Библиотека

Эльбрус. Глава седьмая

Экипаж самолета тщательно изучал склоны и наносил на карту расположение отдельных групп немецких горных частей. Уже хорошо виден домик метеорологической станции и трехэтажное здание на «Приюте одиннадцати». Ниже, в различных местах на склонах, видны группы лыжников. Сделав заход вдоль Баксанского ущелья и развернувшись около Ушбы, самолет вновь стал приближаться к Эльбрусу.

Почти четыреста метров падал самолет, пока не вырвался из смертельных объятий холодного нисходящего потока воздуха. «Приют одиннадцати» был совсем рядом. Видно было, как внизу работал зенитный пулемет и бегали в скалах люди. Длинной, злой очередью полоснул самолет из всех пулеметов по людям, скалам и зданию, а из кабины штурмана пулемет бил непрерывно, пока скалы не закрыло хвостовое оперение машины.

Чтобы уйти от сильного огня снизу, самолет пошел к западному плечу. Мелькнула стена вершины Кюкюртлю, и самолет нырнул в ущелье Уллу-кам. Произведя разведку для предстоящего захода в тыл к противнику отряда альпинистов и разогнав группу лыжников-немцев под перевалом Морде, он перевалил хребет и, снижаясь, пошел к синеющему на западе морю.

На следующий день к Эльбрусу шло звено, ведомое вчерашним разведчиком. Экипажи переговаривались. Пилот, вспоминая вчерашний полет к Эльбрусу, рассказал «забавный случай», имея в виду некоторую аналогию в деталях подготовки к прыжку с парашютом во время начавшегося падения. Возвращаясь как-то раз ночью после бомбежки, он едва тянул на подбитой машине. В какой-то момент пришлось приказать экипажу приготовиться к прыжку. Но напряженный момент прошел, и прыгать не пришлось. Каково же было изумление штурмана, когда он обнаружил, что сидит над бомбовым люком, приготовившись к прыжку, забыв пристегнуть к лямкам парашют.

Сделав круг, самолеты пошли прямо на вершину. Пилоты с нетерпением ждали, когда сбросят бомбы; белая громада горы стремительно надвигалась и, казалось, еще секунда, и они врежутся в снежные склоны; напряжение нарастало... Но вот, наконец, пошли вниз бомбы; дым разрывов поднялся внизу, заметались немцы по склонам. Самолеты, круто отвернув от горы, развернулись над ледяными склонами ее и пошли на запад. Грохот разрывов многократно повторило эхо ущелий, затем все замерло, и тишина вновь повисла над Эльбрусом. Вершина его сияла, освещенная заходящим солнцем...

Наступал победоносный 1943 год. Под ударами Советской армии враг начал отступать. Вскоре был очищен от гитлеровских полчищ Кавказ. К Эльбрусу из разных ущелий по дорогам и тропам где недавно еще шли бои, пробивались небольшие группы альпинистов из горных отрядов Советской армии, оборонявших Главный Кавказский хребет. Под Эльбрусом группы должны были объединиться в один отряд и, выполняя задание штаба фронта, подняться на вершину его и водрузить там, в ознаменование начавшихся по всему фронту наступлений и освобождения Кавказа, знамя Советского Союза.

Это восхождение происходило в необычных условиях. Мосты на подступах к Эльбрусу были взорваны, дороги и тропы завалены и заминированы, а в ущельях бродили остатки немецких частей.

Осторожно обходя заминированные места на поляне Азау, группы поднимались к «Кругозору». По знакомым тропинкам вновь шли советские альпинисты, и, если бы не автомат за плечами каждого, то можно было бы подумать, что это очередной поход на Эльбрус довоенного времени. «Кругозор»! И здесь прошла война. Ночевать пришлось в землянках, так как оба здания уничтожены. На следующий день обычным, знакомым с давних пор, путем группы поднялись на «Приют одиннадцати». Изрешеченный пулями фасад здания смотрел на них пустыми глазницами окон, котельная разрушена, наполовину разрушен домик метеорологической станции. Волны великой войны захлестнули и эти высоты.

