Альпинизм

Живая легенда Татр

Теперь наш путь лежит в Высокие Татры. За Одрой снег исчез, и гор как не было, вокруг только однообразные холмы и редкие леса. Потом, когда автобус оставил за собой Ополе, одно из старейших поселений в Нижней Силезии, местность стала более разнообразной и живописной. Проехали воеводский центр Катовицы, минули Вольский лес и рощи Беляны. А вот уже и Краков — один из красивейших городов Европы. В Краков приезжают многочисленные туристы со всех концов континента. Но вряд ли сейчас стремились бы сюда ценители прекрасного, если бы не советские воины и наши разведчики из легендарной группы «Голос», которые своим мужеством, неслыханной храбростью спасли древнюю столицу Польши.

Подъезжая к Кракову и всматриваясь в красоту его древних замков и костелов, выдающихся памятников архитектуры, в грациозные сооружения старого Ягеллонского университета, в котором преподавал великий Коперник, я не раз вспоминал запавшие в душу слова моего земляка и побратима — партизана, руководителя разведывательной группы «Голос» Евгения Березняка: «Слишком хорош был Краков, чтобы дать его фашистам уничтожить».

С самой высокой башни города каждый день в один и тот же час звучит волнующая мелодия. Ее старательно выводит горнист, и всякий раз на самой высокой ноте она неожиданно обрывается. Предупредительные краковяне расскажут вам, что давным-давно, во времена монгольского нашествия, горнист, несший вахту на башне на виду у врагов, которые под покровом ночи подошли к стенам крепости, поднял горн и стал играть. Все громче и громче звучал тревожный сигнал, предупреждая крако-вян о нашествии врагов. Но вдруг звук горна оборвался и трубач, сраженный вражеской стрелой, упал замертво...

Я бывал в древнем Кракове в разные годы и не раз слышал множество примечательных историй и романтических легенд. Но больше всего меня волновали встречи. Стоит кому-нибудь из прохожих узнать, что ты из Советского Союза, сразу же возникает вопрос: «А был ли товарищ на улице Любомирского, где жил Ленин?»

Краковяне говорят об Ильиче, как о своем земляке, живом и близком человеке. Они хорошо знают всех людей, кому посчастливилось встречаться с Лениным, знают в городе все улицы и дома, где жил Ленин, места в пригородах, особенно в Вольском лесу, куда он иногда в свободное время отправлялся с Надеждой Константиновной за ягодами, на рыбную ловлю или просто выезжал на велосипедную прогулку.

Летом 1912 года Ленин приехал в Краков. Отсюда было значительно легче, чем из Парижа, руководить партийной работой в России, растущим революционным движением.

Приехав в Краков, Ленин несколько дней жил в гостинице «Полония», недалеко от железнодорожного вокзала, а потом поселился сначала в рабочем предместье Звежинце, а затем проживал на улице Любомирского. Квартиру Владимир Ильич нанимал небольшую — две комнаты и кухню, с простой и дешевой обстановкой.

В Кракове он старательно изучал польский язык и вскоре уже читал польские газеты, журналы, говорил с местными жителями. Ленин с радостью посещал рабочие организации, в 1913 году принимал участие в городском первомайском митинге, позже - в праздновании столетия со дня рождения великого украинского Кобзаря Тараса Шевченко.

Ленин напряженно трудился: поддерживал связи с большевистскими организациями России, встречался с партийными работниками, которые часто приезжали к нему, чтобы посоветоваться по тем или иным вопросам. Письма, посылаемые из Кракова легальным путем, Ленин сам относил на вокзал и опускал в ящики почтовых вагонов. Отправленные таким путем корреспонденции намного раньше доходили до адресатов.

Прошли годы. Многое изменилось в древнем Кракове. Давно уже нет и старых предместий с грязными кривыми улочками. На их месте теперь улицы, крытые асфальтом, нарядные дома, слышится смех счастливой детворы. А рядом с древним городом на Висле, там, где были поля и придорожные вербы, вырос современный город Новая Гута с огромными корпусами металлургического комбината, названного именем В. И. Ленина.

Бережно хранят краковяне все, что связано с пребыванием в их городе великого пролетарского вождя. В местном музее мне довелось увидеть много интересного, даже страничку из домовой книги, в которой среди жильцов третьим сверху значится имя Ильича. Польские историки ищут все новые и новые следы пребывания В. И. Ленина на их ныне обновленной родине.

— Вы, наверное, слышали о краковской находке?

И работники краковского музея рассказали о том, как после долгих и настойчивых поисков посчастливилось отыскать уникальное сокровище — рукописи, бумаги и письма, принадлежавшие Ленину.

