Альпинизм

Третья попытка.
Автор: С. АНДРЕЕВ, кандидат в мастера спорта

Альпинизм — спорт летний, но лето в горах больше похоже на зиму: снег, лед, метели. Зимой же серьезные восхождения высшей пятой категории — пока редкость. Новосибирцы зимой совершали восхождения, но только технически простые. Первая попытка пройти зимой «пятерку» была сделана в 1965 году, но и в том, и в следующем году альпинисты не смогли даже выйти на маршрут — не позволила погода. Третья попытка зимнего восхождения была сделана новосибирскими альпинистами в 1968 году. Проанализировав неудачи предыдущих восхождений, мы пришли к выводу, что зимой лучше всего идти на короткий стенной маршрут, где меньше держится снег. В качестве объекта выбрали стену пика Мехнат в Алайском хребте.

4 ноября В. Меньшиков, Р. Хусаинов, Н. Цемко, Ю. Карпов и В. Прокопенко (мне доверили быть капитаном) поднялись в пустой лагерь Дугоба, а шестого подошли под стену Мехната. Мы рассмотрели предстоящий маршрут, поставили палатки и легли спать. Кроме нас, на заснеженной каменистой морене ледника стояли альпинисты с Токтогульской ГЭС. «Утром выйдете — к семи вернетесь. Весь маршрут девять часов»,— заверили они. Потом мы часто вспоминали это напутствие. Вышли утром 7 ноября, твердо рассчитывая пройти маршрут с одной ночевкой. У нас был запас продуктов на двое суток, высотная шестиместная палатка, четыре веревки по 40 метров и полный набор альпинистского снаряжения.

В 10 часов, пройдя снежник, подошли, наконец, под скалы. Сразу же пришлось забить первую серию крючьев — это для нас неожиданность: летом, по рассказам, эти скалы проходятся даже без попеременной страховки. Дальше пошло все труднее, и часа через три-четыре стало очевидно, что мы не сможем пройти даже треть запланированного пути. В три часа мы выходим на маленькую скальную площадку. Отсюда идти дальше с рюкзаками невозможно. Сначала нужно вползти в узкую горизонтальную щель, потом пройти траверс по нависающим скалам и затем выходить по крутой плите вверх.

Когда первая двойка прошла этот путь, погода начала резко портиться. Дует сильный ветер с крупой. Видимость падает до 20-30 метров. Скоро уже начнет темнеть. Мы кричим вниз ребятам, чтобы они разбивали на площадке лагерь, а сами навешиваем вверх еще одну веревку и спускаемся к ним. Особенность зимнего альпинизма (кроме холодных и заледенелых скал и сокращенного рабочего дня) заключается в том, что на всех более или менее пологих участках, как раз там, где летом идется легко, лежит снег, закрывающий скалу, и лазание становится невозможным. Даже если и удастся частично разгрести заносы и открыть летние зацепки, они все равно забиты снегом, который мгновенно под ладонями превратится в лед. Руки быстро каменеют, приходится уходить на более крутые, а потому свободные от снега скалы.

Летом обувь на резиновой подошве создает с камнем прекрасное сцепление. Наши же ботинки с триконями держат на этих породах гораздо хуже, чем на привычных гранитах. По-видимому, в триконях здесь и летом «не сахар», не говоря уже о зиме. Поэтому там, где летом легко проходят «на трении», сейчас приходится организовывать искусственные точки опоры и вешать лесенки....Вокруг воет ветер, но в нашем гроте тихо и даже тепло. В этот день мне исполнилось 29 лет, и я получаю от ребят подарок — пару роскошных яблок.

8 ноября выход несколько растягивается. Даже пользуясь навешенными с вечера перилами, пройти с рюкзаками здесь трудно. Я иду последним и выбиваю крючья. С рюкзаком, да еще последнему, очень тяжело, особенно на горизонтальном участке маршрута. Наступает момент, когда пальцы коченеют настолько, что я уже готов сорваться. Кричу верхним, чтобы закрепили веревки, и смотрю вниз: скала обрывается подо мной с нависанием, я понимаю, что оттуда самому не выбраться, и кое-как прохожу этот участок.

Надо сказать, что последнему на восхождении особенно трудно. Когда последний, звеня монистом из крючьев и карабинов и тяжело дыша, вылезает наверх, вся группа, как правило, успевает за это время отдохнуть. Кое-кто уже уходит вперед, нетерпеливо забирая у последнего его добычу. И пока он отходит, отогревая закоченевшие руки, триста раз шевелит пальцами на ногах и совершает прочие необходимые для самосохранения движения, его товарищи по одному уже уходят вверх, иногда позабыв каску, ледоруб, кошки или еще что-нибудь тяжелое и громоздкое... И последний запихивает все это в свой рюкзак, и без того неподъемный, и опять лезет выбивать крючья... На этот раз большая часть этой работы досталась Равилю Хусаинову. В этот день нам предстояло пройти собственно стену — метров 300 почти отвесных скал. Хотя ветер и сдул с них нападавший за ночь снег, идти по-прежнему трудно: холодно, быстро обмерзают веревки. Первый – Коля Цемко — идет без рюкзака, но намеченного темпа мы все равно не выдерживаем. На каждую веревку приходится забивать десяток крючьев и вешать по две трехступенчатые лестницы, дважды приходится вытаскивать наверх рюкзаки — ничего общего с рассказами о летнем маршруте.

