Туристу на заметку

Зима

Зима в Кавказском заповеднике

Конец ноября. В Майкопе еще тепло, и наша группа в теплых суконных куртках и шапках-ушанках выглядит странно среди легко одетых майкопчан. Междугородный автобус везет нас в село Хамышки. Большинство деревьев уже сбросило свои листья, и лишь на склонах долины реки Белой дубняки стоят в желтом осеннем уборе.

Осенний воздух особенно прозрачен. Плохо видимые летом горы сейчас отчетливо вырисовываются своей белизной. Издали даже можно проследить, откуда начинается сплошной снежный покров. Граница его немного не доходит до лесного пояса. Там уже настоящая зима, и туда мы держим свой нелегкий путь. Наша задача - сделать как можно больше наблюдений над животными в их самый тяжелый зимний период жизни.

Раньше всего зима устанавливается в высокогорье - альпийском и субальпийском поясах. Первые снегопады здесь нередки даже в сентябре. Постепенно граница снега спускается все ниже и ниже, и во второй половине ноября или в начале декабря устойчивый снежный покров доходит до верхней границы леса.

В Гузерипле навьючиваем коней рюкзаками, поверх которых прикрепляем еще и лыжи, приспособленные для ходьбы в горах, и поднимаемся по дороге на пастбище Абаго. После прошедших недавно дождей в колеях и выбоинах стоят лужи. В лесу светло: кроны буков сейчас сбросили листья, и их ветви четко выделяются на фоне неба.

Вокруг - толстый ковер из свежеопавших листьев бука, ильма, клена. Стоит свернуть с дороги, как ноги утопают в рыхлой подушке. Тихо. Лишь изредка прошуршит белка или пискнет полевка. Год был урожайным на орешки бука, и их много лежит под листьями. С земли то и дело, громко хлопая, крыльями, взлетают большие стаи голубей - витютней. Их здесь сейчас сотни, тысячи. Птицы клюют эти маслянистые, питательные семена. В стороне от дороги все листья перерыты: здесь потрудилось стадо кабанов. Для них буковые орешки - основной корм осенью. Однако увидеть этих осторожных животных вблизи дороги, по которой часто проходят люди, редко кому удается.

Тишину осеннего леса иногда нарушают синицы. Они перелетают стайкой с одного дерева на другое в поисках насекомых, укрывшихся на зиму в трещинах коры. Порой среди валежника у дороги, как бы проверяя, кто идет по заповедному лесу, появится на минуту юркий крапивник. Подергав своим вертикально торчащим хвостиком, снова спрячется в куче сухих ветвей.

Вскоре дорога выходит на северный склон хребта; встречаются первые небольшие пятна снега. Чем выше поднимаемся, тем больше и больше снежных пятен. Постепенно лес принимает почти зимний вид, Лишь вблизи стволов густокронных пихт остались не прикрытые снегом участки. На ветвях небольших пихт, защищенных от ветра своими старшими сестрами-великанами, белеют смерзшиеся кусочки снега. Кажется, что на их кроны кто-то накинул кружевную накидку.

Снег на дороге хотя и неглубокий, но лошадям идти трудно. Не без сожаления расстаемся с ними, так как увесистые рюкзаки с их спин перекочевывают на наши. Уже можно передвигаться на лыжах. Медленно преодолеваем последний подъем.

Наконец достигаем границы леса. Дальше - голые, безлесные склоны. Здесь все бело вокруг. Лишь на субальпийских лесных полянах и на луговых склонах выше пояса березового криволесья четко выделяются кажущиеся черными на снегу сухие стебли высоких растений. Еще не один снегопад встретят они, прежде чем их накроет зимнее одеяло.

У опушки леса снег уплотнен сильными ветрами. С трудом пробиваем его палкой до земли, чтобы узнать толщину пласта. А на южных склонах еще рыжеют большие обнаженные участки. Кое-где среди старой травы зеленеют мелкие листики брусники, которые остаются зелеными в течение всей зимы. И эта зелень, хотя и не такая яркая, как летом, вблизи снежного поля на северном склоне очень привлекательна.

