, выносливых: братьев Евгения и Виталия Абалаковых, Стаха Ганецкого, Ивана Лукина, Сергея Анастасова и морского летчика Касьяна Чернуху.

Снегопад уничтожил на склоне все следы, нужно было протаптывать новые. Но дальше стало еще хуже: в местах, покрытых грубой фирновой корой, ноги уже не проваливались, а скользили. Мороз, мела поземка. Одежда не спасала от нестерпимого холода. Больше всех пострадали Ганецкий и Анастасов. Чернуха распорядился спускать обмороженных вниз...

На третий день оставшиеся с Чернухой альпинисты поднялись на отметку 7000 метров — к тому самому месту, где были еще с Николаем Васильевичем. Здесь поставили палатку и во влажных мешках под непрекращающееся завывание ветра провели ночь.

Потом настала еще одна, такая же тревожная и бессонная. Был рассвет и еще длиннее, чем вчера, подъем. 7050... 7100... Атмосферное давление втрое меньше нормального. Летчика без маски ожидала бы гибель, но натренированным легким альпинистов хватает и этого мизерного пайка воздуха. Четыре вдоха за один шаг. Тяжело. Наверное, это не то слово. Слиплись ноздри, обрастали инеем веки, немело от холода все тело.

«С этих пор,— торжественно сказал Чернуха,— этот памятник будет здесь вечно...»

Говоря о штурме вершины, Крыленко как-то заметил: «Я не взошел на пик Ленина, но я показал дорогу другим». Мечтали пойти этой дорогой и украинские альпинисты. Среди первых восходителей на заветный пик были Орест Глембоцкий, Владимир Кавуменко. Выпускник Киевского университета физик Яков Дяченко дважды поднимался на вершину. А одесситу Игорю Банду-ровскому принадлежит своеобразный рекорд — он трижды побывал на пике Ленина. Но если говорить о рекордах, то нужно непременно вспомнить 1962 год, когда космонавты Андриан Николаев и Павел Попович совершали свой групповой полет. Ближе всего были тогда к ним украинские альпинисты. Не трое, не пятеро — 38 человек одновременно на семитысячнике. Такого еще не знала история альпинизма...

Наверное, нигде в мире нет такого сложного сплетения снежных хребтов, обледенелых гребней, крутых склонов с дикими голыми скалами, как на Памире. За годы Советской власти открыты и нанесены на географические карты многие горные хребты, ледники, вершины. И неожиданно, когда исследователи были уверены, что памирский клубок распутан, оказалось, что могучий гребень с остроконечным пиком, не вершина Гармо, а совсем другая вершина высотой 7495 метров над уровнем моря. Позже этому исполину было присвоено имя — пик Коммунизма.

Борис Григорьевич — радиомеханик Донецкого управления шахтной геологии. Он воспитал в Донбассе целое поколение замечательных горовосходителей: десять мастеров спорта, сотни разрядников и тысячи начинающих альпинистов. Подъем на пик Коммунизма был его вторым по счету восхожденеия на самую высокую точку нашей страны. В честь ленинского юбилея донецкие альпинисты оставили на вершине медаль, выпущенную в донецком крае к столетию со дня рождения В. И. Ленина, и кусок антрацита с надписью: «Есть 207 миллионов тонн угля» — в память о достигнутой донецкими шахтерами рекордной годовой добыче черного золота.

С вершины пика Коммунизма Сивцов вернулся «снежным барсом». «Снежными барсами» у советских альпинистов принято называть тех, кто побывал на всех четырех семитысячниках, расположенных на территории нашей страны — пиках Коммунизма, Ленина, Победы и Корженевской.

До 1970 года в нашей стране было четырнадцать «снежных барсов», в том числе один «барс» с Украины - Борис Григорьевич Сивцов. Летом 1970 года на пик Победы поднялось одиннадцать металлургов и горняков из Днепропетровска, Кривого Рога и Желтых Вод.

Если говорить об успехах украинских альпинистов, нужно обязательно вспомнить и французские Альпы. Во всех Альпах — Французских, Итальянских, Швейцарских — нет вершины с такими головокружительными отвесами как Пти-Дрю. С 3733 метров, если считать от уровня моря, свыше половины — отполированные гранитные стены со средним уклоном в 82 градуса.

