Альпинизм

Неуютный «Дом ветров».
Автор: В. С. ГАРШИН, кандидат в мастера спорта

Экспедиция 1974 года в Фанские горы была для альпинистов новосибирского «Буревестника» необычной. Впервые перед нами стояла новая большая цель — выступление в первенстве Союза. Для участия в таких ответственных соревнованиях была сформирована команда из наших ребят и спортсменов красноярского «Буревестника». Подготовительный, «городской», этап экспедиции закончен, выбраны объекты главных восхождений, получено разрешение на участие объединенной команды в первенстве страны. Позади самолетное путешествие в Душанбе и дорога через Анзобский перевал в центр Фанских гор. ...После шести часов подъема под палящим солнцем с удовольствием ныряем в тень березовой рощи на берегу небольшой горной речки, притока реки Сурхоб. Здесь и будет наш базовый лагерь.

Из лагеря видны могучие красноватые стены одной из самых высоких Фанских вершин — Бодхоны. В переводе с таджикского это звучит красиво — «Дом ветров», но немногим довелось ступить на крышу этого «дома». За последние годы маршруты по отвесным стенам Бодхоны четырежды оценивались медалями первенства СССР. Мы хотим подняться на Бодхону по новому пути — восточной стене, высота которой около полутора километров. Со стороны ущелья Сурхоб, в котором расположен базовый лагерь, стена закрыта гребнем. Только углубившись в боковое ущелье Горосанг, мы видим полностью ее желто-красные отвесы. По-видимому, такая «скрытность» и уберегла восточную стену от внимания нескольких маститых экспедиций, побывавших в этом районе. В центре стены выступает небольшой контрфорс, который почти не снижает ее крутизны, но как волнорез делит на две части камнепады, вызываемые таянием предвершинного снежника. По этому сравнительно безопасному месту мы и наметили путь восхождения. Два дня наблюдения за стеной подтвердили правильность нашего выбора. После тренировочных восхождений и дня подготовки штурмовая группа выходит под маршрут.

Нас шестеро. Красноярцы: начальник цеха одного из заводов Владимир Рожков, тренер команды; преподаватель университета Борис Дорогое; капитан команды Александр Хороших, тоже преподаватель. Новосибирцы: в недавнем прошлом студенты НЭТИ Анатолий Богомолов, Сергей Кургин и я. Провожают нас и красноярские ребята, и наши. Последние рукопожатия, пожелания удачи, хорошей погоды, и мы поднимаемся в лагерь наблюдателей, под маршрут. Каждый день отсюда они будут в бинокль искать на стене крошечные фигурки восходителей, каждый день на нашу ракету они будут отвечать своей, а во время ночевок нам будет теплее от едва заметного маяка на дне ущелья — огонька от примуса, зажженного для нас перед их палаткой.

15 июля выход на маршрут.

Поднимаемся по перилам — веревке, закрепленной на забитых крючьях, которую оставила связка, обработавшая вчера начало пути. С самого начала маршрут насыщен местами, которые в отчетах о восхождении именуются как «очень сложное лазание», «участок предельно сложен», «нависание» и т.д. Скалы шероховатые, как рашпиль. С первых же метров появились ссадины на руках, но ноги целы: азиатские галоши с узкими носками, которые теперь применяют почти на всех сложных скальных маршрутах, отлично держат на таком рельефе. Крутой монолит с небольшими зацепами для рук, дающий возможность ставить ноги «на трение», сильно напоминает Красноярские Столбы. Ну что ж, нам такой рельеф знаком, а красноярским друзьям тем более. Еще, правда, не привыкли к тому, что камни летят слева и справа от маршрута: на каждый звук стараешься вжаться в скалу, чтобы избежать удара.