Здесь же на выгревном участке сияет светло-сиреневый безвременник. Из мерзлой земли на тонкой белой ножке поднимается венчик с нежными лепестками. Впервые увидев это хрупкое растение, с трудом веришь, что оно может расти и цвести зимой. Но недаром его назвали безвременником. У этих луковичных растений сейчас нет листьев, они появляются только летом. А сейчас стоит лишь приглядеться внимательнее, и в не успевшей еще полностью полечь траве их можно увидеть десятки. Однако достаточно перейти на северный склон хребта, как картина резко меняется. Здесь кругом снег. Верхний ряд берез уже испытывает на себе давление более чем метрового слоя

На лыжах идти можно только по северному склону. Идем, выбирая теневые участки. На освещенных полуденным солнцем местах снег подтаял и большими комьями налипает на лыжи, отчего они сразу становятся непомерно тяжелыми.

Вблизи полузасыпанных снегом березок - крестики тетеревиных следов. У нависших тонких веток их особенно много. Почки склеваны, а у некоторых веточек обклеваны и концевые части. По свежести следов видно, что птицы кормились совсем недавно. Возможно, они ушли при нашем приближении: строчки следов ведут вверх и скрываются на южном бесснежном склоне. Эти птицы прекрасно приспособлены к жизни в суровых условиях высокогорья. Их желудки с помощью заглатываемых еще с осени мелких камешков способны перетирать самую грубую пищу - березовые и ивовые почки и веточки, хвою пихты и можжевельника.

Все дальше и дальше скользим на лыжах, отмечая по пути толщину снежного покрова. Она неодинакова. Сейчас снег заполнил почти все небольшие неровности рельефа.

Тяжелый рюкзак оттягивает плечи. На подъемах, несмотря на резкий, холодный ветер, обильный пот стекает со лба, попадает в глаза. Спуски стремительны, их не замечаешь, поэтому кажется, что почти все время поднимаешься вверх. Впереди - белая гладь увалов. Слева и справа в долинах рек Безымянной и Молчепы раскинулись темные, почти черные пихтарники с проседью остатков выпавшего недавно снега. Выше, за долиной Молчепы, высятся заснеженные утесы гор Абаго, Атамажи, хребта Безводного и вершина горы Тыбги. Кое-где на особенно крутых склонах видны полосы, оставленные сорвавшимися вниз лавинами. Они сейчас невелики и не так страшны и опасны, как весной. Заснеженные березняки кажутся издали кустиками, нарисованными карандашом на ослепительно белой бумаге.

Змейкой вьется сзади лыжня. Неожиданно впереди в небольшой лощине - следы, словно человек прошел. Подходим ближе. В глубоких ямках - отпечатки когтистой лапы. На зимнюю квартиру прошел медведь, разжирев за осень на буковых орешках и фруктах. Где-нибудь на склоне заляжет в сухой берлоге и будет спокойно спать до весны, пока не зажурчат под лучами мартовского солнца веселые весенние ручейки. Возможно, один из них, самый озорной, проникнет в спальню хозяина леса с известием, что пора выбраться наружу. Не любит медведь, чтобы под ним было сыро, - сразу покинет такую берлогу. На южных пригревах в это время появятся сочные всходы высоких трав. Они будут первой пищей медведя весной после зимней голодной диеты. Природа очень рационально приспособила организм зверя: самое бескормное время года они существуют за счет собственных жировых отложений, причем из берлоги выходят еще хорошо упитанными. Медведица, находясь в берлоге, рожает двух-трех медвежат. Факт этот кажется парадоксальным и не совсем логичным. Однако все вполне закономерно. У всех копытных животных потомство появляется весной, когда родители уже полностью обеспечены кормом.

Хищники, питающиеся мелкими или крупными животными, также не испытывают недостатка в кормах и без труда могут прокормить малышей. Другое положение у медведя. Этот зверь хотя и относится к хищникам, но в его пищевом рационе большую часть составляют растительные корма, которых в весеннее время для такого крупного животного еще крайне недостаточно, и чтобы добыть их, медведю приходится совершать очень большие переходы. С беспомощными детенышами эти переходы были бы невозможны. Поэтому медвежата и рождаются в январе, реже феврале. Ко времени выхода из берлоги они уже могут следовать за матерью.

После короткого отдыха - снова на лыжи. Погода начинает портиться. Над двумя зубцами Ачешбока клубятся темные, густые облака. Вершина соседней Джуги также оделась кудрявой шапкой неподвижно застывших облаков. Они не двигаются, как обычно, но на глазах расширяются, захватывая все новые и новые части хребта. Как будто из гигантской трубы валит дым, который не поднимается вверх и не уносится ветром, а растекается по склонам. Этот признак не предвещает ничего доброго.