Много раз со всех концов света приходили к Пти-Дрю альпинисты, но никак не могли подняться на ее западную стену. И не раз «Маленькая Птичка» (так переводится с французского название вершины) жестоко сбрасывала смельчаков в пропасть.

В 1968 году впервые увидел эту вершину альпинист Владимир Моногаров. К тому времени ему уже покорились грозные башни Шхельды и красавица Ушба, Пти-Дрю поразила его своим гордым величием и неприступными отвесами.

Проходило время, росло мастерство советских восходителей. Владимир Моногаров взошел на крутой пик Мазери, осуществил девятнадцатидневный траверс знаменитой Безенгийской стены, поднялся обледенелыми скалами на пик Щуровского на Кавказе. Дальше были еще грозный Триглав в Югославии, Дьявольские Иглы в Болгарии, отвесные стены Дахштейна в Австрии, а в 1969 году венец всему — северная стена Чатына, восхождение шестой, наивысшей категории. Но не давала покоя «Маленькая Птичка». И вот как-то весной следующего года почтальон подал ему синий пакет. Жан Франко, известный всему миру покоритель непальского семимитысячника Макалу, директор национальной школы лыж и альпинизма в Шамани, приглашал посетить Французские Альпы.

В штурме Пти-Дрю брали участие четверо: Владимир Моногаров — заслуженный мастер спорта, доцент кандидат биологических наук, Николай Мащенко—монтер одной из киевских телефонных станций, Владлен Гончаров — преподаватель из Ялты, Олег Гриппа — крымский каменотес.

Было решено идти маршрутом Бонати. К часу ночи приготовления были окончены и, пожелав успеха французским спортсменам, которые тоже готовились к восхождению, группа во главе с Моногаровым вышла на фирновый склон. По узкой тропинке добрались до снежного кулуара. Недвижимо лежали примерзшие к скалам камни, скрипел под ногами плотный снег, отсвечивая в лучах фонарей. Кулуар сузился, его перерезали обледенелые скалы. Днем по ним течет вода, а ночью скалы обмерзают, образуется натечный лед. Он очень твердый, зубы «кошек» почти не держатся, а врубиться в него тяжело. Лед откалывается пластами, и почти готовую ступеньку часто приходится вырубывать заново.

******

«Маленькая Птичка» была совсем не безвинная... Неожиданно видимость ухудшилась. Среди скал повис туман, и установилась какая-то нестерпимо печальная тишина. Вскоре послышалось настойчивое жужжание мотора. В просвете облаков альпинисты увидели вертолет. Он кружился над горами, потом осторожно подлетел к стене.

— Кого-то ищут,— заметил Моногаров.

Позже, когда он и его товарищи благополучно спустились с Пти-Дрю, стало известно, что с обледенелого скального ребра Бонати, которым прошли советские альпинисты, сорвались французы. Вечерело. Надо было устраиваться на ночевку. Бивуак при таком восхождении — не поляна с зеркальным ручейком и даже не каменная площадка, а привешенные к скале гамаки, в которых, словно птенцы в гнездах, жмутся над бездной люди. Но альпинисты счастливы и таким приютом. Еще и умудряются подогреть кофе, поужинать и немного поспать. Только сон короткий, тревожный.

Рассвет не заставил долго себя ждать. В пятом часу утра заискрились снежные вершины. Начался второй день на стене. В напряжении каждый мускул, каждый нерв. Почти возле самой вершины случилось то, чего больше всего опасались альпинисты: им преградил путь огромный нависший камень. Внизу почти двухкилометровый провал, а над головой каменная глыба. Решили подниматься по камину к щели грота. Узким лазом выбрались наверх, и сразу стало просторнее, светлее. В лучах заходящего солнца сиял заветный пик: «Как ни куражилась, а все-таки сдалась «Маленькая Птичка», — радостно сказал Олег Гриппа.

Но на этом стычка с Пти-Дрю не закончилась. Оставался еще один путь по той же западной стене Это был именно тот путь, по которому после тридцатилетней отчаянной борьбы посчастливилось пройти французскому альпинисту Гвидо Маньону.

Как и в первый раз, наши альпинисты пошли двумя связками. Только вместо заболевшего Олега Гриппы пошел Евгений Кондаков, мастер спорта, инженер из Сум. Впереди — также километровая стена, длинные расщелины и девяностометровый внутренний угол, который Гвидо Маньон с тремя своими спутниками преодолевали пять дней.