...В 1914 году Владимиру Ильичу пришлось оставить часть своих вещей, архивы и эмигрировать из Польши в Швейцарию.

Только через сорок лет судьба ленинских архивов постепенно начала проясняться. Часть рукописей В. И. Ленина, его бумаги письма польского периода были обнаружены в Кракове - на чердаке дома Черторыских, часть - в библиотеке города Быдгощ. Поиски ленинских материалов продолжаются и сейчас...

Из Кракова на юг, к Высоким Татрам, мы поехали с Янеком Варинским — известным польским лыжником и альпинистом. Бывший лесоруб Янек оставил горы, соблазнившись флотской жизнью, возможностью побывать в различных странах. Человек волевой, настойчивый и самолюбивый, он своего добился, а когда закончил морскую службу, устроился механиком в железнодорожные мастерские. Но родные края неудержимо влекут к себе. И при первой возможности он приезжает в Татры.

За окнами вагона, насколько хватает глаз, простирается холмистая местность, густо покрытая лесами. Начинаются Татры — один из наиболее привлекательных туристских районов Польши. Обнаженные и заостренные вершины, скалистые хребты с отвесными стенами, причудливые ущелья, живописные долины и, конечно, леса, леса. Особенно красивы они в Татрах зимой. Украшены кружевами ветки осин и берез, сверкают на солнце белоснежные шубы елей и пихт, нарядные поляны, простроченные бесчисленными следами птиц и зверей. Волшебнице-зиме не откажешь в таланте архитектора и художника. Ее палитра — лед и снег, ее кисть — мороз и ветер. Она рисует, лепит, ткет!

Мы в Поронине. Горный ландшафт здесь необыкновенно живописен. Солнце багряными красками окрашивает холмы и верхушки деревьев, а весь воздух пропитан запахом душистой хвои.

Здесь многое напоминает об Ильиче: «стежка Ленина» на горе Грапа Галицова, Ленинская улица в городке, небольшая поляна с нарядными елями, бронзовый памятник. Смотришь на него, и кажется, что Ильич после напряженного рабочего дня собирается в горы, чтобы подышать свежим воздухом, полюбоваться заснеженным лесом.

Хорошо в зимнем лесу! То где-то в ельнике прострекочет сорока, то над верхушкой сосны пролетит ворона, то из-за куста вдруг выскочит заяц и начнет забавно петлять по снежной целине. Черные кончики ушей несколько раз мелькнут перед глазами и исчезнут в сугробах. Бывает, что в тишине можно услышать свист сурка и даже увидеть этого малого, исчезающего уже в Татрах зверька...

Сегодняшний Поронин известен туристам всего мира. Здесь центр польского туризма, место традиционных сборов, слетов и походов по ленинским местам. В Поронин, в Высокие Татры, ежедневно приезжают две-три тысячи экскурсантов, лыжников, туристов, летом еще больше. В горах тренируется олимпийская сборная Польши и многочисленные любители лыжного спорта. Мы шли центральной улицей. Янек, человек по натуре вежливый и предупредительный, предложил:

— Пиво? Кофе? Или, может быть, нашей минеральной водички.

— Минеральную потом, сначала идем к дому Гута.

В послевоенные годы Поронин все дальше расширяет свои владения — поднимается в горы. И только одна усадьба остается неизменно в этих местах такой, какой была и несколько десятков лет тому назад — дом Гута Мостового: обширный, «коренастый», срубленный из массивных бревен, служивший расчетливому хозяину чем-то вроде гостиницы с непритязательным рестораном, услугами которого пользовались и те, кто приезжал к Ильичу. В этом доме проходили известные в истории партийные совещания и заседания Центрального Комитета РСДРП.

Сейчас здесь поронинский музей В. И. Ленина. С каким вниманием и любовью здесь собрано все, что связано с жизнью Владимира Ильича! Его письма, газеты которые он получал, фотокопии рукописей, световая карта переписок.

— Есть здесь и точная карта татрских походов Ленина,— сказал Янек,— причем составленная на основе документов и воспоминаний людей, с которыми Ильич ходил в горы.

Янек нагнулся, пристально посмотрел в окно, словно пытаясь что-то высмотреть, и, повернувшись к нам спросил:

— Скульптуру Ленина видите? — И тут же быстро ответил на свой же вопрос: — Привезена из Ульяновска.