У горы Экспедиции тропа переходит на южный бесснежный склон. Лыжи несем в руках. Первые шаги делаем легко, однако очень скоро дополнительная ноша начинает мешать. Но вот снова сплошной снежный покров. С чувством облегчения становимся на лыжи и скатываемся к реке Безымянной. Здесь ее верховье. Сейчас она почти вся под снегом. Лишь кое-где снег еще не успел перекрыть быстрый поток. На некоторых таких промоинах красивыми белыми шапками выделяются выступающие из воды камни.

Последний крутой подъем - и мы на опушке леса у лагеря Турового - основной базы наших зимних полевых работ. Домик с двух сторон весь до самой крыши занесен снегом, с двух других видна земля.

Сброшены рюкзаки, оттягивавшие плечи. Через некоторое время разгорается огонек в железной печке, распространяя приятное тепло по небольшому помещению. На печку ставим ведро со снегом. Прилипшие снаружи небольшие комочки снега тают и с шипеньем скатываются мелкими капельками на раскаленную поверхность.

К вечеру появилась сплошная облачность, а в полночь начался легкий снегопад. В это время на улице волшебная, сказочная картина. Сквозь облака просвечивает окруженная желтоватым ореолом половинка луны. Редкие снежинки медленно опускаются, и их нежное прикосновение слегка холодит лицо, руки. Деревья стоят, словно укрытые легкой полупрозрачной кисеей. Но, несмотря на кажущуюся легкость этого покрывала, тонкие веточки сильно изогнулись. Достаточно незначительного прикосновения, как снежное опушение срывается, изогнутый прутик, точно пружина, подскакивает вверх и увлекает за собой другие ветки, с которых слетает снежное облачко. А тишина кругом напряженная, настороженная, словно перед бурей.

И действительно, перед рассветом погода резко испортилась. Сперва где-то наверху вдруг сильно загудело, затем наступило затишье. Через некоторое время раздалось завывание ветра, зашумели вблизи березы, сразу стряхнувшие свой веселый праздничный наряд. Сильнее и чаще порывы, и наконец все слилось в сплошной грохот, вой, свист. Наш маленький домик содрогается от натисков ураганного ветра, и если бы не металлические оттяжки, его могло бы опрокинуть. Такие ветры на высоте двух тысяч метров над уровнем моря и выше зимой бывают очень часто.

Рассвет не принес улучшения погоды. Видимость не превышает пяти метров, а дальше сплошная снежная мгла. Иногда вблизи ветер на мгновение затихнет, тогда отчетливее слышно, как он ревет на хребте; на минуту редеет мгла, проясняется какой-либо участок склона, на котором в разных местах взметаются вверх большой силы и высоты смерчи, стремительно передвигающиеся и увлекающие огромную массу мельчайшей снежной пыли. В воздухе вместе со снегом несутся пучки травы, вырванные вместе с почвой. Вдруг вихри снова обрушились на домик, и опять, кроме крутящейся, бешеной пляски снега, ничего не видно.

На двор приходится выскакивать, чтобы снять показания термометров. Это занимает буквально несколько минут. Но все равно снежная сухая пыль набивается во все складки одежды. Мелкие снежинки, точно тысячи иголок, ударяют в лицо. О выходе на хребет в такую погоду нечего и думать.

Лишь к исходу третьих суток пурга утихла. Все реже и слабее порывы ветра; сквозь мглу видны склоны горы и бешено мчащиеся по небу облака; изредка проглядывает голубое небо. Перед сумерками облака совсем поредели и вскоре исчезли. Ветер окончательно стих, наступила непривычная тишина. Луна находится в своей последней четверти, появляясь только во второй половине ночи. А пока вокруг черное небо, усыпанное яркими звездами, среди которых протянулся Млечный Путь.

Утро. Из-за хребта медленно поднимается солнце. Верхний ряд берез вспыхнул множеством фейерверков, но снег еще «не играет». Краски меняются очень быстро. Под лучами поднявшегося светила вспыхнули и засверкали миллионы кристалликов инея. Теперь отраженный от снежной поверхности свет ослепителен. Без защитных темных очков на него невозможно смотреть.

Такой погодой надо пользоваться: погожими днями зимой высокогорье не балует. Скорей на лыжи и наверх, туда, где зимуют туры! Как они перенесли вьюгу? Ведь там ветер был еще сильнее. На хребтах намело большие сугробы уплотненного, словно сцементированного снега. Юго-восточные склоны отрогов Тыбги покрыты бесснежными пятнами, вытянувшимися сверху вниз. Это «выдувы» и «выгревы».