И еще одно усложняло восхождение: кроме советской, на стену одновременно вышли еще четыре группы — французская, английская и две немецкие. Однако никто из иностранцев не пожелал прокладывать путь, сделали это советские альпинисты. День прошел без особенных приключений, но на следующий день разразилась страшная гроза. Горы словно пылали огнем. Англичане, французы и немцы поспешили вниз. На стене осталась только четверка советских спортсменов.

Как только немного распогодилось, снова над Пти-Дрю загудел вертолет. К счастью, наши альпинисты не задали хлопот спасателям. Просто встревоженные хозяева (накануне им все-таки пришлось выручать из беды английскую группу, которой не повезло на спуске) решили поинтересоваться, не случилось ли чего с группой Моногарова. Все было хорошо. Альпинисты прошли по маршруту Маньона и с победой вернулись в долину...

...Субботний вечер выдался тихим, безветренным и каким-то не по-осеннему теплым. Мы с Виталием Овчаровым, председателем киевской федерации альпинизма, направлялись в клуб энергетиков на традиционный вечер-встречу.

Вместе с молодежью на вечер пришли и ветераны: Юрий Борисович Москальцев, Петр Григорьевич Борзяк, Иван Никитович Францевич. Еще до войны Иван Никитович возглавлял секцию туризма и горовосхождений при Харьковском Доме ученых, ходил через снежные перевалы и поднимался на крутые вершины. Теперь Иван Никитович живет в Киеве, он академик, Герой Социалистического Труда. Ему уже давно за 60, но Иван Никитович по-прежнему подтянут, бодр, ходит в горы и совершает дальние путешествия. Наверное, нет такой страны на земном шаре, где бы не побывал академик и альпинист Францевич.

Большой любитель высокогорных путешествий и член-корреспондент Академии наук УССР Петр Григорьевич Борзяк. Как только приходит лето, Петра Григорьевича в Киеве нет, он где-то путешествует в горах.

Пожалуй, трудно найти такого альпиниста, который не знал бы пытливого, со смешинкой в глазах, щедрого на похвалу и безотказного в походе Виталия Васильевича Овчарова. Однажды, возвращаясь с траверса пиков Вулея и Вольной Испании, заболел Игорь Солодуев. Ему становилось все хуже и хуже. Овчаров разгрузил товарища от лишних вещей и осторожно спустил Игоря к нижнему бивуаку. Все закончилось благополучно. Заболевшему вовремя была оказана помощь.

Душевный, отзывчивый, прекрасный педагог и воспитатель Виталий Васильевич. Теперь уже известные на всю республику спортсмены-альпинисты, мастера спорта Василий Ковтун, Леонид Попов, братья Валерий и Юрий Болижевские, Александр Фомин и более молодые Тимур Аджиев, Александр Шульга за глаза нежно зовут его дядей Витей. Доверие тех, кто ходил в горы, взбирался на самые трудные вершины, заслужить не просто...

На встрече были и гости. Из Москвы приехали председатель совета ветеранов Артем Сергеевич Поясов и Владимир Адольфович Шнейдеров, чьи дороги не раз сплетались с дорогами наших альпинистов на Памире и Тянь-Шане.

Миллионы советских телезрителей знают передачу «Клуб кинопутешествий», которую много лет вел неутомимый, симпатичный, с доброй улыбкой Владимир Адольфович. Он снял изумительные фильмы — «Подгорье смерти», «Эль-Иеман», «На высоте 4500». Со своей кинокамерой Владимир Адольфович шагал и по знойным Кара-Кумам, и ледовым торосам Арктики и поднимался на горные вершины.

Правда, не все ветераны смогли присутствовать на встрече. Не пришли на вечер Виталий Барков, Михаил Борушко, Андрей Мацкевич, совершившие еще в 1934 году первое в стране восхождение на центральную башню Шхельды по северной стене, труднейшие траверсы Ушбы и Дых-тау и других вершин; Александр Сидоренко, Николай Моренец — герои Бечойского перевала; Виталий Федоричев, Павел Соловьев и Анатолий Гласенко, штурмовавшие в зиму 1939 года обледенелый Эльбрус; не было географа и старейшего в республике мастера спорта Павла Самсоновича Курилова.