Сделав короткую паузу, Янек, словно что-то припоминая, заговорил:

— В Поронине живет сын Гута — Павел. Его дом стоит на улице Тачаньской. Павел, тогда 15-летний мальчишка, хорошо помнит те далекие времена и гостей из России, невысокого «пана Ульянова», одетого в костюм спортивного покроя, карманы которого всегда были набиты газетами.

От Янека Варинского и сопровождавшей нас молодой учительницы из Поронина мы узнали немало и других подробностей о жизни Ильича в Татрах. Оказывается, хорошо знал Ильича и старый пенсионер Тадеуш Радкевич, тогда работавший на почте. Он и его жена Мечислава, умершие недавно в Закопане, говорили, что, наверное, никто бы не знал про маленькую почту в Поронине, если бы там не получал письма и газеты человек, чье имя прославилось на весь мир.

Действительно, в Поронине никто, кроме Владимира Ильича, не получал такой обширной корреспонденции Ее на почте складывали отдельно, и она лежала целой грудой с адресом: «Ульянову. Поронин. Галиция» Владимир Ильич ежедневно, а иногда и два раза в день на велосипеде или пешком спешил на почту за корреспон денцией.

— А что если и нам сходить на старую почту?

— Сходить-то можно,— улыбался Янек, — только не на почту. Здание старой почты не сохранилось, как и дом Станислава Галицы.

— Какой дом?

— Тот, у которого с давних пор лежали деревянные колоды и где часто, ожидая прибытия краковского поезда, сидел Ильич и просматривал полученные письма и газеты...

Владимир Ильич жил не в самом Поронине, а в его предместье, в небольшом поселке — Белом Дунайце, у Терезы Скупень. Здесь Владимир Ильич и Надежда Константиновна :нимали «виллу», построенную специально для дачников,— скромный рубленый домик, покрытый замшелой дранкой. Янек, как было сказано, живет в Кракове, он «гураль из гуралей» — родился и вырос в Поронине. В своем родном городе фотографировал вместе с нами, будто бывал здесь впервые.

В Поронине было что снимать. Здесь не только красивые с резьбой дома, нарядные санатории, туристские базы, учебные заведения, но и высокие, ни с чем не сравнимые, запорошенные снегом горы, вечнозеленые ели и забавно скачущий между камнями говорливый Дунаец. День был воскресный. Погода по-местному считалась теплой — минус два градуса. Ярко светило солнце, и длинные тени причудливо стелились по пушистому белому покрывалу земли, а в кружевах инея радужными огоньками сияли тоненькие иглы хвои. Воздух был так прозрачен и неподвижен, как вода в горных озерах, и если бы зажечь спичку, то она горела бы ровным пламенем и не гасла.

Идем той же улицей, которой часто прогуливался Ильич. Теперь не увидишь ни соломенных крыш, ни голодных детей, о которых писал Ленин. В Поронине совсем иная жизнь. Празднично на улицах, бойко торгуют магазины, снуют по городу автомашины, переполненные автобусы. Веселой и нарядной стайкой, видно, с торжественной линейки, идут пионеры. Все чаще встречаются новые дома, антенны на крышах, электрические фонари.

— А это новый кинотеатр, — хвалился Янек, — а это новая школа, а за ней на холме — белокаменная здравница.

В Поронине людно. Мужчины в белых домотканых штанах и в расшитых черных жилетах оживленно разговаривают, покуривая маленькие татрские трубочки. Женщины в цветастых платках. Это гурали, местные жители. Бросается в глаза большое количество туристов: чехи, поляки, венгры, немцы, австрийцы, русские. Самое популярное место — «вилла» Терезы Скупень.

«Вилла» — обычный, как и многие крестьянские постройки, дом, срубленный из толстых бревен. Посредине фасада — открытая веранда. Под островерхой крышей — мансарда. На этой «вилле», как величала свой дом Тереза Скупень, два лета подряд жил Владимир Ильич и Надежда Константиновна. В доме неприхотливая мебель, самодельный шкаф, столы, большие полки с книгами. Мне приходилось бывать в домах, квартирах, где жил Ленин в Ульяновске, Куйбышеве, Ленинграде и в других городах всем известна покоряющая простота Владимира Ильича, но дом в Белом Дунайце по-особому впечатлял. Переступишь порог - и невольно волнение охватывает тебя. Кажется, сейчас через этот самый порог пройдет Владимир Ильич в соломенной шляпе с черной лентой, рюкзаком за плечами, в высоких, подбитых толстой подошвой туристских штиблетах.

— Юзеф-партизан... Три тяжелых и четыре легких ранения. — Янек тихо тронул меня за рукав.— Юзеф и альпинист, ходил до войны в Гималаях на семитысячиик.

