Альпинизм

Первая экспедиция.
Авторы: И. МЕШКОВ, И. ДОБКИН, мастера спорта

Впервые о Чоктале мы услышали в 1964 году. Во время наших сборов в альплагере «Талгар» алмаатинцы рассказали о выезде осенью в Кунгей-Алатау, о траверсе массива и впечатлении, которое произвела на них неприступная северная стена главной вершины. Зимой, дома в Новосибирске, раздумывая о планах предстоящего лета, не раз вспоминали мы этот разговор. Так родилось желание провести первую альпинистскую экспедицию новосибирцев. Но нужен был лидер! И тут мы с Алексеем Серьезновым вспомнили, что такой лидер у нас есть, просто не всегда ему в горы удается выбраться, а опыта и спортивного духа ему не занимать: Владимир Александрович Мартынов — дважды чемпион страны по альпинизму, имеет за спиной немало сложных маршрутов.

И вот мы устанавливаем базовый лагерь на Тянь-Шане, на берегу бурной реки Чонкемин, долина которой разделяет два основных хребта Северного Тянь-Шаня — Кунгей и Заилийский. Наша цель — альпинистские восхождения в массиве Чоктала, наиболее возвышенной части Кунгей-Алатау. Главная вершина массива — первая восточная — имеет высоту 4770 метров. Район отличается неустойчивой погодой, что объясняется, по-видимому, близостью Иссык-Куля. Из проведенных нами здесь двадцати дней десять была плохая погода: пурга, снег.

Первое восхождение на Чоктале было совершено в 1937 году на вторую западную вершину, а в 1956 году команда Московского энергетического института прошла полный траверс массива. Главные наши задачи — первовосхождение по северной стене на первую восточную (главную) вершину Чоктала И. Мешковым, В. Клименко, Ю. Козляевым, В. Меньшиковым и траверс массива с востока на запад А. Серьезновым, И. Добкиным, Н. Ивановой, Ю. Коноваловым, В. Мартыновым, В. Терлецким — были успешно выполнены. Дальнейший рассказ об этих восхождениях поведут участники.

Игорь Мешков: Признаться, первое знакомство со стеной было мало обнадеживающим: она действительно выглядела устрашающе. Это теперь мы знаем, что неприступных стен практически нет — лишь бы скалы были не сыпучие, без ледовых карнизов сверху, а тогда эпоха стенолазания в советском альпинизме только начиналась, и в Новосибирске таких стен вообще не нюхали...

Первые двести метров обрабатывали несколько дней, каждый раз спускаясь в штурмовой лагерь. Такая тактика довольно распространена на сложных восхождениях. Основная цель обработки — навешивание веревок в трудных местах, чтобы можно было пролезть с рюкзаком, держась за нее, а не только за скальные выступы и вырубленные во льду карманы. Если же лазание очень трудное, то приходится лезть только по веревке, но не так, как по канату в спортзале, а с помощью специальных зажимов, к которым прикрепляются веревочные петли для ног. Эти зажимы — «жумары» (франц.) — легко передвигаются вверх по веревке, но намертво схватывают при натяжении вниз. При подъеме по отвесным скалам такая техника позволяет избежать ненужных потерь сил и времени. Часто подниматься приходится без рюкзака, вытягивая его затем на веревке. Веревка навешивается первым— на его долю выпадает наиболее ответственная часть работы. Мало того, что нужно пролезть там, где друзья «пойдут» по веревке, нужно еще «обработать» маршрут — найти трещины в скалах изабить в них через каждые три, пять, а то и один метр скальные крючья.

Если скалы имеют выступы и полочки — спортсмен лезет, используя их для захватов и опоры: это называется свободным лазанием. Если же скала гладкая, без выступов, приходится использовать искусственные точки опоры: забивать крючья, подвешивая к ним трехступенчатые лесенки, и, балансируя на них, продвигаться вверх — крюк за крюком, метр за метром. Конечно, во всех случаях альпинист привязан к веревке или перилам.