В три часа вышли на полку, пригодную для ночевки, Связка Дорогов — Хороших навешивает веревки для следующего дня, остальные заботятся о «комфорте» ночевки, выкладывая плитами наклонную полку шириной в метр. Вернувшаяся связка на традиционный вопрос: «Ну как там?» отвечает сдержанно, с долей сомнения: «Вроде бы идется...» Место, которое «идется», оказалось пятнадцатиметровой: отвесной стеной без трещин, с вертикальной расщелиной посередине: ни забить крюк, ни передохнуть. Борис Дорогов начинает проходить ее в лучшем стиле красноярских скалолазов: уверенно и спокойно, встав на плечи партнера и дальше заклинивая руки и ноги в расщелину. Выше стены вроде бы полочка, за которую можно зацепиться ногой и дать отдых рукам, но в трех метрах от нее Борис замедлил темп, а каждая секунда в таком висячем положении — большая трата сил. Кто-то говорит вполголоса: «Боря, крюк надо, крюк!»,— но в ответ лишь его прерывистое дыхание. Вот он медленно вытягивает вверх руку, не найдя зацепов, загоняет ее в расщелину, сжимает в кулак, медленно сгибает, переступает ногой еще выше и наконец исчезает за перегибом.

Путь по контрфорсу стал опасным из-за сильно разрушенных скал. Боковые его стороны — монолитные, но простреливаются камнепадами. Приходится постоянно выбирать между риском вызвать искусственный камнепад или попасть под естественный. Во второй половине четвертого дня восхождения, проходя нависающую стенку, повредил руку Саня Хороших — дал знать старый вывих плеча. Это первая серьезная травма. Дальше ему придется идти без спешки и с максимальной осторожностью. Ведь теперь любая резкая нагрузка на руку может заставить нас отказаться от восхождения. Ночевка на этот раз просто роскошная. От камней нас прикрывает двухметровый карниз, можно полностью поставить палатку, есть место для приготовления пищи. Сергей, воспользовавшись случаем, лег в пуховом мешке заплаткой, мы же получили возможность поворачиваться в нашей «памирке», не рискуя ее порвать.

После завтрака и короткой дискуссии о калорийности черной икры и меда с грецкими орехами (эти деликатесы впервые в нашем меню) покидаем это уютное место. За пятый день прошли около двухсот метров по крутому скальному жёлобу, сильно разрушенному в верхней части. Жёлоб выводит под скальный блок, выделяющийся из стены в виде раскрытой книги. Высота его метров 80 при крутизне больше девяноста градусов. Среди альпинистов это называется «отрицательным наклоном», или «нависанием». Мнение о том, что преодоление этого участка станет одной из главных проблем восхождения, было всеобщим еще при изучении маршрутов снизу. На площадке перед «книгой» много следов от упавших камней. Поэтому мы решили спускаться, оставляя веревки, до места предыдущей ночевки.

На следующее утро Богомолов, Кургин и я выходим на обработку скальной «книги». Начинает ее Сергей. Забив в широкую трещину дюралевый клин, он простегивает в карабин веревку, и мы снизу вдвоем подтягиваем его до этой точки опоры, затем он навешивает веревочную лесенку, перебирается на ее верхнюю ступеньку и высоко, насколько позволяют руки, забивает следующий клин, простегивает в карабин вторую веревку, и все повторяет второй, третий, четвертый раз... Балансирование на качающейся лесенке над километровым навесом, кроме предельного напряжения физических сил, требует огромных затрат нервной энергии. После четырехчасовой такой акробатики, использовав почти весь запас крючьев, Сергей, раскачиваясь на лесенке, долго ищет трещину на верху карниза. Забивает крюк и, нагружая его, выжимается на одной руке, пытаясь вползти на наклонную полку над «книгой». Усилие, еще... и мы видим, как нагруженный крюк мелькает в его руке и он зависает на предыдущем — срыв! Медленно спускаем его на веревке...

Через два часа, взяв дополнительный набор крючьев и используя уже забитые, Толя Богомолов проходит скальную «книгу». Только в девять вечера вся группа вышла на ночевку за «книгой». Еще через двое суток мы вышли, наконец, на снежное поле перед вершиной. Сыплет снежная крупа, очень плохая видимость, сильный ветер постоянно меняет направление, кажется, что дует он со всех сторон. Бодхона оправдывает свое имя. В одиннадцать поднялись на скальную башню. Вершина! В тумане ищем тур. Его обнаружил Володя Рожков, и он же, закрываясь от ветра, пишет записку, в которой, кроме наших фамилий, даты и маршрута восхождения, останутся традиционные пожелания удачи и хорошей погоды следующим восходителям. Наверное, только тот, кто испытал непогоду в горах, понимает, насколько неразрывны эти два пожелания.