Появились туры. С гребня отрога, удобно устроившись на плотном надуве снега с застругами, наблюдаем за этими животными. Они облюбовали небольшой хребет, протянувшийся между двумя забитыми снегом балками. Большое стадо самцов медленно передвигается по скалистому склону, съедая высохшую прошлогоднюю траву. Отдельные животные заходят на покрытые снегом участки и разгребают снег передними ногами, ударяя то одной, то другой до тех пор, пока не откроется трава. После этого в углубление погружается голова, и некоторое время видны лишь покачивающиеся рога. Между кое-какими выгревами протянулись тропы через заснеженные балки. По следу медленно продвигается крупный козел. Идти коротконогому животному по глубокому снегу тяжело, тур проваливается и пробивает грудью целую траншею. Временами он наступает на край небольшого уступа, скрытого снегом, соскальзывает, падает на бок, но быстро поднимается и продолжает двигаться дальше. Как видно, пурга не повлияла на туров, привычных к суровым условиям.

Не все они остаются зимой на высокогорье. Много самок с молодняком спускается в лесной пояс. За время существования заповедника численность этих животных увеличилась во много раз и сейчас составляет около 15 тысяч голов.

Последующие дни были посвящены работе в лесу. Зимой здесь можно увидеть особенно много интересного. Надо только уметь читать следы, оставленные на снегу каждым лесным обитателем. То, что ускользает от глаза наблюдателя летом, сейчас отчетливо видно. Жаль, что короток зимний день: слишком рано приходится возвращаться в лагерь.

Тихо идем по заснеженному молчаливому пихтарнику; даже вездесущие синицы куда-то исчезли. Чуть слышно поскрипывают лыжи. Большие снежные шапки лежат на ветках пихт. Во многих местах молодые деревца стоят согнувшись дугой. Так и будут они стоять согнутыми, пока не растает снег. А когда стукнешь палкой по такому деревцу, оно мгновенно выпрямляется, сбросив с себя непомерную тяжесть.

Однако основная наша задача - наблюдения за животными. Выходим на южный склон Оленьего хребта, к реке Холодной. Здесь снега значительно меньше, и сюда стягивается большое количество оленей. Чем же они сейчас здесь питаются? Мы замечаем рядом с их следами плети ожины с объеденными листьями, а немного дальше животные долго топтались у клена: все концевые веточки оказались обкусанными. Впереди - разреженный ветровалом лес. Осторожно подходим ближе. У недавно поваленной толстой пихты стоят шесть оленей: пять самок и самец с роскошными рогами. Животные срывают с ветвей лишайник-бородач, большими зеленоватыми прядями которого увешаны все ветви. Две самки с жадностью поедают бледно-зеленый шар омелы. Не успели мы сделать несколько шагов, как олени скрылись.

На краю неглубокой балочки наше внимание привлекли следы лесной куницы. Они вывели нас на противоположный берег и запетляли между пихтами. У одного старого дуплистого дерева следы прервались, но на противоположной стороне в трех метрах от ствола в снегу видно продолговатое углубление - отпечаток тела зверька, спрыгнувшего, видимо, с одной из нижних веток. Дальше опять неторопливые прыжки до следующего дуплистого дерева и такой же прыжок вниз. Куница в основном бегает по ночам и обследует по пути дупла в поисках кочующих там мелких птиц. По следам пробираемся через молодую поросль. У занесенной снегом валежины - норка. Куница словно нырнула в снег, воспользовавшись пустотой под поваленным стволом, и вынырнула у противоположного конца.

Здесь зверек присел и как бы осмотрелся, куда бежать дальше по своим охотничьим делам. Пробежав немного в сторону, куница делает большой прыжок к пихте. Вытоптанная площадка, на ней несколько застывших ярких капелек крови и клочки шерсти лесной мыши - все, что осталось в подтверждение этой маленькой ночной трагедии.