Очень сложны участки маршрута, на которых скальная стена не имеет трещин. Такие участки альпинисты называют зеркалами. Здесь уже некуда бить крючья, приходится пускать в ход шлямбур — специальный «ударный инструмент», своего рода зубило, только с коническим наконечником, который заправлен специальным образом. Пятнадцать-двадцать минут долбежки — и готово углубление в скале, в которое вгоняется специальный — шлямбурный — крюк. А дальше — та же техника: в проушину карабин, в него веревка, лесенка, еще шаг вверх — и долби под следующий крюк. В общем, работа для титанов! Часто вместо лесенок используют дюралевые платформочки, на которых стоишь более прочно, а если нужно, можно даже и переночевать сидя...

Работали двойками: мы с Юрой Козляевым, а Валерий Меньшиков с Олегом Гребенником или Володей Клименко. На третий день случилось ЧП. Обрабатывали первое зеркало — отвесный скальный монолит без трещин и выступов длиной метров сорок. Я шел вверх, Юра страховал. Кончились крючья, и, спускаясь на площадку к Юре отдохнуть и вооружиться, я вдруг почувствовал, как веревка, по которой я скользил вниз, вдруг ослабла, и в ту же секунду я понял, что падаю. А дальше, как в учебнике: три метра до крюка, еще три — ниже крюка, рывок — и я повисаю на веревке. Первое, что вижу — ледник под ногами, метров на двести ниже, потом — совершенно спокойное лицо Юры, зажавшего веревку в руке, уже въехавшей в карабин. Встаю на наклонную плиту и выбираюсь к Юре на площадку... Оказывается, вылетел клин, который я забил в рыхлые скалы. Ободрался, конечно, изрядно, и, главное, пострадали ладони. Вспоминаю слова Вадима Николаенко, одного из первых отечественных стеновиков экстра-класса: «На отвесах падать не опасно — не побьешься...»

...В штурмовом лагере дискуссия: идти на стену или не идти? Срыв, конечно, подлил сомнений. Вчера нас было шестеро, сегодня один заболел, другому болезнь мнится. Завтра или послезавтра уходит группа на траверс, время не ждет, как быть? Обстановка накалена. Один из команды не прочь вместо стены уйти на траверс — приглашает с собой другого. И здесь, надо сказать, Мартынов показал нам, что такое спорт и что такое принципиальность: «Не можешь на стену — сиди внизу, тем более, что подстраховка нужна, а ребята пойдут вчетвером...»

...Висячая ночевка. Мы с Володей Клименко между первым и вторым зеркалами, Валерий с Юрой — посреди второго зеркала, на крохотной полочке. Не ночевка, а цирковой номер: «пятые точки» на полочке, а ноги на веревочке, растянутой на крючьях, вбитых в грани скального угла. Спим, конечно, «короткими перебежками», дремлем по нескольку минут и просыпаемся оттого, что начинаем сползать...

...Вчера нам что-то «везло» с травмами: вначале у Валерия, проходившего первым участок отвесных и мокрых скал, все время срывались из-под рук камни, в результате рассекло щеку Володе, а мне губу, я упустил плиту, и она здорово зацепила Валеру по колену. Теперь у нас остался «боеспособным» один Юра. У меня так и не зажили ладони, каждый вечер отдираю перчатки от рук, Володя чувствует себя неуверенно: у него это первый маршрут высшей категории трудности, и он еще ни разу не выходил первым...

Сегодня нам предстоит пройти крутой двухсотметровый ледовый склон-«доску». Скалы справа от «доски» по-прежнему очень сложные, и если снег не проходится, мы здорово «влипнем», так как продукты почти кончились... Снежная «доска» оказалась самым простым участком на всем маршруте. Когда Юра появляется на снежном гребне — маршрут вывел прямо на вершину! — снизу доносится восторженное «ура!» Из штурмового лагеря следят сегодня в бинокль за каждым нашим шагом. Все! Стена пройдена, теперь, пока не накрыл туман, можно полюбоваться голубым Иссык-Кулем, обрамленным желтой полоской пляжа, и — вниз...

Рассказывает Иосиф Добкин: ...Ребята разведывали боем стену, когда мы вышли на траверс. Правда, они уже прошли ключевой участок, но мы здорово за них беспокоились. Однако ждать больше не было времени.