Мы стоим на вершине, видимость 10 метров, ветер покрыл ледяной коркой промокшие за последние два дня пуховки, силы на исходе, а нужно еще найти намеченный путь спуска. В который раз все отметили опыт и удачливость нашего тренера, когда, спустившись метров на 300, в разрывах тумана увидели, что путь выбран правильно. На спуске непогода сослужила нам добрую службу: солнца нет, нетающий лед сцементировал свободно лежащие камни, и мы в тот же день поздним вечером подошли к палатке наблюдателей. После коротких поздравлений ребята напоили нас горячим чаем...

Что чувствовали мы тогда? По-моему, кроме усталости и удовлетворения, самым сильным чувством было облегчение от сброшенного постоянного девятидневного напряжения: не нужно обдирать руки об эти надоевшие камни, не нужно вжиматься в скалу при крике: «камень!», не нужно думать о том, какую еще задачу подбросит завтра эта гора, пристегиваясь к вбитым крючьям и развешивая на них снятые на ночь ботинки. Можно, наконец, просто отоспаться за все эти дни и поутру вспомнить о бане, которую обещали соорудить из шатровой палатки наши умельцы...

Девять дней, которые мы затратили на восхождение, не были отдыхом и для остальных членов экспедиции. За это время выбраны и обсуждены различные варианты подъема на основные вершины траверса пик Черный — Адиджи — Бодхона. На наиболее легкодоступные места маршрута сделаны заброски снаряжения и продуктов. На траверс вышла группа из шести человек: Сергей Кургин, Анатолий Богомолов, Геннадий Рыжов, Сергей Сахончик, Юрий Кореньков и Виктор Окладников. С самого начала погода не балует: снег, падая, собирается в ручейки, которые скатываются в виде своеобразных снегопадов с крутых скал, задерживаясь на пологих полках. Приходится очищать каждый выступ, прежде чем на него опереться. Пальцы рук быстро коченеют, намокшие веревки замерзают и не гнутся. На вершине пика Черный сняли записку первовосходителей — красноярских спартаковцев.

Наиболее сложный участок траверса — подъем по стене на Бодхону — приходится брать осадой. Два Сергея, Сахончик и Кургин, обвешавшись крючьями, веревочными лесенками и молотками, на целый день уходят на обработку стены. Ночевка перед стеной на перевале «седло Бодхоны» гораздо приятнее предыдущих, благодаря второй палатке и запасу продуктов, оставленных при заброске. Позволившие себе вздремнуть чуть дольше обычного ребята стали свидетелями грандиозного и жестокого зрелища — землетрясения. Вот что рассказывает об этом Сергей Сахончик: «Кургин и я упаковывали в рюкзаки последние вещи. Вдруг пол палатки под нами вздрогнул и поплыл сначала влево, потом вправо, как палуба корабля. Мелькнула мысль: «Неужели горная болезнь? Ведь она может проявляться в самых странных формах!». Но, взглянув на Сергея, я понял, что он чувствует то же самое. Последние сомнения прервали новые толчки и страшный грохот снаружи. Выскочили из палатки и увидели, как по кулуарам Бодхоны и всех соседних вершин скатываются «камешки», которых нам бы хватило, чтобы использовать для лазания при городских тонировках. Это продолжалось с минуту, а в завершение всего с вершины оборвался многотонный висячий ледник...»

Через двое суток группа взошла на вершину Бодхоны. Нас встретило ослепительное солнце, припорошенные снегом вершины и темно-синее, почти фиолетовое небо... В конце года мы узнали, как оценили судьи наши летние восхождения. Первопрохождение на вершину Бодхоны по восточной стене получило седьмое место в первенстве СССР в классе технически сложных восхождений, а команда, прошедшая траверс пика Черный — Адиджи — Бодхона, стала чемпионом центрального совета ДСО «Буревестник».

Альпинизм