Я снова посмотрел на Юзефа, на его загорелое лицо и домотканую куртку с пустым рукавом и вспомнил Женю Иванова, тоже альпиниста, партизана Великой Отечественной войны и тоже тяжело раненного фугасной бомбой. Вспомнилась война, партизанские рейды у Днепра, бои в Карпатах, Лесистых Татрах... Да, фашисты хозяйничали и в Белом Дунайце...

— А «вилла» Терезы Скупень?.

Высокий голубоглазый Янек молча кивнул, затем, немного помолчав, стал рассказывать, что никто из гуралов так и не сказал оккупантам, в каком доме жил Ленин. И «вилла» уцелела.

— А Тереза Скупень?

— Ее давно нет,— остановился Янек, поспешно закурил и, держа в пальцах догоревшую спичку, снова произнес громко: — Но ее сын Франтишек и сейчас живет в Татрах.

Франтишек хорошо помнит, как встречался здесь с веселым, жизнерадостным постояльцем, который, посматривая на него прищуренными глазами, шутил, а однажды как-то послал с ним записку в Поронин, где жили прибывшие из России эмигранты.

Разве мог тогда думать Франтишек, что их постоялец через несколько лет станет во главе революции в России и первого в мире социалистического государства?..

Этот снимок сделан в конце лета 1914 года в курортном местечке Закопане, куда Ленин приезжал к Борису Дмитриевичу Вигилеву, русскому революционеру. Борис Дмитриевич был по специальности метеоролог, но увлекался и геологическими исследованиями, альпинизмом, фотографировал горные вершины, куда не раз поднимался с товарищами. Когда Вигилев узнал об аресте австрийскими властями Ленина в Новом Тарге, он приложил немало усилий к его освобождению из-под ареста.

6 (19) августа 1914 года, как известно, Владимир Ильич был освобожден из тюрьмы и по пути в Поронин побывал у Бориса Дмитриевича. Во время этой встречи Вигилев сфотографировал Ильича.

Вскоре после отъезда Ленина в Швейцарию Вигилев проявил негативы, сделал отпечатки и послал их в Россию, в Киев, своей сестре Клавдии Дмитриевне Бишко. Она бережно сохраняла подарок брата до самой смерти. Сейчас в Киеве живет внучка Бориса Дмитриевича, учительница русского языка и литературы одной из школ, Валентина Сергеевна Сурминская. В ее альбоме и теперь свято сохраняются как самые дорогие реликвии татрские фотографии вождя, которые она получила в наследство от бабушки...

Незаметно пролетел день. Янек посмотрел на часы и, держа в пальцах зажженную спичку, чтобы прикурить, произнес глухо:

— Скоро начнет темнеть.

Прошла ночь, и в предрассветной дымке начинался новый день. Взвалив на плечи рюкзаки, мы с Янеком и еще двумя польскими туристами вышли на Рысы. Владимир Ильич любил горы. Находясь в Татрах, увлекался зимой лыжами, а летом, как только позволяла работа, выкраивал один-два дня для прогулки в горы. Приезжавшие туристы чаще всего ходили на Гевонт Но Ленина мало интересовала эта вершина: слишком много людей ходило на нее.

Горный массив Татр является самым высоким не только в Польше, но и на всем пространстве между Альпами на Западе и Уралом на Востоке. В пределах Польши находятся северные склоны Татр с вершиной Рысы, высотой 2499 метров над уровнем моря. Рысы и была той вершиной, на которой побывал Ильич. Однажды к Владимиру Ильичу в Белый Дунаец приехал из Кракова Сергей Багоцкий. Еще юношей он учился на медицинском факультете Киевского университета. Там в 1904 году он вступил в социал-демократическую партию. Вскоре за участие в революционной борьбе был арестован и сослан в Сибирь. Оттуда ему удалось бежать за границу. Багоцкий обосновался в Кракове, совмещая учебу в Ягеллонском университете с деятельностью в союзе помощи политическим узникам.

Владимир Ильич очень уважал энергичного Багоцкого, был признателен ему за бескорыстную помощь и искреннюю дружбу. Багоцкий первым встретил Ильича, прибывшего из Парижа, определил его на квартиру в Кракове, часто навещал Ленина, был всегда его неразлучным спутником в татрских прогулках. Именно Багоцкий и предложил Владимиру Ильичу пойти к высокогорному озеру Морское око (Морской глаз) и дальше на Рысы.