Подъем в 4 утра. Сонные, по леднику и осыпям, подходим к кулуару, выводящему на гребень массива. И начинается бесконечный гребень, который не будет нас отпускать ни на минуту — ни днем на маршруте, ни ночью во сне. Гребень, укрытый снежными надувами. Тяжко нависли они над северной стеной, поди разберись, где пустота под снегом, а где надежная скала? По гребню, местами обледенелому и острому, как нож, или расчлененному глубокими впадинами и разрывами, хочешь не хочешь — спускайся и поднимайся следом. Кое-где и похуже препятствия — скальные башни — жандармы — встали на пути. Не всякую обойдешь, штурмовать же их в лоб — серьезная работа с крючьевой страховкой. Вперед выходит Мартынов, прошедший большую школу снежно-ледовой техники на траверсах пятитысячников Кавказа в команде Виталия Михайловича Абалакова, одного из сильнейших советских альпинистов. Наконец, попадается хорошая площадка на снегу, устанавливаем палатку: портится погода, начинается гроза.

Подъем в 5.00, выход в 7.00. И снова снежные и ледовые гребни, крутые снежные склоны, скальные стены, и в 12 часов гроза догоняет нас уже на первой восточной вершине. Поиски тура безрезультатны, видимо, его засыпало снегом. Погода резко ухудшилась. Идет снег, гремит гром, потрескивают волосы, «поют» ледорубы (виновато атмосферное электричество). Выкапываем из-под снега камни, складываем из них свой, новый тур, пишем записку и вкладываем ее в пустую банку из-под лосося. Аккуратно закладываем банку в тур, приваливая камнями потяжелее, и быстро спешим вниз по гребню. Через несколько часов останавливаемся на ночлег на снежном склоне у второй восточной вершины.

На третий день — прекрасная ясная погода. Наконец-то открылся во всю ширь знаменитый Иссык-Куль, изумительная голубизна которого все время дразнила и манила нас к себе в те короткие промежутки времени, когда погода была ясной. Удивительное создание природы — Иссык-Куль, одно из глубочайших озер в мире. Опережая события, скажу, что в этом году нам не удалось самим ощутить прелести озера и только в следующем, 1966 году, во время экспедиции в Каракольское ущелье, мы по-настоящему познакомились с озером, проведя несколько дней на его песчаных пляжах. Однако вернемся на гребень Чоктала.

Осторожно обходим огромные карнизы, свисающие с гребня на восток и запад, и по скальным стенкам и полкам выходим под вершину Второй Восточной. С нее свисает снежный карниз, в котором вырубаем окно и вылезаем прямо к вершинному туру. Здесь склад продуктов, оставленный нами во время тренировочного восхождения. Но вездесущие тянь-шаньские вороны уже успели «навести порядок»: целы только консервы в банках, кругом валяются куски сахара, сыра и остатки прочих вкусных вещей. Обедаем, «чем вороний бог послал».

Дальше путь на запад. Спускаемся в широкий кулуар, попадаем на осыпь, лежащую на снегу, и здесь впервые за все восхождение видим воду. С наслаждением пьем. Рубим ступени на ледовом склоне... И попадаем на очень узкий, сплошь обледенелый участок гребня... Странное это хождение: осторожно ступаешь левой ногой по одному боку ледяного ножа, правой по другому, опираешься кое-как ледорубом и судорожно следишь за веревкой, соединяющей тебя с товарищем по связке. Нервы, слух, зрение — все напряжено до предела, и до предела натянута незримая нить, крепче веревки соединяющая двух людей, — чувство поддержки.

После нашего удачного возвращения команда Игоря Мешкова вышла на стену... Разделившись на две группы: наблюдателей и «больных», в базовом лагере отъедаемся, ожидая товарищей, висящих на стене. И вот в самый разгар пурги слышатся счастливые голоса наших «стеновиков» и наблюдателей, вернувшихся в базовый лагерь! Экспедиция окончилась... Она научила нас многому, она дала нам большой опыт самостоятельного альпинистского освоения новых районов — эта маленькая первая экспедиция.

Альпинизм