Наверное, не многие так увлечены горами, как Павел Самсонович. Любит он Кавказ, бывал и на Тянь-Шане, в горах Заилийского Алатау, не раз прокладывал пути к неприступным вершинам. Но больше всего он увлечен Карпатами, этим поистине жемчужным краем, одним из живописных уголков нашей Родины.

В апреле 1965 года, во время работы ХХШ съезда Коммунистической партии Советского Союза Павел Самсонович и его друзья-альпинисты из Львова повели на Говерлу тысячу молодых альпинистов и туристов, тогда они и назвали свою альпиниаду «Говерляной».

«Говерляна» прижилась. С тех пор каждую зиму на Говерлу поднимаются тысячи молодых рабочих, лесорубов, виноградарей, студентов. В апреле 1971 года «Говерляна» собрала рекордное количество участников — 3000 человек. Лишь по традиции она еще называется Львовской. В действительности, «Говерляна» давно вышла за пределы Львовщины и стала по-настоящему массовой в республике Карпатской альпиниадой.

Совсем недавно, когда писались эти строки, пришло письмо от Александра Игнатьевича Сидоренко. Впервые я познакомился с ним на Кавказе. Бывший электрик-днепростроевец, первый восходитель на самый северный в мире семитысячник — пик Победы — Александр Игнатьевич нынче живет в Москве. Он талантливый кинооператор и способный фотограф. Его снимки под общим названием «Лед и люди» отмечены серебряной медалью на Международной фотовыставке журналистов.

В своем письме он просит послать пионерскому отряду имени шести героев-альпинистов средней школы № 23 города Йошкар-Олы мою книгу «Бечойская легенда». В августе 1942 года шесть молодых спортсменов провели через высокий снежный перевал Бечо на Кавказе 1500 женщин, стариков и детей, спасая их от фашистской неволи. Беспримерная схватка со стихией, происходила почти на четырехкилометровой высоте и продолжалась 25 дней и ночей. Среди героев ледовой эпопеи было двое с Украины: Александр Сидоренко и Николай Моренец.

Николай Моренец живет и работает в Сумах. Он возглавляет областной отдел народного образования. Бывший фронтовик, участник боев под Смоленском и под Москвой, в горах Кавказа, где погибло немало его друзеи-альпинистов.

Интересно сложилась судьба и других альпинистов, которые исходили в горах не одну тысячу километров. Виталий Федоричев стал генералом Советской Армии. В мае 1945 года мы встретились с Федоричевым в Берлине.

Павла Соловьева я увидел в Киеве через 33 года. Кавалер десяти боевых орденов и медалей, гвардии капитан Соловьев в послевоенные годы прошел путь от рядового инженера-электрика до управляющего крупнейшей в стране энергетической системой «Днепроэнерго». Ныне Павел Николаевич заместитель министра энергетики и электростанций УССР.

Об Анатолии Гласенко я услышал во время боев под Днепропетровском, что он убит. Толю я хорошо знал. В феврале 1939 года с ним и Виталием Федоровичем мы совершили одно из первых в республике восхождений на Эльбрус. Не раз после войны я вспоминал Толю-альпиниста, с его веселым, неунывающим нравом. И вот через двадцать восемь лет после окончания войны в один из июльских дней 1972 года зазвонил телефон.

******

Горы — большой и прекрасный мир, где так хорошо дышится и где надолго человек может сохранить здоровье, бодрость и молодость. Для тех, кто побывал в горах (не с экскурсией, а с рюкзаком за плечами), сталкивался с настоящими опасностями и учился их преодолевать, горы — родной дом, а живущие там люди — альпинисты — одна дружная и сплоченная семья, которой нельзя не позавидовать.

Если ты увидишь, дорогой читатель, на спортивной куртке рабочего парня, молодого инженера или маститого ученого серебристый значок с двуглавым Эльбрусом, красавицей Ушбой или белоснежным пиком Ленина, знай, что им отмечают тех, кто вошел в этот подчас опасный, но все же прекрасный мир.

Альпинизм, пожалуй, самый человечный и самый мужественный вид спорта. Иногда трудно объяснить, почему люди им занимаются. Еще труднее понять тех, кто им не занимается... Если, прочитав эту книгу, тебе, дорогой читатель, захочется побывать там, где цветут эдельвейсы, где следы ведут к вершинам, автор этих строк будет чувствовать себя счастливым.