В пять часов первый видит, наконец, полку, на которой обычно ночуют летом те, кому не удается пройти маршрут за один день, и где мы так легкомысленно собрались провести предыдущую ночь. До полки, кажется, метров 150-200, но наша шестерка еще растянута на 80 метров вниз. Через час стемнеет — решаем остановиться. Дневной план снова не выполнен, но настроение у нас улучшается: все-таки мы прошли около трехсот метров. Перед нами сквозь туман виднеется нечто, венчающее собой видимый участок стены. Можно предположить, что это предвершина. Кроме того, начала проходить горная болезнь, начавшаяся у нас из-за короткого периода акклиматизации. Утром подтвердилось, что до полки примерно 4 веревки, то есть метров 120-150. В половине десятого выходит первый и обнадеживающе быстро навешивает веревку. Однако на следующую мы тратим около трех часов, забив 13 крючьев и повесив 3 лесенки. Только в два часа первый выходит, наконец, на полку — по летним рассказам от нее до вершины 2-3 часа хода. Начинает валить густой снег, и когда через час на полку выходит последний, следы первого уже засыпаны.

С полки вверх уходят черные скалы. Сначала на них выходит Володя Прокопенко, потом его сменяет Юра Карпов. Он забивает в скалу всю нашу «кузню» (металлические крючья) и останавливается на середине второй веревки. Я поднимаюсь в первой двойке, выбивая по дороге часть крючьев, и подхожу с ними к Юре. Он выходит вперед на оставшиеся 20 метров и зовет меня. Отсюда косо вверх идет пологий заснеженный подъем, а над ним стоит скальная башня — не выше полутораста-двухсот метров. Неужели вершина? А между тем уже шесть часов. Спускаемся вниз, там на прекрасной, утоптанной в снегу площадке стоит наша палатка. В этот вечер мы провели, наконец, полную регистрацию наличного продукта: к ужину третьего дня у нас оставалось полкилограмма колбасы, тридцать два куска сахара, шестьдесят сухариков в виде кубиков со стороной в два сантиметра и три плитки шоколада. Кроме того, у нас было четыре пакета супового концентрата и некоторое количество изюминок, точный подсчет которых мог бы отлично скоротать время на ночевке. Как назло мы почувствовали, что акклиматизация у нас, наконец, кончилась и все по-настоящему захотели есть.

И все-таки стену мы пройдем! Настроение у всех приподнятое, самочувствие — отличное. Веселье достигает апогея, когда начинаем упаковывать продукты. Лучшая упаковка в такой ситуации — свежевыстиранный и еще ненадеванный носок. И вот тут, когда мы уже отчаялись найти таковой, Коля извлек из-за пазухи новенький капроновый чулок... Мы онемели, а Коля пошутил, что чулок он взял с собой в горы на память о жене и намеревался оставить его на вершине. Впрочем, в чулке продукты лежали недолго — после завтрака упаковывать уже было нечего. Утром четвертого дня Володя Прокопенко вылез первым из палатки и громко сообщил нам, что не питает никаких иллюзий относительно погоды. Мы сразу поняли, что это заявление сделано специально — чтобы погоду «не спугнуть». Впервые с начала восхождения небо чистое, и мы можем видеть противоположный склон ущелья. Наш «НЗ» — пол плитки шоколада.

В 8.30 первая двойка уже поднялась по навешенным вчера веревкам и начала вытягивать вверх рюкзаки. В самом трудном месте впервые пускаем в ход нашу длинную — трехметровую лесенку. Правда, крюк, к которому она пристегнута, вылетает под моей тяжестью, и Валерий демонстрирует на мне филигранную технику страховки. Некоторое время я болтаюсь в воздухе под нависающим камнем, но Валера спускает меня чуть вниз, мы перевешиваем лестницу, и я с отчаянными усилиями поднимаюсь, наконец, к нему.

К одиннадцати все шестеро прошли обработанную часть стены, а к двенадцати собираемся у подножия вершинной башни! По тому, как близко под нами расходятся облака, чувствуется, что вершина рядом, но никто не взялся бы сказать, сколько до нее осталось. Не исключена возможность, что это всего-навсего жандарм, а за ним опять стена.

Оставшиеся три веревки показались нам тогда самыми тяжелыми за все восхождение. Конечный крюк Юра забил всего лишь на полтора метра ниже того места, которое оказалось перегибом, начинавшим короткий и пологий предвершинный гребень. В это время последний находился в 80 метрах ниже него, а в середине собрались четверо остальных. Юра принимает Валерия, который приносит к нему первую новую веревку. С моего места не видно, что делают верхние, но вот оттуда доносятся восторженные вопли — это значит — Валерий на вершине! Еще через 10 минут, стоя у карабина и пытаясь перевязать заледеневший узел, я вижу Юру, спускающегося вниз без рюкзака. Он кивает мне: «Все отлично. Мехнат!» Вскоре вся группа собралась на вершине. Стоит отличная погода... Прямо под нами на морене виднеются палатки наших наблюдателей... К семи часам, как и предполагалось, но с опозданием на трое суток, мы спускаемся к ним и поздравляем друг друга с первой в Новосибирске зимней «пятеркой».

А лагерь на морене, казавшийся сверху обетованной землей, на самом деле оказался холодным и неуютным. Одну из наших палаток разорвало ветром, разбросав ее содержимое (в том числе и продукты) далеко по морене. Свою «теплую» высотную палатку мы не смогли развернуть: она настолько заледенела, что могла бы легко поломаться. Спасли нас токтогульцы: ночь мы провели под гостеприимным кровом их палаток. С утра было необыкновенно холодно, но днем погода разгулялась. Мы спускались в Дугобу по залитому солнцем лесу. Снег таял, пахло смолой и весной... Зима осталась в горах...

Альпинизм