Отряд, собравшийся на «Приюте одиннадцати», состоял, в основном, из альпинистов, имеющих за плечами 10—15-летний стаж. Смирнов, Белецкий, Сидоренко, Одноблюдов, Гусев, Гусак, сваны: братья Хергиани — Габриэль, и Бекнул, Келье, Персиянинов, Багров, Грязнов были инструкторами, мастерами альпинизма, отдавшими еще до войны много сил для развития этого вида спорта. Были среди них и ветераны Эльбруса: для Гусева предстоящее восхождение было двенадцатым по счету, для Гусака тринадцатым. Среди молодежи отличалась девушка — отважный разведчик, альпинист, Люба Коротаева. Дружба этих людей, сложившаяся и проверенная в многочисленных походах и восхождениях, сейчас еще более окрепла в боевых походах и сражениях.

Это была незабываемая встреча друзей — альпинистов, боевых товарищей, в местах счастливой юности, в суровые годы Великой Отечественной войны. Знакомые вершины толпились кругом, знакомые лица собрались в старой хижине, все как будто было прежним. Но как заметно изменились люди: пройдя через тяжелые испытания войны, они стали серьезнее, еще много тяжелых походов предстояло пройти и неведомо было, что ждет впереди каждого из них.

Но воспоминания юности размягчили очерствелые в войне сердца друзей, и до рассвета не смолкали старые любимые песни альпинистов и новые боевые песни, рожденные в походах:

«Жили, два друга в нашем полку,
Пой песню, пой.
И если один из друзей грустил,
Смеялся и пел другой...»

неслись над снежными полями Эльбруса знакомые слова задушевной песни. Запомнились слова песни, написанной, кажется, Грязновым:

«Где снега тропинки заметают,
Где лавины грозные гремят,
Эту песнь сложил и распевает
Альпинистов боевой отряд.
Нам в боях родными стали горы,
Не страшны бураны и пурга,
Дан приказ, недолги были оборы
На разведку в логово врага.
Помнишь, товарищ, белые снега,
Стройный лес Баксана, блиндажи врага,
Помнишь гранату и записку в ней
На скалистом гребне для грядущих дней.
На огне в печи трещали ветки,
В котелке дымился крепкий чай;
Ты пришел усталый из разведки,
Много шил и столько же молчал.
Синими, замерзшими руками,
Протирал вспотевший автомат
И вздыхал глубоко временами,
Головой откинувшись назад.
Помнишь, товарищ, вой ночной пурги,
Помнишь, как кричали нам в лицо враги,
Помниш, как ответил с воем автомат,
Помнишь, как вернулись мы домой в отряд.
Час придет, решительным ударом
В бой пойдет народ в последний раз,
И мы скажем, что в снегах недаром
Мы стояли насмерть за Кавказ.
Время былое пролетит, как дым,
В памяти развеет прошлого следы,
Но не забыть нам этих ярких дней,
Вечно сохраним их в памяти своей».

Подъем на вершины совершали двумя группами. Меньшая группа пошла на Западную вершину, большая—на Восточную. И опять, как в прежние времена, скрипели кошки, врезаясь стальными зубьями в крепкую поверхность льда; толпа застывших вершин, окружавших Эльбрус, уходила все ниже и ниже, исчезая во тьме ночи. Рассвет встречал группу под вершинами, они горели победным красным пламенем.

17 февраля в 9 часов утра над вершинами Эльбруса на высочайшей точке Европы, охваченной пожаром войны, победно развевались знамена Родины. В разреженном морозном (воздухе коротко прозвучал салют. Взглянув последний раз на север, где шел огненный вал наступления, группа начала спуск.

Отгремели бои Великой Отечественной войны. Стоит Эльбрус как символ незыблемости Советского Союза. И вновь к «ему идут колонны молодежи, чтобы в штурмах его жалить волю для борьбы за создание коммунистического общества — мечты всего прогрессивного человечества.

...И когда, альпинист, ты пойдешь на вершину Эльбруса, помни — труден будет твой путь. Но, даже если силы начнут оставлять тебя, ты упорно иди к цели. Подходя к вершине, на фоне ли безоблачного неба или в хаосе бушующего шторма, ты увидишь знакомую, высеченную из гранита, фигуру, знакомые черты вождя, и силы вернутся к тебе, и ты, преодолев все трудности, вернешься победителем...

Гостиницы Приэльбрусья