Мы идем тем маршрутом, по которому поднимался на Рысы Ленин. Узкая тропинка причудливо петляет по густому лесу, местами по берегу горной речушки, пока наконец выводит нас к селению Кузнеце, где в те времена, когда здесь проходил Ленин, было всего несколько домиков.

После краткого отдыха восходители отправились дальше к перевалу Заврат. Идти было нелегко. Тропинка закончилась, и к перевалу вел крутой и небезопасный подъем. В наиболее крутых местах в скалы были вделаны железные скобы — «клямры», за которые нужно было держаться, чтобы не сорваться вниз. Вслед за Багоцким осторожно поднимался по скалам и Владимир Ильич. Совсем неожиданно они увидели скальный гребень с седловиной. Это и был перевал Заврат.

Вот и мы на перевале. Слева в синей дымке виднеется Халя Гонсеницова с цветущими лугами, лесными полянами, справа — в разрыве облаков долина Пяти озер. Вверху, над перевалом, отсвечивая на солнце, врезаются в небо остроконечными зубцами, причудливыми башнями вершины Высоких Татр. В тени гранитных стен белеют пласты никогда не сходящего снега. Необычайны в этих местах и атмосферные явления: на вершинах безоблачная солнечная погода, а внизу, у самых ног, густой, непроницаемый туман, застилающий весь горизонт и напоминающий взволнованное море или холмистые снежные просторы.

С перевала начался спуск вниз, в долину Пяти озер, откуда и лежит путь на заветную вершину.

Долина Пяти озер. Из-за навеса скалы выглядывает небольшой домик — горный приют, за ним и озеро, похожее на зрачок огромного глаза. Возможно, поэтому и называют его Морское око. Красивейшее из татрских озер, оно имеет овальную форму, скалистые стены круто спускаются к самым берегам, вода в нем чистая, сине-изумрудного цвета. В прозрачной воде любуются своей красотой соседние вершины, поросшие густыми зарослями карликовой сосны, рябины и пихты.

Особенно живописно Морское око в вечерние часы, когда солнце прячется за отвесные скалы и когда ночные тени заполняют всю долину. Тогда горные вершины еще долго светятся нежным фиолетовым цветом. Но вот, словно сговорившись, вдруг начинают меркнуть, и в темно-синем небе появляются причудливые звездные узоры. Тем, кому хотя бы раз пришлось побывать в долине Пяти озер, нельзя было не совершить вечернюю прогулку у берегов Морского ока...

Багоцкий пишет, что участники восхождения, оставив в горном приюте рюкзаки, пошли к озеру, о котором столько слышали. Несмотря на усталость после долгого карабканья по горам, они обошли часть озера по берегу, наслаждаясь прекрасным ландшафтом. Из долины Пяти озер один из маршрутов вел к вершине Рысы. Маршрут был не из легких. Поэтому некоторые из группы Багоцкого, напуганные рассказами о трудностях подъема на Рысы, предпочли вернуться домой.

Оставшиеся с рассветом вышли на Рысы. Путь к вершине лежал через опасный остроконечный гребень. Первым выбрался на гребень Багоцкий. А когда он остановился и оглянулся, то увидел, что Владимир Ильич, шедший за ним следом, неожиданно задержался на гребне. Оказалось, он засмотрелся вниз, почувствовал головокружение, которое, однако, быстро преодолел.

2490 метров над уровнем моря. Вскоре показалась и сама вершина. Восходители отдохнули, пообедали и стали готовиться к спуску вниз.

Опасаясь, как бы случай, который произошел с Ильичем над провалом, не повторился, Багоцкий предложил возвращаться домой другой дорогой под предлогом, что, мол, там будут новые виды, но Владимир Ильич сразу же разгадал его маневр, заметив, что не следует избегать трудностей, нужно уметь их преодолевать...

Мы проходили многими памятными местами, где более полувека назад любил ходить Ильич. Поднявшись на Рысы вместе с Янеком и другими польскими друзьями, мы увидели па вершине мемориальную доску. Ее установили в 1963 году, в день пятидесятилетия со дня восхождения В. И. Ленина на Рысы, польские и чехословацкие альпинисты. На доске барельеф вождя и надпись: «Здесь в октябре 1913 года, поднявшись из Морского ока (Польша), с группой туристов был В. И. Ленин».

Кто бы ни поднимался на эту вершину — рабочий из Лодзи или Варшавы, турист из Москвы или Волгограда, альпинист из Киева или Днепропетровска, горнолыжник из Праги или Софии, пастух-гурал или тиролец-проводник, каждый с волнением остановится возле барельефа Ленина, положит у его подножья букетик горных маков - дань огромной любви и уважения близкому и родному человеку.