Видимо, насытившись, зверек покатался рядом на снегу и очистил свою пушистую шкурку, прежде чем побежать дальше. Еще с километр петлял маленький хищник, пока следы не закончились у одной из могучих пихт. На этом пути куница поймала еще одну мышь, но съела только головку. Значит, сыта. Здесь, на пихте, где закончились следы, - ее дневное убежище. Осторожно обходим дерево, внимательно всматриваемся в крону. Где-то там должен быть вход в дупло, где лежит куница. Но все скрыто густыми ветвями. Один из нас стучит палкой по стволу, и совершенно неожиданно на конце толстой ветки, отходящей от средней части ствола, показывается коричневый зверек. Его гибкое тело мелькнуло в воздухе к соседней пихте. Затем куница очутилась на буке, откуда снова прыгнула на пихту и скрылась где-то среди ветвей.

К лагерю возвращаемся, уставшие, перед сумерками. Последний подъем к домику кажется особенно тяжелым. Хочется скорей забраться в спальный мешок; но еще много работы по оформлению наблюдений.

Несколько погожих дней мы посвятили напряженной работе по обследованию обширного района. За это время были пройдены десятки километров на лыжах, учтены следы животных. План работы выполнен, можно возвращаться. Рано утром следующего дня, до восхода солнца, отправляемся в обратный путь. Задерживаться с выходом нельзя, так как часов с десяти снег начнет оттаивать сверху и сильно налипать на лыжи.

Лавируя между кривыми стволами берез, скатываемся к реке Безымянной. Долина ее после метелей и буранов выглядит совсем ровной. Даже русло можно проследить лишь по растущим кое-где на берегах небольшим березкам и ивам. Глубоко под снегом чуть слышно журчит вода. На белой поверхности заметно много новых следов лесных обитателей.

Вот между двумя кустами протянулись маленькие следы полевки. Зверек по каким-то своим надобностям покинул свое убежище, но, пробежав несколько метров, снова юркнул у куста в пушистый снег. Немного дальше тропу пересекли отпечатки лап лесной мыши. Вблизи каменной россыпи напетляла ласка. Ее парные следы, напоминающие куньи, только значительно меньше, иногда вдруг заканчиваются у норки. Это зверек нырнул под снег в поисках мышей. Ласка - гроза этих мелких грызунов и уничтожает их значительно больше, чем может съесть.

У березового куста сидел заяц. Он откусил несколько веточек и не спеша направился небольшими прыжками по своим заячьим делам

На пастбище Абаго, пересекая его, протянулась ровная строчка следов лисицы. Но вот она резко свернула в сторону. Это зверек своим тонким слухом услышал шорох или писк мыши, кинулся на звук и пытался поймать грызуна. У снежной ямки осталось растерзанное гнездо полевки из сухой травы. Отсюда к зарослям кустов лисица пошла крадучись по снегу. Интересно, к кому она так осторожно подбиралась? Разгадка была у куста, откуда пошли огромные прыжки зайца. Длинноухий лежал в хорошо примятой ямке. На этот раз лисица потерпела неудачу: заяц вовремя услышал опасность. Километра через два, невдалеке от опушки леса, по кругловатым отпечаткам лап узнаем рысь. Она кого-то тащила в зубах: рядом видна прерывистая полоса. Спешим по следу в обратную сторону, как говорят охотники, «в пяту». Так скорее можно раскрыть эту загадку. И действительно, пройдя вдоль опушки леса метров двести, мы увидели еще одно доказательство происшествия, случившегося накануне.

В нескольких местах видны ямки - ночные квартиры тетеревов. Птицы на ночь зарываются в рыхлый снег и под его защитой, как в теплой комнате, спят. Проходившая мимо своим мягким кошачьим шагом рысь почувствовала присутствие тетеревов. Несколько осторожных шагов, затем большой прыжок - и тетерев в зубах у четвероногого охотника. На примятой площадке валяется несколько черных перышков, как бы свидетельствовавших, что пойман самец. Ночевавшие рядом птицы, взметая снежную пыль, вылетели из своих убежищ, оставив по краям лунок росчерки крыльев.

Рысь, видимо, не была голодна и понесла свою добычу, чтобы спрятать ее в укромном месте. От свесившегося из пасти хищника крыла и пролегла рядом со следом та прерывистая черта, которая привлекла наше внимание и благодаря которой мы смогли выяснить подробности этой охоты.

По гладкой заснеженной дороге быстро спускаемся вниз. После снегопадов олени, державшиеся до этого вблизи верхней границы леса, откочевали в более низкие участки, где толщина снежного покрова не превышает сорока-пятидесяти сантиметров. Чем ниже, тем больше их следов пересекает дорогу.

К Гузериплю спустились в сумерках, когда в домах уже зажглись огни.